Разрушена

— Что ты сказал Себастьяну?

— Я сказал ему, что он знает выход.

— Выход?

Он кивает.

— Выход из этого, вы имеете в виду?

— Это два вопроса.

— Не совсем...

— Моя очередь.

— Подожди, это не совсем честно. Ты не можешь просто...

— Я говорил тебе прошлой ночью, что жизнь несправедлива. Как ты до сих пор не поняла этого? Ты из всех людей, Девочка-Уиллоу?

Я смотрю в сторону воды: — Я собираюсь поплавать, — я не жду разрешения и прекрасно понимаю, что он не забудет задать свой вопрос, но, по крайней мере, я могу выиграть немного времени.

Я снимаю шорты и свитер и захожу в воду. Он не следует за мной, но я чувствую, что он наблюдает за мной, пока я погружаюсь под воду и плыву прочь от острова. Я открываю глаза под водой. Она кристально чистая, но соль щиплет глаза, и хотя здесь мелко, она быстро становится глубокой. Красивые серебристо-белые рыбы уплывают, когда я приближаюсь, и я жалею, что у меня нет очков. Может быть, я попрошу Себастьяна привезти меня обратно, чтобы понырять с маской.

Я плаваю на спине по воде, глаза закрыты. Мои уши находятся под поверхностью, поэтому я не слышу его, пока он не оказывается так близко, что касается меня.

Я вздрагиваю, в панике ухожу под воду.

Он обхватывает меня за середину и поднимает на поверхность.

Я втягиваю воздух, откидываю волосы с лица.

— Я в порядке! Я умею плавать!

Но он не отпускает меня. Он продолжает обнимать меня.

— Мой вопрос, — говорит он.

Я смотрю на него, вижу, как бирюза моря освещает эти крапинки в его глазах.

— А как ты смотришь на меня? — спрашивает он.

Я знаю, о чем он говорит. Именно в тот момент, когда он задал мне этот вопрос в «Галло» нас прервали.

Но я не хочу отвечать на него, поэтому я отталкиваю его и выскальзываю из-под его руки, плывя обратно на пляж, подальше от него.

Но через мгновение он оказывается рядом со мной, и деваться некуда, и когда я сажусь на песок, он садится рядом со мной.

— Ты заключила сделку. Я ответил на твой вопрос.

— Это спорно.

— Теперь твоя очередь.

Я смотрю на него, но прежде чем я успеваю заговорить, это делает он.

— Я хочу поцеловать тебя, Хелена, — говорит он. Он протягивает руку, чтобы отодвинуть волосы, прилипшие к моему лицу, — Он позволяет мне лизать твою киску. Позволяет мне трахать тебя. Но я не могу тебя поцеловать, а я так хочу.

Я качаю головой, отказываясь, подтягиваю колени.

— Просто поцелуй. Вот и все.

Я снова качаю головой и продолжаю смотреть на воду.

Он кладет руку мне на щеку, поворачивает меня, чтобы я посмотрела на него: — Потому что ты не хочешь или потому что боишься его?"

— Я не боюсь его.

— Тогда ты не хочешь.

— Зачем ты это делаешь? Еще один тест?

— Никакого теста. Я даю тебе слово. Ответь на мой вопрос. Что насчет того, как ты на меня смотришь?

— А чего ты ожидал? Что ты приведешь меня сюда, и я... я... что? — я начинаю вставать, но он ловит мое запястье, останавливая меня.

— Ответь на мой вопрос, Хелена.

— Почему? Почему это важно?

— Это важно. Это важно для меня.

— Я не люблю тебя, — слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать о них или обработать то, что говорю сама.

Они заставляют его замолчать.

Они заставляют замолчать нас обоих.

Я слышу то, что только что сказала.

Когда он наконец заговорил, его тон изменился. Жесткий: — Ты любишь его? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

— Я хочу вернуться.

— Ответь мне.

— У тебя есть один вопрос, как и у меня.

Он изучает меня, и боль борется с яростью, и я знаю, что последняя побеждает, судя по тому, как потемнели его глаза.

— Я хочу вернуться на остров. Сейчас, — встаю.

Он поднимается на ноги: — Ты знаешь, что он чуть не убил своего брата, не так ли?

— Это был несчастный случай.

— Ты не веришь в это.

Я останавливаюсь, смотрю вниз на землю. Нет, я знаю, что это неправда. Я знаю, что это был не несчастный случай.

— Нет, — качаю я головой и поднимаю на него глаза, — Я знаю, что произошло на самом деле, но я также знаю, что он был ребенком.

— Шестнадцать - это не ребенок. Не в нашей семье.

— В чем твоя проблема? Он любит тебя. И я защищала тебя перед ним.

— Мне не нужно, чтобы ты меня защищал. Ты не для этого. Но не волнуйся, со мной ты будешь в безопасности. Если у него хватит смелости довести дело до конца.

— На что? — на ум приходит дневник моей тети, церемония клеймения.

Он уходит: — Я отвезу тебя обратно на остров, как ты хочешь, Хелена.

— Через что, Грегори? — спрашиваю я, отказываясь двигаться.

Он возвращается, берет меня за руку, наклоняется ко мне: — Возможно, ты не хочешь знать, Девочка-Уиллоу, — тащит меня к каноэ, подбирая по пути нашу выброшенную одежду и бросая ее в каноэ.

— Залезай.

— Я не хотела причинить тебе боль.

— Ты меня не обидела. Залезай.

— Грегори...

— Залезай в гребаную лодку, пока я не оставил тебя здесь!

Я подпрыгиваю от его тона и забираюсь в каноэ, а он выталкивает его, потом забирается сам и начинает грести нас обратно к острову, не говоря ни слова, его глаза прожигают во мне дыру.

Восемнадцатая глава

Себастьян

Я лежу на кровати Хелены и читаю, когда она входит в комнату. Она вздрагивает, останавливается.

У нее мокрые волосы, она в бикини, несет свою одежду. Она запыхалась.

— Где ты была? — спрашиваю я.

Ее взгляд падает на блокнот, который я читаю: — Что ты делаешь? — она подается вперед, пытается выхватить тетрадь у меня из рук.

Я отдергиваю ее, встаю: — Мейд нашла его засунутым между матрасом и пружиной, когда меняла простыни. Как давно это у тебя?

— Это не имеет значения. Это не твое дело.

— Ну, вообще-то, да, это мое дело.

Она потирает рукой лоб: — Я не могу сейчас с этим разбираться, — она идет в ванную, закрывает дверь.