Развод в 50. Я научусь тебя (не) любить

Сжимаю челюсти до скрежета в зубах, но продолжаю крепко обнимать теплое, вкусно пахнущее тельце.

Глава 5

Кирилл уезжает, и я сразу приступаю к сборам.

Усмехаюсь про себя, когда понимаю, что теперь не нужно гадать, где муж и почему задерживается.

Успокоил одну ревущую бабу и тут же помчался к другой.

Удобно устроился, не спорю.

Но пора это прекращать.

Сама кое-как дотягиваюсь до верхней полки в гардеробной, достаю большой черный чемодан, который мы часто брали с собой в семейные путешествия, и начинаю скидывать в него все свои вещи не глядя.

Украшения, шубы, дорогие шмотки оставляю. Кирилл же так трясется за свое имущество, по словам Милы.

Вот пусть не переживает. До нитки его не обдеру.

Смахиваю слезу, вспоминая слова этой женщины. В какой момент наша любовь превратилась в страх за свои деньги и бизнес?

– Оленька? – раздается вопросительный голос Валентины.

Женщина стоит в дверях гардеробной комнаты и осматривает хаос вокруг.

– Валя, я уеду. Только не говори ничего Кириллу, – прошу ее и не прекращаю паковать вещи.

– Оль, я тут успокоительное принесла. Выпей, – с жалостливым голосом продолжает женщина, – Или хочешь, я пятьдесят грамм коньяку принесу?

Качаю головой, отказываясь от алкоголя, но выпиваю до дна принесенное успокоительное.

Крепкое мне сейчас нельзя – голова должна быть ясной, а спиртное на фоне сильного стресса может сыграть со мной злую шутку.

Отставляю стакан на столик и возвращаюсь к одежде. Складываю все компактно, умещая свою жизнь в одном чемодане и дамской сумке.

Конечно, какие-то вещи придется забирать во второй заход. А еще мои цветы.

Оставлять их Кириллу или этой Миле, которая совсем скоро может сюда переехать в качестве новой хозяйки – я не собираюсь.

Но сейчас, когда на дворе уже ночь, а муж может вот-вот вернуться, я сбегаю с тем, что могу унести в руках.

– Может не надо? – тихо спрашивает Валентина, которая и не думала уходить, – Вот так просто сдашься и подаришь какой-то малявке своего мужа?

Первая реакция на слова женщина – злость.

Да кто она такая, чтобы советовать мне подобное? Ей изменяли? Ее унижали малолетней любовницей? Ее муж заводил семью на стороне?

Внешне я ничем не выдаю себя и начинаю мысленно считать до десяти. Неплохо способ, чтобы не наговорить ничего сгоряча.

Валя мне не чужая, и в ее советах всегда была мудрость и искреннее желание помочь.

– У него там семья, Валь, – хрипло отвечаю ей, – Маленький сын и его прыткая мамаша. Я здесь лишняя.

– Но любит он тебя, Оль.

– Любит? А ты уверена в этом?

– Я за вами наблюдаю уже очень много лет, – аккуратно проговаривает женщина, своим успокаивающим тоном сдерживая мою агрессию, – Он тебя не отпустит. Никогда.

Молчу и поворачиваюсь спиной к женщине, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Не могу я сейчас нормально рассуждать и спорить.

***

Приложение такси показывает, что машина приедет через три минуты. Она уже на повороте в поселок, поэтому я позволяю себе еще раз окинуть взглядом дом, который бесконечно люблю.

Здесь было столько радости и смеха, детского визга, наших с Кириллом счастливых голосов.

Еще утром я завтракала и любовалась снегом за окном. Пересаживала цветы, готовясь к весне. Ждала мужа с работы, чтобы покрепче обнять.

А сейчас стою на улице и дрожу то ли от февральского ветра, то ли от ужаса всего происходящего.

Такси приезжает ровно через три минуты, как и обещало приложение. Отдаю водителю сумки и в последний раз смотрю на теперь уже не мой дом.

– Переезжаете? – с любопытством спрашивает мужчина, как только мы садимся в машину.

– Да, – отвечаю коротко и сразу отворачиваюсь к окну.

Желания мило болтать с этим мужчиной у меня нет. И чем дальше мы от поселка, тем хуже мне становится.

Сначала возвращаются те противные волны жара, словно у меня температура. Дрожь усиливается, хотя в машине тепло. И чертовы слезы, которые все никак не заканчиваются.

Добивает меня звонок Зои – моей школьной и самой близкой подруги.

– Оль, ты завтра идешь на танцы со мной? – радостно спрашивает женщина, еще не подозревая, что мне не до танцев.

– Зой…, – тут же всхлипываю в трубку и начинаю тихонько плакать, игнорируя странные взгляды таксиста.

– Оля? – чувствую, что подруга в ступоре.

– Кирилл мне изменил, – начинаю вываливать на нее все случившееся, – Ко мне сегодня пришла его любовница с ребенком… С сыном Кирилла… Зой, он… я не знаю, что мне делать.

Речь сбивается, и у меня с трудом получается сказать что-то вразумительное.

Зажимаю рот рукой, чтобы не начать выть во все горло при чужом человеке.

Подруга молчит, но по тяжелым вздохам я понимаю, что она переваривает информацию.

– Ты где сейчас?

– Сбежала из дома, пока Кирилл уехал… к этой. Еду в бабушкину квартиру, – собранный голос Зои помогает и мне немного успокоиться.

– Хорошо, я тоже еду туда, – бодро отвечает подруга, и мы прощаемся.

***

Стою на пороге квартиры, которую мне когда-то завещала бабушка, и не могу сдвинуться с места.

Здесь все покрылось толстым слоем пыли, а еще этот запах…

Старых и никому не нужных вещей.

Когда-то здесь жила семейная пара, которая снимала у меня эту квартиру за небольшую сумму. Но два года назад они съехали, и с тех пор я так и не нашла новых жильцов.

Продавать жалко – все-таки память о родном человека. Но маме эта квартира не нужна, они еще лет пять назад переехали в Краснодар, в более теплый климат, потому что папа терпеть не может московскую серость и холод.

Думала передать квартиру Ульяне, но Кирилл отмахнулся и купил дочери двушку в новом доме.

Оказалось, все не зря, и это место простаивало не просто так.

Грязно, ветхо, уныло – как бы ужасно здесь не было, теперь это мой новый дом.

Поэтому я заставляю себя снять пальто и прохожу прямо в обуви в гостиную, чтобы осмотреться.