Разрушена

— Потому что смотрела на тебя, когда я кончала.

Он молчит, раздумывая. Думаю, он не ожидает от меня такой прямоты: — Почему?

Я качаю головой, пожимаю плечами и секунду смотрю на середину его груди: — Я не знаю. Это было просто там, куда я смотрела.

— Чушь.

Я перевожу взгляд на его глаза: — Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Правду.

— И что же это, по-твоему, такое?

— Тебе нравится, когда я смотрю на тебя. Тебе нравится наблюдать за мной. И тебе нравится, когда мы оба тебя трахаем.

Я не знаю, как на это ответить. В конце концов, это правда. Грегори говорит правду.

— Разница в том, что ты спишь в его постели, — говорит он.

— Я его.

— Потому что ты должна быть или потому что ты хочешь быть?

— И то, и другое.

— А как насчёт меня? Что насчет того, как ты смотришь на меня?

Он переводит взгляд куда-то в сторону, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Себастьяна с Галло на буксире. Он смотрит на нас обоих, прежде чем подать сигнал Грегори, что мы должны следовать за ним, и я избавлена от необходимости отвечать.

Себастьян и Галло идут впереди нас по лестнице, а Грегори следует за ними, держа руку на моей пояснице.

Когда мы доходим до кабинета Галло, он отпирает дверь, и мы все входим. Он проходит за свой стол, открывает ящик. Из него он достает CD или DVD. Себастьян берет его, кладет в карман.

— Здесь есть копии?

— Нет.

— Вы его смотрели?

Галло смотрит на меня и качает головой: — Нет.

Себастьян подходит к пожилому мужчине, берет его за воротник и поднимает.

Учитывая все, через что я прошла с Себастьяном, это самое жестокое, что я видела у него, и это поражает.

— Я выброшу тебя из гребаного окна, если узнаю, что ты имеешь к этому отношение.

— Я не имел. Я сказал тебе. Я был тем, кто сказал тебе, где она, помнишь?

Так и есть?

— Это не доказывает невиновность.

— Сколько раз ты хочешь, чтобы я это повторил? Я допросил девушку, и она сказала, что Люсинда попросила у нее копию ключа для хранения. Она не знала ничего лучшего, а твоя мать...

— Мачеха.

— Твоя мачеха может быть настойчивой. Я вообще удосужилась посмотреть видео, только когда заметил, что мой ключ пропал.

— Ты держишь ключи при себе.

— Не этот. В этом нет необходимости. Туда никто никогда не спускается.

— Отлично.

Себастьян отпускает пожилого человека, и Галло, спотыкаясь, отступает назад, выпрямляется и поправляет воротник.

— Убирайтесь, — говорит Себастьян.

Мы смотрим, как Галло уходит, закрывая за собой дверь.

— Я действительно хотел увидеть, как ты выбросишь его из окна, — говорит Грегори. Он сидит на одном из стульев, непринужденно, его лодыжка скрещена на другом колене.

Себастьян опирается на переднюю часть стола, складывает руки и смотрит с Грегори на меня.

— О чем вы двое говорили внизу?

— Ни о чем, — говорю я слишком быстро.

Он сужает глаза. Он знает, что я вру.

— Я спрашивал ее, почему ты отшлепал ее прошлой ночью.

— Что? — начинает Себастьян, не выглядя удивленным, — Ты дрочил от одной мысли об этом, брат? — спрашивает он, делая шаг к Грегори.

— Не нужно, — говорит Грег, вставая и делая шаг к брату, так что они оказываются нос к носу, — Я уже наелся.

— Я должен выбросить тебя из гребаного окна, — Себастьян берется за рубашку Грегори.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь, — реакция Грегори совпадает с реакцией Себастьяна, и двое поворачиваются кругом.

— Что вы делаете? — спрашиваю я, пытаясь встать между ними, — Устраиваете что-то вроде соревнования по писсингу?

Ни один из них не смотрит на меня, и я кладу одну руку на кулак каждого из них.

— Вам нужно пометить свою территорию или что? — продолжаю я, пытаясь оттащить их друг от друга.

— Мы уже обозначили территорию, — говорит Себастьян, не сводя глаз с брата.

— Я тоже так думал, — говорит Грегори, — Но ты продолжаешь возвращаться к нашему «соглашению».

— Какое соглашение? — спрашиваю я.

Тишина.

— Какое соглашение? — спрашиваю я снова.

На минуту мне кажется, что они собираются подраться, и я думаю, что да, один из них выбросит другого в окно.

Но потом Грегори говорит что-то по-итальянски, и Себастьян выдыхает.

Он бросает на меня взгляд, потому что то, что только что сказал Грегори, разрядило обстановку.

Они отпускают друг друга, и я тоже выдыхаю.

— Какое соглашение? — спрашиваю я еще раз мгновение спустя.

— Ты, Хелена, — отвечает Грег, глядя на брата, — Ты и есть соглашение.

Тринадцатая глава

Себастьян

Смотрю на Хелену, потом на брата, и в эту минуту я его ненавижу. Я ненавижу его за то, что он предложил мне это. Потому что есть выход. Выход, чтобы Хелена стала моей. Чтобы все закончилось без нарушения традиций. Без последствий для следующего поколения сыновей Скафони.

Но меня это не устраивает. Ни за что, блядь. Даже если бы она согласилась, я бы этого не допустил.

Мой член напрягается при одной мысли об этом. Это самая больная часть всего этого. И мой брат это знает.

— Что он сказал? — она держит руки на лацканах моего пиджака.

Когда я не отвечаю, но продолжаю смотреть на брата, она поворачивается к нему.

— Что ты сказал? — спрашивает она его.

Взгляд Грегори прожигает меня кинжалами.

Хочет ли он этого? Хочет ли он этого для нее?

— Мы уходим, — говорю я ей, беря ее за руку. Она спотыкается, когда я веду ее к двери.

Она оглядывается на Григория, когда мы выходим в коридор, и это выводит меня из себя.

Я останавливаюсь.

— Ты хочешь вернуться? — спрашиваю я, встряхивая ее.

— Нет. Господи. Я не могу даже посмотреть на него без того, чтобы ты не подумал, что я хочу его?

— Я знаю его, Хелена.

— Вы братья, Себастьян. Это что-то значит, потому что, насколько я могу судить, вы нужны друг другу.