Развод в 50. Я научусь тебя (не) любить

***

Глаза быстро находят Кирилла. Муж лежит на кровати в центре палаты, неподвижно, и смотрит в потолок.

Он не сразу замечает меня, но все же, спустя пару секунд, поворачивает голову и мгновенно оживает.

– Оля, – голос хрипит, не слушается.

– Тише-тише, – подбегаю к Кириллу, когда он пытается сесть.

Укладываю обратно, пододвигаю стул к больничной койке и сажусь рядом.

Наши руки тут же находят друг друга – его холодая и сухая, и моя горячая.

Беру его ладонь в свои, прижимаюсь губами и начинаю согревать, не замечая, как слезы медленно скатываются по щекам.

Кирилл смотрит. Не отрывается и не моргает.

Как будто впитывает мой образ.

– Ты такая красивая у меня, – шепчет он, а я прикрываю глаза, потому что слез становится невыносимо много.

Я люблю его.

Прекрасно помню про измену и всю боль, через которую нам пришлось пройти, но люблю.

Пусть говорят, что дура. Пусть осуждают. Никому не желаю пройти то, через что прошла я.

Измена – табу. Измена – это плохо, и такое нельзя прощать.

Я все это знаю и понимаю каждый осуждающий взгляд. Но пока вот так.

Может, мне нужны годы осознания? Посмотрим. Жизнь покажет.

А пока я вытираю слезы и аккуратно кладу голову на грудь мужа, ощущая, как его рука начинает ласково перебирать мои волосы.

Молчим и просто наслаждаемся этой минутой вдвоем.

– Я думал, что умру, – еле слышно произносит Кирилл, – В последнюю секунду перед столкновением подумал, что так будет правильно. Что это расплата за все твои страдания…

– Не смей, – тихо шиплю на него, – Твоя смерть не принесла бы мне облегчения. Я сама чуть не умерла, пока тебя оперировали после аварии.

– Я больше не причиню тебе боль. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, – отвечает мужчина, – Только дай нам второй шанс.

Поднимаю голову и всматриваюсь в родное лицо.

Похудел. Усох, как сказала бы моя бабушка.

Телу Кирилла потребуется еще много времени, чтобы вернуться в состояние до аварии. ЛФК, реабилитации, тренировки в зале и особый режим – только так он сможет полноценно жить дальше.

Я люблю его. Безумно. Но мы не готовы быть вместе.

Слишком свежи раны и слишком много всего произошло и происходит.

Федя в доме малютки, потому что в один день остался без мамы и папы. И Кирилл в первую очередь должен позаботиться о сыне.

А еще следствие и суды над Димой, которые нам приходится посещать с Ульяной. По-другому никак. Мы – главные свидетели по этому делу.

Поэтому я не могу сейчас, во всем этом хаосе, просто взять и забыться. Что-то будет постоянно напоминать об измене.

Кирилл замечает мою задумчивость и затянувшееся молчание.

– Я не прошу тебя прощать меня. Не прошу забывать все то, что я натворил. Я понимаю…

Врач просил не волновать его, но когда, если не сейчас.

Поднимаюсь, поправляю халат на плечах и отхожу к большому окну, которое выходит во внутренний дворик больницы.

Я уже все решила, и так будет лучше всем.

Смотрю, как по скверу, где месяц назад курила с незнакомым мужиком, гуляют другие пациенты и их родственники. Не спеша, о чем-то переговариваясь.

– Я приду к тебе еще пару раз, – произношу спустя время, – Сразу, как врач разрешит. И Катя с Улей очень хотят прийти.

– Мне вернули телефон, – отвечает Кирилл, – Я позвоню им сегодня.

– Хорошо.

– Оль?

– Да? – поворачиваюсь к мужу.

– Я очень люблю тебя.

– И я тебя, – мне тяжело дается этот разговор, но я нахожу силы на улыбку.

– Скажи, – голос Кирилла надламывается, – Это конец?

– Нет, – мотаю головой.

– Тогда что мне сделать, чтобы вернуть тебя?

– Давай как можно скорее разведемся.

Эпилог

Часть 1. Год спустя

Балтийское море сегодня неспокойное. Шумное и освежающее.

Но я рада, что выбрала именно его берег, а не Юг, как планировала изначально.

Балтийское море другое. Немного суровое, но бесконечно прекрасное.

Весна на дворе, до туристического сезона еще пара месяцев, поэтому я по традиции беру ягодный чай в своей любимой кофейне и скорее иду на пляж.

Вокруг ни души.

Только человек с Большой России, так жители Калининградской области называют другие регионы, может в такую погоду прийти к морю.

Но это мой любимый ритуал.

Нахожу ровный участок на песке, стелю плед и сажусь, подтягивая колени к груди. Брызги от волн периодически попадают мне на лицо, ветер устраивает гнездо на голове, но мне хорошо.

Несмотря на шум волн, мне тихо и спокойно.

Спокойно…

Наконец-то.

Прошло больше года с того страшного дня. Когда Мила пришла ко мне домой и разрушила всю прежнюю жизнь.

Мила…

Ее похоронили на кладбище невостребованных, с простой белой табличкой. Без слез прощания и почестей.

Так хоронят тех, у кого нет родственников и друзей. Когда ты никому не нужен и тебя никто не любит.

Страшная участь, но мне ее не жалко.

Она заслужила и делала все, чтобы прийти к такому финалу.

Как и ее брат.

Диму осудили, отправили на психиатрическую экспертизу, но врачи не нашли оснований, чтобы отправить его в лечебницу.

Парень оказался в обычной тюрьме и не смог вписаться в местное общество.

Поножовщина или обычная драка кулаками – я не стала выяснять подробности. Пусть это жестоко, но я даже обрадовалась его смерти.

Потому что суд назначил Диме всего три года колонии общего режима. И он бы обязательно вернулся, чтобы дальше терроризировать Ульяну.

В этом я не сомневалась.

А теперь ни Димы, ни Милы нет в живых, и Ульяна может выдохнуть, похоронив все свои кошмары глубоко под землей вместе с их телами.

Она переехала. Вслед за мной, но в Петербург.

Поступила заново и, к моему удивлению, выбрала филологию, полностью погрузившись в литературу.

У Кати тоже все хорошо, но за свою старшую дочь я никогда не волновалась.