Развод: Я стала другой

Михаил вздрогнул, я затаила дыхание. Взгляды встретились—оба поняли, что лучше не двигаться. Но стук повторился, настойчивее.

Михаил медленно, почти неслышно двинулся к двери. Каждый шаг казался громче выстрела. Подошёл, задержал дыхание, заглянул в глазок.

— Там никого нет, — прошептал он, но в голосе не было уверенности.

Что-то было не так. Этот стук не мог просто исчезнуть, оставив после себя пустоту.

Тревога подступила к горлу ледяным комом. Осторожно двинулась к окну, отогнула штору, пытаясь разглядеть улицу. Тёмный вечер, мокрый асфальт, тусклый свет фонаря… И—бумажка.

На самом пороге, ровно по центру, будто её нарочно положили туда, где мы точно заметим.

Мурашки пробежали по спине.

— Там что-то есть, — голос сорвался на шёпот.

Не думая, открыла дверь. Холодный воздух хлестнул в лицо, обжёг кожу. Дрожащими пальцами подняла записку.

Одно слово. Маленькое, но весомое, будто тяжёлая гильотина зависла над шеей:

«Решай».

Грудь сдавило страхом. Михаил уже стоял рядом, смотрел на меня напряжённо. Мы оба знали, что это ещё не конец. Он был где-то рядом. Ждал.

Глава 23

На следующее утро вся семья собралась за большим деревянным столом, за которым уже уютно дымились чашки с горячим чаем, а воздух наполнялся ароматом свежей выпечки. Дети галдели, весело перебрасывались шутками, а иногда, переглянувшись, срывались на заразительный смех. Глядя на них, невозможно было не улыбнуться — в их глазах светилось счастье, простое, настоящее, не замутнённое заботами взрослых.

Михаил, конечно же, снова оказался в центре внимания. С неподражаемой харизмой он размахивал руками, увлечённо рассказывая очередную историю из своих странствий:

— Представьте себе, джунгли, густые, непроходимые. Я брожу в поисках выхода, вокруг только огромные лианы, звуки каких-то невидимых существ… И вдруг — хруст ветки за спиной! Оборачиваюсь, а там…

Дети затаили дыхание, глаза округлились от ожидания развязки.

— Тигр? — шёпотом спросила младшая.

— Хуже! — Михаил сделал паузу. — Старый проводник, который уже час искал меня, потому что я, как последний лопух, ушёл не в ту сторону!

Раздался взрыв хохота. Даже я не удержалась от смеха, покачав головой. В такие моменты казалось, что времени не существует, что весь мир замер где-то далеко за стенами дома, оставив нас в этом уютном, теплом коконе семейного счастья. Всё, через что пришлось пройти, все тревоги, страхи — сейчас это было неважно. Мы были вместе. А значит, всё было правильно.

* * *

Прошло несколько недель, прежде чем приняли, наверное, одно из самых значимых решений — переехать. Новый дом. Новый этап.

Когда вошли внутрь впервые, в комнатах стояла тишина, стены словно ждали, когда их заполнят голосами, смехом, жизнью. Здесь не было воспоминаний, ни радостных, ни горьких, и, странное дело, это оказалось таким освобождающим ощущением.

Дети носились по пустым комнатам, заглядывали в каждый угол, оборачиваясь с восторженными криками:

— Мам, а можно мне вот эту комнату? Тут окно большое!

— А я хочу ту, вон там, где балкон!

Их радость передавалась мне, лёгкость появлялась в душе, словно кто-то наконец-то распутывал тугой узел тревог. Всё казалось естественным, правильным. Михаил был рядом — то помогал с коробками, то спорил со мной, куда лучше поставить диван, а то просто останавливался посреди комнаты, смотрел на меня и улыбался.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал он однажды вечером, когда мы, уставшие, сидели среди ещё не разобранных вещей.

Смотрела на него и знала — он моя опора. Всегда был. И всегда будет.

А вечер выдался на удивление тихим. Такой тишины не было, наверное, с тех пор, как мы переехали сюда. Ветра нет, ни один листочек не шевелится, даже сверчки будто затаились. Воздух был тёплым, с лёгким запахом свежескошенной травы, а над головой раскинулось бездонное небо, в котором уже начали зажигаться первые робкие звёзды.

Мы сидели на крыльце, наслаждаясь этим редким моментом покоя. Михаил молчал, лениво проводя пальцем по перилам. Потом вдруг, совсем неожиданно, взял меня за руку. Тепло его ладони окутало, будто укрывало ото всех тревог. Почувствовала его взгляд. Пронзительный, внимательный, будто он видел не только меня, но и все мысли, все страхи, которые я прятала глубоко внутри.

— Ты счастлива? — Голос его был мягким, но в нём слышалась такая неподдельная забота, что на миг перехватило дыхание.

Не сразу смогла ответить. Слова застряли в горле, а внутри всё вдруг скрутило невидимой волной. Казалось бы, чего тут думать? А вот думалось. Потому что слишком долго шла к этому моменту. Потому что столько раз боялась, что он никогда не наступит. И вот он — передо мной, рядом со мной, в его глазах, в его руках, в его голосе.

Слёзы подступили к горлу, но я не хотела плакать. Я хотела просто быть в этом моменте.

— Да, — прошептала наконец, с трудом сдерживая эмоции. — Да, я счастлива.

Михаил улыбнулся. Тёпло, по-настоящему, так, что внутри всё сжалось и тут же растаяло.

— Спасибо тебе за всё, — продолжила я, прижимаясь к нему. — Ты дал мне этот шанс. Ты показал, что можно начать сначала. И я… я не знаю, что бы делала без тебя.

Он обнял меня, крепко, надёжно, как будто весь мир мог исчезнуть, но его руки останутся.

— Мы справились, — сказал он уверенно, и я знала, что это не просто слова.

Мы действительно справились. И теперь у нас было будущее.

* * *

Прошло несколько долгих месяцев. Тишина, что воцарилась после последнего знака от Дмитрия, сперва казалась непривычной, даже тревожной. Ни писем, ни фотографий, ни внезапных сообщений, от которых сердце замирало в ожидании. Но постепенно жизнь начала обретать новый ритм. Мы занимались домом, привыкали к новым стенам, к новым маршрутам, к людям вокруг. Шаг за шагом превращали это место в наш настоящий дом.

И вот, наконец, решились отпраздновать. Вечеринка получилась шумной, теплой, наполненной смехом и голосами. Соседи, друзья, знакомые — все собрались под этой крышей, разделяя с нами радость нового начала. Даже Анна Сергеевна пришла — величественная, торжественная, с лёгкой улыбкой, которая так редко озаряла её лицо. Казалось, сам воздух в доме пропитался уютом, светом, каким-то волшебным ощущением тепла и правильности происходящего.

Когда гости начали расходиться, я, уставшая, но счастливая, вышла на задний двор. Хотелось немного побыть одной, в тишине, просто подышать. Ночь была глубокая, бархатная, звёзды, будто россыпь бриллиантов, мерцали в вышине. Откуда-то издалека доносились приглушённые звуки вечернего города, но здесь, на этом маленьком участке, было спокойно, почти сказочно. В груди разливалось тёплое, щемящее чувство. Смесь благодарности, ностальгии, лёгкой, сладкой грусти.