Разрушена

— Неужели я умру?

Она прижимает меня к себе, обхватывает ладонями мой затылок, и снова становится старой и знакомой.

Шум пугает нас, и она смотрит мимо меня в темноту. Интересно, может ли она заглянуть внутрь неё? Я не могу.

— Наше время истекло, дитя. Ты помнишь, что я с тобой, и призрак каждой Девушки Уиллоу с тобой. Ты положишь этому конец.

— Я не хочу быть одной из них. Я не хочу быть призраком.

И прежде чем я успеваю попрощаться, прежде чем я могу обнять ее еще раз, она уходит. Исчезает. И внезапный громкий шум заставляет мое сердце учащенно биться.

Я пытаюсь открыть глаза, но они словно приклеены.

— Вставай, — говорит женщина.

Она, должно быть, пинает мою кровать, потому что я трясусь.

Я не хочу быть одной из них. Я не хочу быть призраком.

— Итан, подними ее.

Это Люсинда. Я узнаю ее голос.

И мгновение спустя, за мгновение до того, как я чувствую, что мои глаза открываются, меня обдает брызгами ледяной воды, перехватывает дыхание, и я хватаю ртом воздух.

Я открываю глаза, потирая лицо. У меня пульсирует голова, и я чувствую, что меня сейчас стошнит.

Когда я села, волна тошноты чуть не заставила меня упасть.

Я лежу на кровати, больше похожей на раскладушку, посреди комнаты или того, что когда-то было комнатой. Пахнет сыростью и плесенью, как будто место было закрыто слишком долго. Место, поврежденное водой, старое и забытое.

Я считаю постоянные капли воды, пока мои глаза привыкают к тусклому свету, и две фигуры появляются в поле моего зрения.

Люсинда стоит в другом конце комнаты. На ней длинное черное платье. Оно закрытое, начинается от шеи и почти доходит до лодыжек.

Ближе ко мне, держа теперь пустое ведро, стоит Итан. Я благодарна, что свет приглушен, потому что я не хочу видеть выражение его глаз.

— Ты сейчас не смеешься, да?— спрашивает он, и я забываю, что Себастьян сказал о несчастном случае, который испортил его, потому что прямо сейчас Итан Скафони пугает меня до чертиков.

— Где я нахожусь? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.

Вдоль одной из четырех стен есть заколоченное окно, и сейчас либо ночь, либо мы находимся под землей, потому что в нем нет пролома. Ни единой щели, которая пропускала бы даже самый тусклый свет. На другой — огромная, тяжелая деревянная дверь.

Я знаю, что мы, должно быть, в каком-то подвале, судя по запаху. Темно и темно, запах ошеломляющий.

— Что ты со мной сделал? — моя голова пульсирует, и когда я протягиваю руку, чтобы дотронуться до нее, я понимаю, что я голая, — Где Себастьян? — задала вопрос.

— Ты все еще хочешь его после того, что он сделал с тобой? После того, как он солгал тебе?

— Где он? — спросил я.

— Какая глупая девчонка.

— Где я, Люсинда?

Я обнимаю себя руками, стараясь не показывать свою панику, дрожа. Здесь так холодно, так противоположно теплу солнца на острове.

— Ты недалеко от острова, не волнуйся. Посмотрим, сколько времени потребуется моему пасынку, чтобы найти тебя.

— Ты меня подставила. Ты солгала мне.

— Я же сказала тебе, что помогаю сама себе.

— Чего ты хочешь от меня?

— Ничего. Я заключила сделку с Себастьяном. Но мне не нравятся его условия, поэтому я их корректирую.

— Что ты имеешь в виду? Какая сделка?

— Итан, принеси мне мою трость, — говорит она, не сводя с меня глаз.

Его ухмылка злая, когда он ставит ведро и выходит из комнаты, тяжелая дверь скрипит за ним.

— Себастьян утверждает, что хочет защитить своего брата, но он предпочитает тебя ему, поэтому я собираюсь убедиться, что мой сын получит то, что ему причитается, прежде чем я выполню условия Себастьяна, — Люсинда делает шаг ко мне.

— О чем ты говоришь? На каких условиях?

— Я забираю Итана, как он и хочет.

— Что?

— Но сначала у него будет своя очередь. Ты не победишь меня, Девочка Уиллоу.

Бэтмен возвращается. Он протягивает трость Люсинде.

— Ты знаешь, что это одна из палок, которые я использовал, чтобы наказать Себастьяна?

Я не отвечаю, но наблюдаю за ней, пока она обходит вокруг кровати.

— С ней было легче, когда он был моложе, но по мере того, как он становился старше, он становился все более и более тяжелыми, сильными. Однако его отец разрешил делать это, и если бы он не подчинился мне, Джошуа заставил бы его.

— Ты получишь так же, Девочка Уиллоу, — вмешивается Итан из-за ее спины.

Я перевожу взгляд на него лишь на мгновение, все еще следя за Люсиндой, когда она проводит тростью по ладони.

— Он напал на меня только после смерти своего отца.

— Напал на тебя? Ты победила его.

Она останавливается, наклоняется ко мне: — Послушная, девочка. Дисциплинированная. Так же я поступила с твоей тетей.

— Ты отвратительна, — ее губы кривятся.

— Ты хочешь увидеть что-то отвратительное? — спрашивает она.

Я не отвечаю, прежде чем она начинает расстегивать верхние пуговицы своего платья и поворачивается ко мне спиной. Она стягивает платье с одного плеча, и я ахаю, увидев там глубокие шрамы. Как у моей тети.

— Вот что мужчины Скафони делают со своими женщинами. И ты все еще зовешь его прийти тебе на помощь.

— Себастьян не делал этого с тобой.

— Нет, он этого не делал. Но он действительно сделал попытку, — она снова поворачивается ко мне лицом, застегивает платье обратно, — А теперь встань на четвереньки, Девочка Уиллоу.

— Если ты причинишь мне боль, Себастьян убьет тебя, — я качаю головой, перевёлся взгляд с трости на Итана.

— Итан, — зовет она и Итан подходит к нам.

— Заставь ее.

Но при этом он колеблется, смотрит на меня, потом на нее в замешательстве.

— Он сказал, что я не могу снова прикоснуться к ней.

Себастьян.

Он говорит о Себастьяне.

— Заставь ее, Итан, — Люсинда смотрит на него с яростью в глазах.

— Он сказал «нет», — парень качает головой, а в его глазах виден страх, — Он сказал, что я не могу к ней прикоснуться.

— И я говорю, что ты можешь. Она тоже твоя. У тебя есть на это право. Возьми то, что принадлежит тебе.