Разрушена
Шрифт:
— У меня есть ты? — спрашиваю я, мой разум внезапно стал ясен как день.
Она изучает меня, но не отвечает.
— Потому что я хочу тебя, Хелена. То, что я сказала прошлой ночью. Я тоже это помню. И я все еще думаю, что ты должна бежать от меня как черт от ладана. От любого из нас. Потому что, когда все закончится, — начинаю я, качая головой в раздумье, отодвигая тарелку, прежде чем вернуть свой взгляд к ее, — Когда все закончится, я все еще буду хотеть тебя. Я люблю тебя. И я предупреждаю тебя, чтобы ты бежала, как чертов ад, потому что ты права. Это не закончится хорошо для тебя.
Она протягивает свою маленькую руку поверх моей.
— У тебя есть я, Себастьян. И как прошлой ночью, ты не можешь заставить меня уйти. Ты нужен мне. Я люблю тебя.
Ее глаза наполняются, и я смотрю на нее.
— Вот что происходит. Это то, на что никто не рассчитывает. Я думаю, моя тетя Хелена любила твоего дядю. Я думаю, что моя тетя Либби, возможно, любила твоего отца. Как бы хреново это ни было, это самая печальная часть всего этого.
Двадцать первая глава
Себастьян
Следующая неделя - самая спокойная из всех, что я когда-либо проводил на этом острове. Даже в детстве здесь всегда было горько-сладко. Слишком много трагедий, слишком много горя, ненависти и смерти. Но на этой неделе все по-другому.
Наступает осень, и прохладный воздух кажется приятным после жары последних недель. Перемены будут хорошими. Нам нужны перемены, Хелене и мне.
Но я чувствую потерю брата острее, чем думал. Думаю, она тоже, но никто из нас не говорит об этом. Грегори не звонил, и все сообщения, которые я оставлял, остались без ответа.
— Я тоже думаю об Итане. Долгие годы я позволял случившемуся сидеть в глубине моего сознания, его присутствие постоянно напоминало о том, что я сделала, и, в каком-то смысле, это было достаточным наказанием. Но сейчас я думаю не о своем наказании. Я в долгу перед Итаном. Я должен ему лучшую жизнь, чем та, что он провел под опекой Люсинды.
— Могу ли я снова попробовать позвонить своей сестре? — спрашивает Хелена, пока я глотаю последний глоток кофе.
Я киваю, передаю свой телефон.
Она пыталась дозвониться до Эми в течение последней недели, но, как и мои звонки Грегори, они попадали на голосовую почту. Звонок домой подтвердил, что Эми сделала то, что угрожала сделать. Она уехала. Никто не знает, где она, а ее телефон отключен.
Через несколько минут Хелена отключает звонок, разочарованная. На этот раз она не оставляет сообщения. Она кладет телефон обратно на стол.
— Наверное, она не хочет, чтобы твои родители следили за ней. Я уверена, что с ней все в порядке, — но я этого не знаю, — Давай уедем отсюда на некоторое время. Съездим куда-нибудь. Это будет хорошо для разнообразия. Побыть среди людей.
— Вау. Я никогда не думала, что ты скажешь эту последнюю часть, — говорит она.
— Куда ты хочешь поехать?
Прежде чем она успевает ответить, мой телефон вибрирует на столе между нами. Мы оба смотрим на дисплей.
Это Джозеф Галло. Я беру трубку.
— Джозеф.
— У меня есть новости, — говорит он без приветствия. С той ночи в его офисе он упорно пытался доказать мне свою преданность, и я думаю, что, возможно, я судила его слишком строго.
— Люсинда?
— Да. Мне звонили от нее.
Похоже, она нуждается в средствах.Я улыбаюсь: — Я подумал, что это способ выкурить ее.
Я заморозила счета ее и Итана, когда они исчезли. Только тогда я понял, что она обкрадывала его. Снимала деньги с его счета и клала на свой. Крала у собственного сына.
— Вы всегда можете рассчитывать на Люсинду. Где она?
— На окраине Филадельфии.
— Что она там делает?
Но я вспоминаю, когда задаю этот вопрос.
У ее семьи там было поместье, которое осудили много лет назад, когда моя мать была еще жива. У меня есть смутные воспоминания о разговорах по этому поводу, и мой отец говорил Люсинде, чтобы она оставила это дело, что он не собирается вкладывать деньги в этот ветхий дом.
— Судя по банковским выпискам, она восстанавливала дом Айеров в течение многих лет, Себастьян.
Айер — ее девичья фамилия.
— Какого хрена мы этого не знали? Чтобы перестроить дом такого масштаба, нужен значительный капитал.
— Она была умна в том, как она это делала, достаточно небольшими частями, чтобы ты не заметил, как средства ушли со счета Итана, особенно если у тебя нет причин ожидать, что она украдет у собственного сына.
— Я должен был это заметить, — говорю я. Я должна была обратить более пристальное внимание на детали.
— Что сделано, то сделано. И хорошая новость в том, что даже если у тебя прекрасный дом, тебе нужны деньги, чтобы жить, а у нее их нет. Я сказал ей, что переведу деньги как можно скорее, так что она будет сидеть тихо. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Итан с ней?
— Да.
— Хорошо. Хорошо. Я хочу, чтобы ты ничего не делал. Я отправляюсь туда сейчас. Должен быть там в течение двенадцати часов.
— Хорошо.
— Есть новости о Грегори?
— Пока ничего.
— Что насчет Амелии Уиллоу? — я поднимаю глаза и вижу, что Хелена смотрит на меня.
— Нет. Мы будем продолжать поиски. Она найдется.
— Спасибо, Джозеф. Ты был хорошим другом.
— Удачи.
— Я никогда не полагался на удачу, — я встаю и убираю телефон в карман, — Собирай чемодан. Мы едем в Филадельфию.
— Филадельфия?
Я провожаю ее внутрь: — Это не то место, которое я имел в виду.
***
На частном самолете мы прилетаем в Филадельфию ранним вечером. Когда мы подъезжаем к дому, который находится примерно в сорока минутах езды от города, уже почти половина седьмого. Дом представляет собой огромный, старинный, каменный особняк с пятнадцатью спальнями и акрами земли. Я видел его только на фотографиях, и то, что я вижу сейчас, разительно отличается от того, что было на фотографиях.
Я с удивлением обнаружил, что ворота открыты, дом освещен, а на дороге стоят автомобили, которым позавидовал бы любой коллекционер.
— Думаю, нам повезло, что она устраивает вечеринку. Не думаю, что она пропустила бы нас через ворота.
— Дом огромный, — говорит Хелена. Она сидит рядом со мной, когда я паркую машину и глушу двигатель. Она поворачивается ко мне, — Какой план?
— У нас вечеринка, — говорю я, открывая свою дверь и делая шаг в ее сторону, чтобы помочь ей выйти.