Разведчики Зеленой страны

Но Егор резко его оборвал:

— Вот почему ты неправ, Топс, ругая Ромку за измену.

Топс даже рот раскрыл от удивления.

— Да, да, — продолжал Егор. — Я тоже сначала так подумал. Вот, думаю, друга в беде бросает, не хочет помочь, да еще нас в какое глупое положение ставит…

В это время впереди залаял Барс. Из-за кустов показался Гномик. Но в каком виде! Усталый, грязный, запыленный, но торжествующий! В правой руке он сжимал ружье, а на ремне через плечо висели два огромных окорока!

Контрудар

I

Ночь ребята опять проспали на стоге сена. Перед завтраком Люда сообщила им, что Василий Александрович еще спит — он опять всю ночь крутил ручку.

Мальчики заволновались: какую ручку крутил Василий Александрович? Зачем?

— Ручку от ручной динамки, — объяснила Люда, — чтобы не прерывать опыта по дополнительному освещению растений.

— Я тоже могу крутить ручку, — предложил Топс, — зачем же он работал один? — И, засучив рукава майки, он сжал руку, чтобы все могли видеть его мускулы, вздувшиеся бугром.

— Только тебя там и нехватало! — заметил Ромка.

— А ну сожми руку, а ну сожми, кто сильнее! Ромка и Топс заспорили.

Егор еще с вечера наметил свой план.

— Ромка знает больше нас, — сказал он, — вот пусть он и расскажет нам после завтрака о прививках и всяких там микоризах. Тогда весь наш отряд будет на высоте и мы лучше сможем помочь Василию Александровичу.

— Очень мне надо учить Топса! — запротестовал Ромка.

— Не хочешь? — с нескрываемым изумлением спросил Асан.

— У тебя характер, Роман, как у скорпиона! — возмутился Гномик.

— Ну ладно, ладно, — поспешно успокоил всех Егор, — Роман просто пошутил.

— Не-ет, не пошутил, — упорствовал Ромка. — Сказал «нет», значит нет!

Это глупое упрямство Ромки огорчило Егора. Полковник Сапегин, думал он, всегда умел заставить любого человека сделать то, что нужно: одному он внушал веру в свои силы, других стыдил перед всем коллективом, третьим угрожал суровым наказанием, с четвертым говорил по душам… Ну, а что делать с Ромкой? Плохой он, Егор, командир отряда…

Потом ребята купались, ловили рыбу и помогали Люде в саду собирать нападавшие с деревьев яблоки. К обеду пришел Василий Александрович. Ребята наперебой стали просить ученого поручить им «крутить ручку» и ни в коем случае не переутомляться самому. Они очень огорчались, что он не позвал их работать ночью. Потом мальчики всей гурьбой повели его смотреть охотничий трофей Гномика.

— Но ведь охота могла окончиться очень печально для Гномика, — встревоженно твердил Василий Александрович, вертя в пальцах длинный клык кабана. — Нет, нет, нет, вы не должны охотиться в одиночку, обещайте мне это!

Он не успокоился до тех пор, пока мальчики не дали ему слова не ходить на охоту в одиночку и постараться не трогать секачей.

Егор сел за стол в хорошем настроении и хотел вовлечь всех ребят в разговор об охоте. Но Гномик показал какого-то мертвого жучка. Василий Александрович назвал его вредителем ореховых деревьев, и опять начался научный разговор о жучках.

Ромка рассказал, что на Северном Кавказе уничтожаются лесные очаги карантинной калифорнийской щитовки.

Василий Александрович и Гномик говорили о плодожорке, о долгоносике, яблоневой моли, бурильщике, короеде и об очень опасном карантинном вредителе, непонятно как попавшем из Америки, — калифорнийской щитовке.

Егор молчал и думал: сколько надо учиться, чтобы знать то, что знает Василий Александрович!

— Ромка, ты займешься с нами? — спросил Егор тихо.

Ромка презрительно улыбнулся.

— «Спасение утопающих есть дело рук самих утопающих», — самодовольно сказал он и отвернулся.

Егор не на шутку рассердился. Ромку надо было проучить.

II

После обеда ребята собрались купаться.

— Я останусь, — сказал Егор. А когда ребята стали уговаривать его пойти, ответил: — Ночью буду ручку крутить, а пока посплю.

— Мы и не выспавшись будем крутить, — сказал Ромка и ушел с ребятами на реку.

Оставшись один, Егор лег в гамак и задумался над тем, как бы заставить строптивого «задаваку» Ромку позаниматься с ребятами. Егор закрыл глаза и увлекся своим предполагаемым яростным спором с Ромкой по типу «я ему, а он мне».

Люда, заметив, как покраснело лицо мальчика и зашевелились губы, забеспокоилась, не заболел ли он. Она подошла к гамаку и положила ладонь на лоб Егора. Жара не было.

Егор, находившийся еще в пылу спора, резко мотнул головой, испугав Люду, и сказал:

— Не трогай!

— Я пробую температуру, — сказала Люда.

— Надела красные ленты и воображаешь! Люда обиделась и убежала. Егору стало стыдно.

— Люда, — позвал Егор тихо, потом громче: — Люда, Люда!

Ему никто не ответил. Подошел Барс и завилял хвостом.

Егор выскочил из гамака и побрел в комнаты. Люда сидела на стуле у окна и, склонив голову над кусками материи, что-то шила. Красных лент в ее волосах не было.

— Не сердись! — тихо сказал Егор.

Люда нагнулась еще ниже. На материи образовался небольшой кружочек, потом еще один. Егору стало не по себе, и он не знал, что делать.

— Замечательная коробка, — сказал он, взяв в руки узорчатую деревянную коробку с нитками и иголками, — только крышка оторвана. Я бы мог поправить. У тебя есть отвертка?

Люда молчала.

— Что это за дерево?

— О… о…ореховый на…плыв, — прошептала Люда. — Почему ты такой грубый?

— Вот что, Люда, Максим Иванович Сапегин всегда говорил: «Если виноват, наберись мужества и сознайся…» Я действительно виноват… Ты не сердись…

— Грубостью никого не удивишь, — сказала Люда.

— Я не хотел. Меня Ромка разозлил: он не хочет учить нас…

— А ты хочешь знать все лучше Ромки? — спросила Люда. — У папы есть книжки, там и про Мичурина, и про Лысенко, и про Дарвина… Я уже читала, и если хочешь, я тебе помогу.

— Конечно, хочу! Скажу честно — я ведь затем и остался… Люда, будем друзьями…

— А ты можешь быть настоящим другом? — серьезно спросила Люда.

— Могу!

Егор сказал это просто и искренне, и Люда ему поверила.

— Тогда иди сюда, к полкам. — И Люда показала книги.