Развод по-новозеландски

Нура снова поднялась высоко в воздух, заслоняя солнце крыльями, и тут же растворилась в прозрачной голубизне неба.

Тарик поднял вверх датчик, и он запищал.

— Она сейчас где-то наверху, по ту сторону изгороди. Наверное, полетела еще за одним голубем, а мы не заметили. Подождем несколько минут и потом пойдем за ней.

Несколько минут спустя Нура тоже не появилась.

— Обедает, — решил Тарик.

Но когда они приблизились к изгороди, то не обнаружили и следа Нуры. Поискали немного и нашли на земле передатчик и еще пару перьев на песке.

Тарик нахмурился:

— Нура исчезла.

Тревога переполняла Тарика, когда они с Джейн шли назад во дворец. Он чувствовал на себе ее беспокойные взгляды, но намеренно не смотрел на нее, потому что не хотел, чтобы она прочитала его мысли.

Последний раз, когда она была в Заиде, Хан точно так же улетел… и потом не вернулся.

Теперь пропала Нура.

Тарик ужасно боялся, что Джейн тоже пропадет. Уедет в свой Окленд и больше уже не вернется. Неужели ему суждено навсегда расстаться с ней? Что-то внутри него протестовало против этой неизбежности.

Где-то с час они провели, выискивая следы Нуры, но безуспешно. Когда же вернулись во дворец, увидели немолодую женщину европейской внешности, ожидающую в холле. Тарик замедлил шаг, заметив ее. Глаза женщины сверкали, как чистые изумруды, а волосы были черные как вороново крыло.

Их взгляды встретились. Она шагнула вперед, остановилась. Хотела было что-то сказать, но потом просто качнула головой.

Джейн тихо ахнула от удивления.

— Вы — моя мать? — голос Тарика дрогнул. Женщина кивнула. Глаза сверкнули слезами.

Казалось, она не может говорить.

— Добро пожаловать в Заид, — произнес Тарик официальным тоном.

Джейн стала тягостна неожиданная тишина, и она сказала:

— Меня зовут Джейн, я жена Тарика.

— Я так рада познакомиться с вами. Можете называть меня Афиной.

Женщина обняла Джейн. Тарик видел, как дрожали ее руки.

Потом Афина глубоко вздохнула и повернулась к нему.

— Спасибо, что позвонил мне и пригласил сюда. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, сынок? Я хотела взять тебя с собой, когда ты был маленьким мальчиком, но не смогла. Ты был первенцем у твоего отца, его единственным сыном. Наследником.

Тарик учтиво склонил голову.

— Я знаю, что тебе не удалось меня забрать. По законам Заида, все дети должны оставаться с отцом в том случае, если жена уходит от него.

Джейн побелела. Тарик подумал, что она, должно быть, вспомнила ее собственного ребенка. Если бы тот ребенок был его, шейха Тарика, ей бы никогда не разрешили покинуть Заид до тех пор, пока младенец не появился бы на свет.

Возможно ли такое, что она говорит правду и тот ребенок был от него? Вдруг это так и есть?

Может быть, отец солгал? Горькое чувство образовалось в душе у Тарика. Учитывая все то, что с ним произошло — болезнь отца, прибытие матери, исчезновение Нуры, — не хватало только узнать, что Джейн носила под сердцем его ребенка.

— Я никогда не любила твоего отца, — проговорила Афина. — А потом мне повстречался другой мужчина. Когда я забеременела от него, передо мной встал ужасный выбор.

— И ты уехала. — Голос Тарика был ровным, в нем не слышалось и тени обиды. Ей никогда не узнать, как он горевал без нее.

— Но я не могла остаться. Если бы кто-нибудь проведал, что я беременна от другого, то меня отправили бы в тюрьму, а дочку отобрали. Я очень признательна тебе, что ты пригласил меня в Заид попрощаться с Рашидом…. и, возможно, узнать тебя получше.

— Поговорим об этом чуть позже, — сказал Тарик. — Моя жена считает, что мой отец хотел видеть тебя. Поэтому я позвал тебя. Джейн показалось, будто он тебя звал. Так что благодари ее.

Рука Джейн скользнула в его ладонь, и Тарик крепко сжал ее.

Со времени возвращения из пустыни Джейн ни разу не была у эмира, Тарик навещал отца один. Но когда приехала его мать, Тарик четко дал понять жене, что желательно, чтобы она пошла вместе с ними.

Как бы она поступила на месте Афины, если бы ей пришлось выбирать?

Возможно, даже к лучшему, что Тарик не верит ей. Пусть думает, будто ребенок не его. Она бы никогда не смогла бросить свое дитя. Что бы тогда с ней стало? Она осталась бы в Заиде как в ловушке, сидела бы взаперти и только для того, чтобы узнать, что ребенка она все равно потеряет.

По ее спине пробежали мурашки. Это было бы невыносимо.

Когда они подошли к покоям эмира, перед ними предстал охранник.

— Сегодня его высочество очень устал. Плохо себя чувствует.

— Знаю, — сказал Тарик. — Он уже говорил мне об этом раньше.

Джейн шла позади, пропустив вперед Афину и Тарика. Эмир с трудом приподнялся на подушках при виде женщины, которую когда-то любил.

— Лина? — пробормотал он. — Я молил Аллаха, чтобы ты пришла. Мне нужна твоя помощь.

Афина взяла в свою руку его тонкую костлявую кисть.

— Что случилось, Рашид?

— Это касается нашего сына.

— В чем дело, отец? — Тарик подошел поближе к его кровати. — Тебе надо успокоиться. Все хорошо.

— Где твоя жена? Где Джейн? — Эмир приподнял голову от подушки, но в бессилии упал назад. — Мне нужно поговорить с ней.

Джейн поняла, что у эмира действительно была важная причина, чтобы побеседовать с ней. Но ей ужасно не хотелось этого разговора. Слишком поздно. Прошло столько лет.

— Джейн, ты подойдешь сюда? — спросил эмир. Она выступила вперед. Неужели старик пожалел о том, что когда-то искалечил ей жизнь? Неужели хочет ее прощения, оказавшись на смертном одре? Это не так просто. Ведь то, что он натворил, было ужасно: он растоптал все ее лучшие мечты, убил любовь… Она не знала, осталась ли в ее сердце хоть капля милосердия. Джейн взглянула ему в лицо.

— Я приехала в Заид получить развод.

— Джейн! — Тарик схватил ее за руку. Она дернулась и отшатнулась от него.

— Нет, я не буду лгать на этот раз.

Лицо эмира помрачнело, глаза затуманились.

— А я надеялся… — еле слышно проговорил он. На какое-то мгновение Джейн стало стыдно.

Потом она подумала, что ей вовсе нечего стыдиться. Она не сделала ничего плохого эмиру. А он… он разрушил их брак с Тариком. Вынудил ее бежать. Заставил ее…

Боже! Джейн казалось, что ей не выдержать мысли об этой потере, боль от которой она пронесла с собой через все эти пять лет.