Развод в 50. Я научусь тебя (не) любить

***

Час езды от города, и мы оказываемся в месте, которое я сразу узнаю по табличке, – тот самый глэмпинг, куда я так и не позвонила, чтобы отменить бронь.

– Думала, ты меня в свой дом везешь.

Вылезаю из теплого салона и тут же начинаю дрожать от холода. Про пешком домой – это я погорячилась. На улице подступают сумерки, через час совсем стемнеет и никакие попутки тут не ездят. До трассы еще нужно дойти по проселочной дороге через лес.

В общем, хороший глэмпинг, уединенный. Как я мечтала, когда выбирала его на сайте.

– В наш дом, – поправляет Кирилл и хмурится, раздумывая о чем-то своем, – Туда пока нельзя.

– А что так? – удивляюсь, – Неужели, ты перевез туда Милу со своим сыном?

– Не говори ерунды, – качает головой муж, – Милы больше не существует в моей жизни.

– Ага, – отвечаю ему с иронией, – Не существует, как же.

– Наш домик прямо и налево, номер восемнадцать, – Кирилл игнорирует мою колкость и что-то вытаскивает из багажника.

Свою спортивную сумку и плотные пакеты. По звону и шуршанию понимаю, что там еда и алкоголь.

– Тогда отвези меня домой, – предпринимаю слабую попытку возразить.

– Нет.

Вот и порешали.

Кирилл стремительно уходит вперед, а мне приходится бежать за ним следом, потому что туфли на шпильках и легкое платье не созданы для долгого нахождения на улице в марте. Даже с курткой мужа, накинутой на плечи, дико холодно.

Проходим к домику восемнадцать, мужчина галантно пропускает меня вперед, и я попадаю в сказку.

Все именно так, как я себе представляла еще месяц назад.

Мягкий нижний свет, приветственная табличка с нашими именами, цветы, фрукты и конфеты на столе. Бутылка шампанского, ожидающая в ведерке со льдом. Нас еще сегодня ждала баня, которую должны были предварительно затопить.

Баня с горячим целебным воздухом, а потом чан с подогревающейся водой на террасе у озера.

Вспоминаю красочные обещания с рекламного баннера глэмпинга и вся сжимаюсь, обхватывая себя руками, словно начинаю сильнее мерзнуть.

Ничего не говорю Кириллу – скидывая шпильки и прохожу внутрь. Прямо к панорамному окну, с которого открывается вид на то самое озеро. Вечером здесь красиво, вокруг водоема зажигаются огоньки и ни души.

Сезон в глэмпинге начинается с апреля, поэтому в марте у них мало гостей. Мы практически одни. Вдвоем.

Сглатываю, пытаясь сдержать непрошенные слезы.

– Оль? – тихо зовет Кирилл.

Вижу в отражении оконного стекла, как мужчина медленно идет ко мне. Осторожно, словно боится спугнуть.

– Молчи, – прошу его, потому что к задушевным разговорам я точно не настроена сейчас.

Глава 30

– Я люблю тебя, – продолжает муж, не понимая, что своими словами ранит меня сильнее.

«Я тоже люблю тебя», – мысленно отвечаю ему, но вслух сказать это не могу.

Он не заслужил.

Глупо бить себя в грудь и лукавить, рассуждая, как я ненавижу и терпеть не могу Кирилла.

Это не так.

Любовь не выветривается из сердца за пару часов. И даже после измены можно продолжать любить предателя.

Только вот эта любовь другая. Отравляющая, заставляющая чувствовать фантомное счастье и постоянно прокручивать в голове моменты, когда все было хорошо, а потом резко вспоминать тот день, когда все стало плохо.

– Просто оставь меня в покое, – практически умоляю его.

И я имею в виду не сейчас оставить в покое, а вообще. Как там говорят – время лечит?

Вдруг если мы не будем видеться, то я смогу побороть любовь внутри себя?

Или я просто обманываюсь?

– Не могу.

– Ты не понимаешь, что делаешь только хуже?

Кирилл все же подходит вплотную и прижимается ко мне. И вот мы оба в отражении оконного стекла. Стоим и смотрим то ли на озеро, то ли друг на друга.

– Знаю, – неожиданно признается мужчина, – Я пытаюсь все склеить и исправить, а не получается. Все только сильнее ломается, и конца этому нет.

Непривычно слышать такое от Кирилла. Обычно он скуп на откровения, но сейчас как будто отчаянно хочется выговориться.

– Ты все спрашивала меня, – продолжает муж, – Почему я изменил тогда, почему скрыл Милу и ребенка. Я…, – на секунду теряется он. Вижу, что пытается подобрать слова, чтобы не обидеть, – Я не планировал измену. Даже не думал об этом. Но дома… Становилось невыносимо. Как будто я стал раздражать тебя. Ты закрывалась, отталкивала…

– То есть это я виновата? – ухмыляюсь и замечаю через свое отражение в окне гримасу боли на лице.

– Нет, – мотает головой муж, – Во всем виноват только я и только я буду до конца жизни нести ответственность за то, что натворил.

– Это был просто кризис, Кирилл, – с горечью отмечаю, – Кризис брака, кризис возраста. Я не разлюбила тебя тогда. Я пыталась СЕБЯ по частям собрать, справляясь со всем этим. А ты…

– Я струсил, когда понял, что могу потерять тебя. В ту же секунду, как все случилось с Милой, я понял весь ужас произошедшего.

– И как долго ты собирался скрывать? Если бы Мила тогда не пришла к нам домой, как долго я бы жила в неведении?

– Не знаю, Оль, – вполне честно отвечает Кирилл, – Столько, сколько понадобилось бы, чтобы спасти нашу любовь.

– Это не любовь, – качаю головой, – Это твоя попытка спасти свою задницу и сохранить привычный комфортный для тебя образ жизни.

Разговор по душам пора заканчивать.

Резко вырываюсь из объятий мужа и иду к кухонному острову. В этом домике так жарко, что горло пересохло уже в первую минуту нахождения здесь.

Достаю бутылку шампанского из ведерка, мастерски открываю ее и наполняю бокал. Все-таки у меня день рождения, а не поминки личной жизни.

В город возвращаться нет смысла, да и я порядком устала. Переночую здесь, может, завтра прогуляюсь по лесу и даже воспользуюсь этой расхваленной баней. Не зря же я тогда проторчала несколько часов за ноутбуком, чтобы найти это место.

– За меня! – салютую Кириллу и выпивая бокал до дна.

Мужчина не сразу реагирует. Какое-то время он продолжает стоять у окна, молча наблюдая, как я выпиваю второй и теперь уже третий бокал шампанского.

Но вдруг Кирилл отмирает и стремительно сокращает расстояние между нами. Забирает бутылку, отпивает прямо из горла и целует меня.