Разрушение Дьявольского Акра

Но бассейн начал отступать. Столб света вращался все быстрее, создавая ветер из сине-серебряных искр, который сдувал мои волосы, и еще быстрее, свистя, завывая и становясь таким сильным, что мне приходилось защищаться от него плечами.

На более низком уровне сознания я почувствовал, что пустота в инкубационной комнате убита. Я должен был отпустить её.

Свет и ветер усиливались одновременно. И краем глаза я увидел, как что-то опускается через дыру в крыше, закрывая диск дымно-оранжевого неба над головой.

Затем с открытой крыши раздался голос: «Вор! Убирайся из моей библиотеки!»

Ветер ревел в тандеме с голосом, опрокидывая меня на четвереньки.

«Поторопись, Джейкоб! — Голос Бентама снова прозвучал в моей голове. — Он нас раскусил!»

Все инстинкты кричали мне, чтобы я повернулся и побежал, чтобы ветер сдул меня обратно через дверь, но я заставил себя идти вперед, таща себя за руки по полу, пока Каул спускался сверху. Теперь он был огромен; сквозь дыру в разбитой крыше ему было тесно. Его хвост мчащегося ветра появился первым, сужаясь вниз, чтобы закончиться «или, скорее, начаться» в синем луче в центре бассейна духов. Нет, он всегда был здесь, был здесь с тех пор, как я вошел, но только теперь, когда он спускался вниз из внешнего мира, он мчался и завывал. Бассейн духов был его источником, источником, который питал его, и он был связан с ним пуповиной ветра.

Сверху раздался оглушительный треск. Валуны с грохотом обрушились вниз, когда большая часть крыши рухнула. Руки и пальцы Каула скользили по стенам.

Я добрался до края бассейна и начал перелезать через край. Я услышала голос Бронвин с другого конца комнаты, выкрикивающей мое имя. Я не мог остановиться, чтобы ответить или подумать о том, что делаю. Я не мог позволить себе даже минуты сомнения.

Суол тек по моим венам яркой пульсирующей синевой. Я сложил ладони чашечкой, позволил жидкости течь в них, поднес к губам. И я выпил.

Никакие чувства не овладели мной. Никакой трансформации. Совсем ничего.

Теперь Каул полностью проник в помещение, его гигантское тело заполняло верхнюю половину пещеры. Бронвин тоже шла навстречу шторму, держа остальных на руках, защищенная от ветра своим огромным телом.

Я погрузил руки в воду и снова напился.

Каул взревел. Он что-то произнес:

— Алма, какой восхитительный сюрприз! Это было бы просто чудесно… — они были неразборчивы. Я вытянул шею, чтобы увидеть, как он поднял руки и растопырил свои ужасные пальцы. А потом один из них, толстый, как питон, обвился вокруг моей талии. Меня подбросило в воздух и отшвырнуло прочь.

Мир плыл, кувыркался и вращался. Я бился о грубый пол и проскользил до самого угла. На мгновение все потемнело.

Я не должен был этого пережить. Я был уверен, что мои кости раздроблены. Но через мгновение я снова смог поднять голову. И там были мои друзья в объятиях Каула, обвитые усиками его длинных пальцев, подвешенные высоко в воздухе. Эмма, Бронвин, Хью и мисс Сапсан.

Сильный холод охватил меня. Страшная тяжесть давила на легкие, перед глазами все поплыло и снова потемнело. Я наклонился вперед, чтобы меня вырвало.

Когда я сделал это, то поднял голову и увидел, что Каул наклонился, чтобы улыбнуться мне. Он держал моих друзей в одной гигантской руке. Они обмякли, их жизни медленно уходили. Другая его рука была пуста, сжалась и стала стремительно приближалась ко мне.

Он вытолкнул меня из комнаты. Я пролетел через дверной проем, скользнул по соединяющему туннелю и вернулся в инкубационную камеру.

Мгновение я лежал ошеломленный. Когда я снова поднял голову, в комнате со мной был кто-то еще и странный бледный свет.

Это была девушка. Она ориентировалась по потоку сверкающего света, который выдувала через губы.

Нур.

«Вставай», — приказал я себе, и каким-то образом мое тело, которое должно было быть разбито, подчинилось. Я не чувствовал боли. Только холод, и тяжесть, давящая на легкие, и спазмы в животе. Мои ноги приняли вес, и я поднялся. Я встал… и продолжал вставать. На мгновение мне показалось, что я плыву, как Оливия, оторванная от земли, а потом я взглянул на свои ноги, и они показались мне неправильными, слишком длинными, чужими.

Нур уставилась на меня, отпрянув, когда ее голова наклонилась, чтобы оценить мой рост. Я попытался произнести ее имя, но слово вышло как крик, высокий пронзительный вопль.

И тогда я понял, кем стал.

У меня не было ни малейшего желания убивать ее. Ни один первобытный мозговой инстинкт не овладел моими мыслями. В голове, по крайней мере, я оставался самим собой.

Я опустился на колени, коснувшись головой земли. Приглашение.

Должно быть, на каком-то уровне она знала, что это я, потому что позволила ветру подтолкнуть себя в мою сторону, а затем забралась мне на спину.

А потом я открыл рот, высунул длинный язык и обвил его вокруг ее талии.

* * *

Я вбежал в комнату с Нур на спине, и когда Каул увидел нас вместе, он в ужасе встал на дыбы, как слон, увидевший мышь. Он заставил ветер дуть сильнее, что немного замедлило меня, но я чувствовал, как новая сила пробегает по моим конечностям и сердцевине. Я наклонил голову, крепче сжал талию Нур и двинулся вперед.

Я попытался крикнуть Нур, сказать ей то, что сказал мне Бентам, но не смог издать ни звука, и вместо слов было лишь рычание.

Но затем голос Бентама эхом разнесся по комнате, его настоящий голос, не только в моей голове, но и в Библиотеке.

«Потуши его свет! Поглоти его до конца!»

Я почти добрался до бассейна духов, когда Каул снова выкинул руку в нашу сторону. Меня подбросило в воздух, но прежде чем я успел упасть на землю и раздавить Нур своим весом, я высунул два других языка и обхватил ими руку Каула. Мы взмыли в воздух, и я вцепился в его гигантское предплечье.

Нур замахнулась на него. Полоса голубого света исчезла с туловища Каула. Он взревел от злости и попытался отшвырнуть нас прочь. Мои языки были слишком упругие, и мы тут же отпрыгнули назад. Нур снова вцепилась в него когтями, вырывая еще больше света и запихивая его в рот.

Он отпустил моих друзей, чтобы освободить другую руку.

— Ты не можешь убить бога! — проревел он. — Ты ничто, твое пророчество ничего не значит!

И все же он вздрагивал и выл при каждом взмахе рук Нур, как будто обжигался. И когда она каждый раз забирала его свет и поедала, он начинал тускнеть и уменьшаться.

Каул поднял руку, за которую мы цеплялись, и махнул другой рукой, большой, толщиной с обеденный стол, в нашу сторону. Он был гигантским, неуклюжим и медлительным, и прежде чем он смог разнести нас в желе, я отпустил его. Мы спустились на пятьдесят футов к озеру духов. Я отвязал Нур с пояса, чтобы смягчить наше падение языком, и она благополучно скатилась в воду.