Развод: Я стала другой
Шрифт:
— Что это значит? — спросила я, чувствуя, как страх и ужас сжимаются вокруг моего сердца, как железные когти.
— Это значит, что они знали, где вы находитесь, и планировали это заранее, — ответил Джон, глядя мне в глаза. Его взгляд был холодным, но я чувствовала, что он переживает. — И, скорее всего, это связано с вашим предстоящим свидетельством.
Словно удар грома. Это было не просто похищение. Это был расчет. Всё это имело смысл… Всё, что я пыталась забыть, теперь было прямо передо мной, как страшный кошмар, который не заканчивается.
Почувствовала, как холод сковывает всё
— Что мне делать? — спросила я, сдерживая дрожь в голосе, но слёзы всё равно катились по щекам, не в силах остановиться. — Я не могу потерять их… Не могу…
Джон стоял напротив меня, его лицо было спокойным, но в глазах читалась такая решимость, что я почувствовала хоть небольшое облегчение. Он был сильным, он всегда был таким. Но это не помогало. Я теряла себя в этом кошмаре, а он должен был найти решение. Как можно найти решение, когда у тебя на руках твои дети?
— Мы найдём их, — сказал он твёрдо, не сомневаясь. — Но тебе нужно быть готовой к тому, что они могут потребовать от тебя отказаться от свидетельства. Ты знаешь, что это поставит под угрозу всё дело. И все наши усилия окажутся бесполезными.
Посмотрела на него, как на спасителя, но слова его эхом отозвались в моей голове, превращаясь в жгучую боль.
— Я не могу поставить под угрозу их жизнь, Джон! — воскликнула я, отчаянно хватаясь за его плечи, словно только его присутствие могло спасти меня. — Как я могу выбрать между справедливостью и их безопасностью? Это же невозможно…
Он вздохнул, и мне показалось, что воздух в комнате стал вдруг слишком тяжёлым. Его лицо, всегда уверенное, теперь было напряжённым, как струна, готовая порваться. Он молчал, но я могла видеть, как ему не хватает слов, чтобы успокоить меня.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы найти их, — повторил он. — Но ты должна понимать: если ты откажешься свидетельствовать, они не остановятся. Это только начнётся. Они будут использовать тебя снова и снова, пока не сломают…
Почувствовала, как всё внутри меня сжалось, словно сжало в тиски. Моё сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я не знала, что мне делать. Как можно выбирать между тем, что правильно, и тем, что нужно для того, чтобы сохранить детей живыми?
Джон молча кивнул и вышел. Время тянулось бесконечно, и каждая минута оставляла след в моём сознании. Я сидела и молилась, чтобы всё это закончилось, чтобы я проснулась от этого кошмара. Но, как всегда, не было ни спасения, ни утешения.
Через несколько часов Джон вернулся. Он выглядел ещё более мрачным, чем когда уходил. Его глаза были как два чёрных бездны, в которых можно было утонуть.
— Мы нашли камеру наблюдения недалеко от дома, — начал он с тяжёлым вздохом. — Она зафиксировала чёрный фургон, который покинул район примерно в то время, когда, по твоим словам,
исчезли дети.Сердце моё вдруг пропустило один удар, и я почувствовала, как в груди забурлил фонтан надежды. Хотя понимала, что это ещё не конец, но это был первый шанс, первая улика.
— Вы можете отследить его? — спросила, не в силах скрыть дрожь в голосе, которая не могла быть от радости. Это был всего лишь один шаг. Но он был таким важным.
Джон кивнул, но его выражение лица оставалось всё таким же каменным.
— Мы работаем над этим, — сказал он, но его слова не принесли облегчения. — Но есть ещё кое-что. Мы обнаружили, что кто-то взломал систему безопасности дома. Это были профессионалы, наши люди охраняющие дом были нейтрализованы.
Почувствовала, как с каждым словом нарастает чувство ужаса. Это не было случайностью, не простое совпадение. Это была хорошо продуманная, тщательно спланированная операция. И теперь они играли с нами. С нашими жизнями, с судьбами. С детьми.
Сделала шаг назад, прижав руки к лицу, пытаясь удержаться от того, чтобы не сломаться.
На следующий день получила сообщение. Оно пришло на телефон и когда увидела это сообщение, сердце перевернулось, и страх снова застыл в груди.
Текст был коротким, но каждое слово отзывалось эхом в голове:
«Если хочешь увидеть детей живыми, прекрати сотрудничество с правоохранительными органами. У тебя 24 часа.»
Мои руки задрожали, и без сил опустила телефон на стол, не в силах оторваться от этих слов. Я показала его Джону, и он изучал сообщение с таким выражением, как будто оно было ключом к разгадке всей этой ужасной игры.
— Это подтверждает наши опасения, — произнёс он, его голос был ровным, но я видела, как уголки губ слегка сжались. — Они знают, что вы ключевой свидетель. И готовы на всё, чтобы остановить вас.
Он говорил так, будто не было другого выхода, и я прекрасно знала, что это так. Но всё равно не могла избавиться от чувства, что у меня забрали всё. Я пыталась не дать страху поглотить меня, но это было почти невозможно.
— Что мне делать? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимается от ужаса, который врывался в меня с каждым новым мгновением.
— Мы усилим защиту, — сказал он с полной уверенности, но я заметила, как его взгляд затуманился, как если бы в его собственной голове был вопрос, на который он ещё не нашёл ответа. — Но вы должны быть готовы к тому, что они могут попробовать связаться с вами снова.
Прошли часы, но мне казалось, что они тянутся вечность. Я сидела в комнате, не в силах оторвать взгляд от окна. Мой взгляд блуждал по пустым улицам, но мысли были у детей. Где они? Что с ними? Как они там? Я не знала, что с ними происходит, и меня это поглощало.
Вечером раздался звонок. Я взяла трубку, и в следующий момент мой мир стал темным, как пропасть. На экране высветился незнакомый номер, и я почувствовала, как холод от этого номера проникает прямо в мою душу.
— Екатерина Андреевна? — произнёс мужской голос на другом конце провода. Он был жёстким, безжалостным. — У нас ваши дети. Если хотите увидеть их снова, сделайте то, что мы скажем.