Разрушена

Сначала я наблюдаю, смотрю, как она борется.

Она кладет руки ему на голову, пытаясь оттолкнуть его, когда она поворачивается ко мне.

— Это еще один тест?

Она толкает его, но он хватает ее за запястья, разводит их в стороны.

Она сжимает руки в кулаки, ставит одну ногу на стол, намереваясь оттолкнуться, но вместо этого раздвигает ноги еще шире.

— Пожалуйста!

— Брат, — говорю я, глядя в ее отчаянные глаза.

Он отстраняется, встает, вытирает рот. Он садится на стул, расстегивает джинсы, стягивает их и сжимает в кулак свой член.

Я встаю, беру Хелену за руку и оттаскиваю ее от стола.

— Что ты делаешь? — спрашивает она шепотом.

Я обхватываю ее щеку одной рукой.

— Что мы делаем? — спрашивает она.

Я должен контролировать это, его. Над ней. Это единственный способ. Это единственный способ сохранить ее моей.

И как бы мне этого не хотелось, я разворачиваю ее и ставлю на колени перед братом.

— Отсоси ему, Хелена.

Она не отворачивается, но колеблется, и только рука Грегори на ее затылке заставляет ее взять его в рот.

Я встаю на колени позади нее, стягиваю с себя рубашку, расстегиваю брюки. Взявшись за ее задницу, я раздвигаю ее, и когда я чувствую ее, то чувствую, какая она мокрая.

Как бы она ни сопротивлялась, она тоже хочет этого, и часть меня хочет наказать ее за это. Ненавидеть ее за это. Но я не делаю этого.

Вместо этого я проникаю в ее мокрую пизду и наклоняюсь вперед над ее спиной.

— Теперь ты можешь кончать, но убедись, что когда это сделает мой брат, ты проглотишь каждую каплю. Ни одна не пропадет зря. Поняла?

Она кивает, и я выпрямляюсь, глядя на нее сверху вниз, на ее красивую, мокрую пизду, широко растянутую со мной внутри, на ее маленькую попку, такую манящую.

Грег берет в руки горсть волос и начинает трахать ее лицо, и когда он это делает, я повторяю его толчки, жестко, быстро и глубоко, и через мгновение она кончает, и пульсация ее пизды доводит меня до предела, и я заполняю ее пизду, пока мой брат опустошает ее горло, и на одно мгновение я позволяю себе поверить, что это может сработать.

Мы втроем.

Вот так.

Пока она моя, чтобы отдавать.

Моя, чтобы делиться.

Моя, чтобы хранить.

Но когда блаженство оргазма отступает, эта фантазия исчезает.

Я до мозга костей знаю, что ничем хорошим это не кончится.

Что эта Девочка-Уиллоу уничтожит и меня, и моего брата.

Семнадцатая глава

Хелена

В ту ночь я сплю одна. После этого я иду в свою комнату и долго принимаю душ, и не знаю почему, но я немного плачу.

Я не понимаю, почему Себастьян сделал то, что сделал. Проверил меня этим звонком. Делится со мной.

И я волнуюсь за Эми.

Все это — полный пиздец, и он становится все более и более пиздатым.

Поздно вечером следующего дня Грегори разыскивает меня в моей комнате. Я не видела Себастьяна весь день.

— Пойдем со мной, Девочка-Уиллоу.

— Я никуда с тобой не пойду.

— У тебя нет выбора.

— Что, у тебя есть еще один тест для меня? Ты и твой брат приготовили его прошлой ночью?

Он глубоко вдыхает и выдыхает: — Это не тест.

— Да, но я не совсем тебе доверяю.

— Это не новость. Давай.

— Зачем?

— Ты должен понести наказание, помнишь?

Я чувствую, как белеет мое лицо.

— Расслабься, Хелена. Я не собираюсь причинять тебе боль, — он садится на край кровати, — Я просто хочу немного компании, хорошо?

Когда он смотрит на меня, в его глазах что-то такое раненое. Так похоже на потерянного маленького щенка, и это задевает меня каждый раз, черт возьми.

Почему это всегда ослабляет меня?

Он продолжает. Я знаю, что он читает мое лицо: — Ты проведешь со мной несколько часов и можешь считать себя освобожденной. Почти безболезненно, если не считать того, что тебе придется терпеть мое общество.

— Несколько часов, делая что?

— Вот увидишь. Обещаю, тебе понравится, — он улыбается, и я хочу верить, что это искренняя улыбка, — Я дам тебе пять минут, — говорит он и уходит, — Надень бикини. Это может быть один из последних дней купальной погоды.

Он уходит, а я неохотно переодеваюсь в бикини. Сверху я надеваю шорты и легкий свитер. Мне интересно, знает ли Себастьян о плане Грегори по моему наказанию, и я не знаю почему, но я верю ему, когда он говорит, что это не испытание.

Грегори проверяет часы, когда я спускаюсь вниз: — Оперативно.

— Себастьян знает об этом?

— Не беспокойся о моем брате. Пойдем.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, следуя за ним в дальний конец пляжа.

Он не отвечает, пока мы не доходим до места назначения и я не вижу его.

— Прогулка на каноэ.

Я останавливаюсь.

Каноэ выглядит так, будто им не пользовались много лет. Интересно, это то самое, на котором Себастьян катался в тот день, когда опрокинул его. В тот день, когда он чуть не убил Итана.

Судя по выражению лица Грегори, он знает, о чем я думаю. Интересно, рассказал ли ему Себастьян историю о том, что на самом деле произошло в тот день?

Я смотрю, как он убирает мертвые ветки и листья и поправляет его, вижу, как напрягаются мышцы на его руках и спине.

Когда он снова поворачивается ко мне, я краснею.

— Это безопасно? — спрашиваю я, чтобы отвлечь его или себя, не знаю точно.

— Ты сильный пловец, — говорит он, не совсем отвечая на мой вопрос, пока тащит его к воде.

Он снимает свои шлепанцы и бросает их в каноэ. Он в шортах и футболке заходит в воду, таща ее за собой.

— Грегори, ты уверен, что это безопасно?

— Не волнуйся, — говорит он, оглядываясь на меня, — Я не дам чаевых.

Он знает об Итане. Он должен знать. Он проверяет, знаю я или нет? Почему это важно? Может, ему не нравится, что его брат рассказал мне?