Развод: Я стала другой

Комната будто сузилась, воздуха не хватало. В голове крутились сотни вопросов, но ни один из них не складывался в осмысленное предложение. Только одно:

— Почему ты не сказал мне? Почему я узнаю об этом вот так?

Михаил отвёл взгляд, его плечи опустились.

— Я сам узнал недавно… Я не знал о ней.

Лиза сжала губы и тихо сказала:

— Мама никогда не рассказывала. Только недавно я узнала правду. И поняла, что должна приехать.

В её голосе не было упрёка. Только грусть. И надежда.

А я смотрела на них и чувствовала, как всё вокруг рушится. Михаил снова скрыл от меня важную часть своей жизни. Но теперь это касалось не только нас двоих, а всех.

За спиной послышался тихий голос.

— Мама, кто эта тётя? — Катя стояла в дверях, глаза полные тревоги.

Перевела дыхание, попыталась улыбнуться.

— Никто, зайка. Всё хорошо.

Но внутри всё горело. Смогу ли я принять Лизу? Смогу ли снова доверять Михаилу? Или это точка невозврата?

Лиза всегда казалась искренней. Открытой. Без намёка на фальшь. В её глазах не было притворства, только искреннее желание наладить отношения с человеком, которого она так долго искала.

— Я не хочу разрушить вашу семью, — её голос дрожал, но она старалась говорить твёрдо. — Мне просто нужно знать его. И, возможно… возможно, стать частью вашей жизни.

Эти слова задели что-то глубоко внутри. Она не выглядела ни манипуляторшей, ни разлучницей. Просто девушка, которая всю жизнь жила с пустотой внутри и теперь отчаянно пыталась её заполнить.

После той беседы всё стало меняться. Лиза всё чаще приходила к нам домой. Дети приняли её без лишних вопросов, без предубеждений, будто всегда знали. Катя обожала её рассказы о путешествиях, Максим с восторгом показывал свои фотографии, а Артём даже исполнил для неё одну из своих новых песен. Лиза слушала его, чуть склонив голову, с таким вниманием, с какой, наверное, никогда не слушала даже собственную мать.

Она становилась частью нашей жизни. Непривычно, немного странно… но почему-то тепло.

Но внутри что-то всё равно скреблось. Неведомый голос напоминал, что Михаил опять умолчал. Опять что-то скрыл. Опять оставил меня в неведении. Да, у него были причины, да, всё непросто… но эта тень прошлого повисла между нами, словно не давая нам по-настоящему сблизиться.

Теперь мы начали всё заново. С чистого листа. Но будет ли этот путь простым? Вряд ли. У нас слишком много нерешённых вопросов, слишком много ран, которые только начали заживать.

Но шанс исправить всё всё-таки был. И если он был… значит, стоило попробовать.

Глава 27

Жизнь в доме потихоньку начинала приходить в норму. Не сразу, не без напряжённых разговоров и тяжёлых взглядов, но шаг за шагом мы с Михаилом пытались вернуть утраченное доверие. Было непросто, но оба понимали, что иначе никак. Лиза тоже старалась. Видно было, что ей нелегко — искренность даётся куда труднее, чем ложь, особенно когда привыкла прятаться за полуправдой. Но она делала усилия, и мы решили дать ей шанс.

Казалось бы, всё идёт к лучшему. Но внутри, глубоко, на уровне каких-то первобытных инстинктов, что-то не давало покоя. Смутное чувство тревоги, липкое, неуловимое, будто предчувствие, что буря ещё впереди.

В один из дней мы пошли гулять с детьми в парк — наше обычное место. Тот самый старый парк с раскидистыми деревьями и большим фонтаном в центре. Дети носились по дорожкам, смеясь, играя, радуясь мелочам. И вдруг взгляд сам собой зацепился за знакомый силуэт.

Лиза.

Она стояла у фонтана. Не одна. Рядом с ней мужчина. Высокий, крепкий, держится уверенно. Лицо напряжённое, голос твёрдый. Слишком твёрдый. Слишком жёсткий. Не разобрать слов, но сам тон говорил больше, чем можно было бы услышать.

Лиза выглядела… странно. Вроде бы спокойная, но пальцы теребят рукав, плечи чуть напряжены. Бросает взгляды по сторонам, как будто боится, что кто-то увидит. И вот этот мужчина, этот чужой, который стоит слишком близко. Кто он?

Холодок пробежал по спине.

Почему Лиза снова что-то скрывает?

* * *

Когда вернулись домой, тишина в квартире показалась гулкой и напряжённой. Мы с Лизой остались наедине в гостиной, и внутри всё кипело. Сердце стучало, ладони вспотели, но нужно было спросить. Нужно было знать.

— Кто был тот мужчина в парке? — голос вышел более ровным, чем ожидала, но внутри всё сжималось.

Лиза вздрогнула. Бледность залила её лицо, будто из неё вытянули всю кровь. Она моргнула несколько раз, словно пыталась подобрать слова.

— Какой мужчина? — тихо спросила она, но голос дрогнул.

— Тот, с кем ты разговаривала у фонтана, — не дала ей возможности выкрутиться. — Не делай вид, будто не понимаешь. Я всё видела.

Она опустила голову, плечи слегка вздрогнули. Губы сжались в тонкую линию, а в глазах заблестели слёзы.

— Это… это личное, — голос её был едва слышен, но в нём слышалась безысходность. — Я не хотела, чтобы кто-то знал.

— Но теперь я знаю, — твёрдо сказала, не собираясь отступать. — И ты должна рассказать правду.

Лиза тяжело вздохнула, будто набиралась сил, чтобы сказать то, что так долго скрывала.

— Это мой бывший, — слова сорвались с её губ, и она зажмурилась, как от боли. — Он… помогал мне, когда я искала отца. Тогда казалось, что он единственный, кто был рядом, кто поддерживал. Но теперь… теперь он требует деньги. Говорит, если я не заплачу, то расскажет всё Михаилу.

Где-то в груди что-то холодное пронзило меня. Будто воздух внезапно стал тяжёлым, а стены комнаты сузились. Так вот что это было. Она снова оказалась в ловушке прошлого, и оно вновь наступало на пятки, грозя разрушить всё, что она пыталась построить.

* * *

Позже, когда все уже собрались в гостиной, напряжение буквально висело в воздухе. Никто не знал, с чего начать, но было ясно — откладывать разговор больше нельзя. Лиза сидела на краю дивана, нервно теребя рукава своей кофты. Казалось, что она борется сама с собой, пытаясь найти нужные слова.

— Ладно… — тихо начала она, глубоко вздохнув. — Я расскажу всё, как есть.

Её голос был слабым, но в нём звучала решимость. Она снова взглянула на нас, словно проверяя, готовы ли мы её выслушать.

— Мой бывший действительно помогал мне искать Михаила. Тогда мне казалось, что это правильно… что он искренне хочет помочь. Но потом… Он начал давить на меня, угрожать. Сказал, что, раз у него есть информация, он может сделать с ней что угодно.

Её руки сжались в кулаки, а губы задрожали.