Развод. Адвокатская тайна

Интересно. Она на вкус такая же сладкая?

Уверен, что еще лучше.

Хочу схватить ее и прижать к себе, не отпускать, удержать силой. Хочу сминать ее губы, узнать, такие ли они податливые и ласковые, как я себе представляю. Хочу сдирать с нее одежду, срывать стоны, вызывать эмоции. Хочу, чтобы она думала обо мне. Жаждала моих касаний…

— Мы сейчас не поедем, — безапелляционно заявляет Оля. Я вижу свое отражение в ее глазах.

— Почему, можно узнать?

— Потому что у нас были другие планы. Олег, мое нет означает нет. Я оценила твою находчивость, но это лишнее.

— Это просто ужин, — обалдеваю я, ощущая, как увесистая победа из моего кармана плавно испаряется, а поставленный плюс тускнеет.

— Я с Юлей уже договорился. Проблемы нет.

— Со мной нужно было договариваться, а не с ребенком.

Что ж она несговорчивая такая!

— А если я тебя сейчас поцелую? Что ты будешь делать? Как ей объяснять?

Намеренно кладу руку на ее талию, притягивая ближе. Краем глаза слежу за Юлей, та пересматривает что-то в телефоне, очевидно, новые фотографии.

— Не посмеешь! — ужасается Оля вслух, пытаясь шагнуть назад. Но нет. Я так просто не отпущу.

— Хочешь испытать меня? А я хочу твои губы. Еще с той ночи на дороге. Можешь думать, что я сумасшедший. Но меня ни одна женщина так не цепляла. Мне нужен этот ужин. Всего один.

— Этот точно нет, — уворачивается она. — Точно не с Юлей! — шипит змеей. — И я не люблю, когда что-то устраивается за моей спиной, обманом.

Мне приходится ее вовремя от себя оттолкнуть, потому как девочка уже поворачивается в нашу сторону и машет рукой.

— Я запомнил. Хорошо, не сегодня, — проговариваю торопливо. — Завтра нормально? Оставь хоть адрес, куда тебе можно доставку оформить.

— Олег!

— Какие ты любишь цветы? Какую кухню? — не сдаюсь я. — Что тебе нравится?

— Крутые фотки вышли! Ну что? Едем? Я голодная!

Черт!

Юля равняется с нами, смотрит на нас с ожиданием и с неприязнью встречает слова матери, что поужинать вместе мы не можем.

— Нууу мааам, ну, как всегда, облом, а!

— Не расстраивайся, — подмигиваю девочке. — Я провожу вас, здесь рядом можно прилично перекусить. Я смогу убедиться, что вы удобно разместились, к сожалению, компанию вам не составлю: срочно требуется отъехать.

— Эх, жалко.

Против такого варианта Оля не возражает. Но я понял, что она предпочитает быть в курсе событий. Что ж. Я запомнил.

Провожаю девчонок до уютного кафе, заранее расплачиваюсь. Втайне, конечно. Сразу с чаевыми, и прошу официанта сообщить об этом Ольге, когда они уже засобираются.

Прощаюсь с девчонками и выхожу на улицу, не оборачиваясь.

Бреду до машины, чувствуя жгучее разочарование. А мне хотелось с ними остаться.

Очень. Да и дочь у Оли адекватная. Смешная.

Прыгаю в салон, набирая номер Паши. Спрошу, как дела. Поздравлю с Новым годом. Мы с Пашкой земляки. Оба с Дальнего Востока. Наши отцы дружили, сколько я себя помню. Парнишка чуть старше Веронички, жуть какой башковитый, не так давно переехал в столицу вместе со своей девушкой — Женей. Я помог им найти квартиру, точнее, посоветовал толковое агентство недвижимости. В итоге Ника и Женя сдружились, могут вместе пропадать целые выходные.

— Алло, — отвечает Паша убитым голосом.

— Здорово, — роняю я настороженно. — С праздниками, что ли!

— А. Да. Взаимно.

— А что так мрачно? — теряюсь я. У Пашки вечно голос звенит ликованием и насмешкой. Но не сейчас.

— Слушай, Олег, — вдруг оживает Паша. — Круто, что ты позвонил. Найди час? Переговорить надо.

— Тебе повезло, братан. Я свободен.

— Скажи, где ты, я подъеду, — заявляет он как-то нервозно.

— Давай…

Через тридцать минут он усаживается напротив меня в баре. Подзывает официанта. Делает заказ. И… переводит на меня пустой взгляд.

— Ты на бабки попал? — спрашиваю первое, что приходит в голову. Паша играет на бирже. В принципе, мог и очень сильно проиграться.

— Да какие бабки! — прорывает его. — От меня Женя ушла.

Я выпадаю в осадок, не доношу стакан до рта. В любую ересь могу поверить. Но это…

— В смысле? — тупо переспрашиваю я.

Пашку в прямом смысле трясет. Он нервно потирает нос и напряженно дышит. Ерошит волосы. И вновь складывает руки на столе.

— Я не знаю, где она. Она не отвечает на звонки. Почти не читает СМС. Женя молчит. Постоянно.

Тревожно выдыхает.

— А что случилось-то? — пристально гляжу на него.

Плечи широкие, но поникшие, лицо мрачнее тучи, брови грозно сдвигаются над переносицей.

— Ты просто скажи, что можно сделать. Я маме ее звонил. Та не рассказывает. Но мне надо знать, где она, понимаешь! Никто, никто мне не говорит!!!

На Женю это не похоже совсем. Пашу она боготворит, и чтоб вот так просто уехала…

— А вещи забрала? — догадываюсь я.

— Да! — звучит дерганый ответ.

С моих губ срывается ругательство.

— Ты че натворил-то?! — голос грубеет еще больше. — Ты… ударил ее?!

Если так, ему прямо сейчас прилетит ответка за девочку.

— Нет, конечно! — готов вспылить друг.

Он отворачивается, тяжело дышит.

— Паха… Ты гульнул, что ли? — пронзает новая догадка. — И она узнала?

Твердый взгляд царапает мне лоб. И я подмечаю правдивый ответ. Он там барахтается на дне зрачков.

Да. Изменил девчонке, которую протащил с собой через всю страну, и которая ждала от него предложения руки и сердца и «вместе долго и счастливо». Не дождалась.

— По номеру можно отследить как-то? — предполагает Паша.

— Сделаем проще.

Я откидываюсь на спинку дивана.

Листаю контакты.

— Алло! Никусь! Я тут подумал, давно не собирались с Левицкими. Давай-ка, пока праздники, позовем ребят. А то я скоро на работу выхожу.

— Ой, нет, Олеж, — возражает сестра, — это не получится.

— А чего? Вы с Женькой потрындите.

— Она ж у мамы сейчас! В гости улетела.

— А вы давно с ней болтали? — я вслушиваюсь в ответ напряженно.

— Да на Новый год вот созванивались. А у Пашки тоже какие-то дела. Я ж их звала.