Развод. Ищу папу для ягодки

Я оборачиваюсь и потрясённо замираю. В бело-голубой длинной тоге, перетянутой широким золотым поясом, в короне из блестящего картона, в пышном парике и с кудрявой бородой в цвет волос, с трезубцем в руках появляется Вадим. И это точно не глюк. Я знаю его, чувствую ауру, ощущаю непреодолимое притяжение. Он потрясающе красив в этом костюме. Ни один мужчина не вызывал во мне таких трепетных, всепоглощающих эмоций. Я с закрытыми глазами почувствовала бы его.

Вадим делает несколько шагов по сцене в мою сторону.

Непослушными губами пытаюсь продолжать:

— Ребята, как вы думаете, что это за гость диковинный к нам пожаловал?

Кто ты, расскажи…

Мой голос сбивается. Поворачиваюсь к Нептуну и напрочь забываю текст. Тону во взгляде ярких, светящихся от радости голубых глаз. Мы замираем, заворожённо любуясь друг другом. Непроизвольно протягиваю руку и мягко поправляю завернувшийся уголок его накидки. Он перехватывает мою кисть и очень проникновенно отвечает:

— Я — Нептун, морей властитель,

Рыб, дельфинов повелитель,

Мой дворец на дне морском,

Весь усыпан янтарём.

Очень скучно одному мне живётся в моём подводном царстве!

Праздник я хочу большой, отдохнуть хочу душой.

Он делает паузу, ласково убирает прядь волос с моего лба и вполголоса заканчивает:

А потом свою жену утащить на глубину.

Ни акулам, ни волнам

Их с дочуркой не отдам.

Потому что я семью

Больше всех морей люблю.

Вадим притягивает меня к себе и обнимает, утыкаясь носом мне в затылок.

— Таких слов не было, — еле слышно шепчу в ответ, не в силах оттолкнуть его.

— Были. Всегда, — его низкий, бархатистый голос вибрирует внутри меня, перемешивается со взволнованным стуком моего сердца и отдаётся обволакивающим шелестом в ушах.

— Смотрите, Нептун в Ларисочку Славную влюбился! — раздаётся из толпы детей смешливый голос.

Кто-то возражает:

— Нет, это она в него влюбилась.

— Сами вы Нептуны, это папа мой, — возмущается на весь зал Сашка.

От её фразы я выныриваю из ступора, резко прихожу в себя. Что здесь происходит? Утренник сорван? Опять он делает это со мной, привораживает. Вот зачем?!

Я возмущённо отталкиваю Вадима. Прижимаю к вспыхнувшим от стыда щекам руки и убегаю со сцены.

— Ларииииса, — осуждающе тянет Татьяна Васильевна, поймав меня в коридоре возле зала.

Мне не хватает воздуха. Я бессвязно пытаюсь оправдаться, уливаясь слезами:

— Простите… Не знаю, что нашло. Я всё испортила. Но сейчас исправлю. Простите…

Она берёт меня за руки, пристально всматривается в глаза:

— Тихо, тссс. Спокойно. Всё нормально. Никто ничего не испортил. Девочки продолжают. Слушай, слушай.

Я покорно навостряю уши. Да, действительно. В зале звучит смех, кто-то рассказывает стихи, уже какие-то конкурсы проходят…

Постепенно меня начинает отпускать. Я расслабляюсь, облокотившись спиной на стену. Татьяна Васильевна строго наказывает:

— Так, отправляйся в среднюю в группу, умойся, приходи в себя, и возвращайся к работе.

Судорожно сглотнув, киваю в ответ. Заведующая исчезает за дверью зала. А у меня в голове, наконец, всё встаёт на места. Нервно хихикаю. Вот, значит, что за загадочная «Татьяна В» звонила ночью Вадиму. А я приревновала, как дурочка.

Оставшийся час утренника прошёл без неожиданностей. Когда все разошлись из зала, ко мне заглядывает Вадим. Он держит за руку Сашку, улыбающуюся до ушей.

— Детка, поехали домой?

Эпилог

Лариса

Расстелив полотенце, лежу на берегу речки, загораю. Вадим с Санькой чуть поодаль ловят рыбу. А я, пользуясь моментом, дремлю.

Мы с Андрюшей половину ночи не спали. Но я не ропщу. Это не просто капризы, у сына лезут нижние клыки, болезненно и мучительно. Но сейчас ему легче, и он мирно посапывает в коляске, стоящей рядом со мной.

— Саня, ну что ты делаешь! — громко возмущается Вадим.

— Ну, он же дёрнулся… — обижается дочь.

Приподнимаюсь на локте, шикаю на них. Вадим расширяет глаза, виновато стучит пальцами по своим губам, потом, прислонив правую руку к сердцу, склоняет голову.

Продолжает ворчать на Саньку шёпотом:

— Не надо подсекать, как только поплавок дёргаться начал, подожди, пока он ляжет или под воду уйдёт.

Я поправляю фланелевую пеленочку, которой укрыт сын, и невольно любуюсь его длинными густыми ресничками, носиком-кнопкой, сладкими губками… Из-под синей банданы с эмблемой, на которой изображён Нептун с трезубцем в руках, торчат светлые волосики. Наш сын, как и Сашенька, один в один похож на своего отца. Я этому только рада. Вадим — самый красивый в мире. И самый добрый. Самый лучший муж и отец.

Я снова ложусь на полотенце, блаженно подставляя лицо приятному июльскому солнышку.

Прошло три года с нашей второй свадьбы, и я не могу поверить, что когда-то, где-то в другой жизни, между нами всё было плохо.

А сейчас… Я самая счастливая в мире. Единственный мужчина, который мне нужен, рядом. Он очень изменился, в хорошем смысле. Стал взрослым, сильным, внимательным и заботливым. Мы оба ценим каждый миг, проведённый вместе. Вадим осыпает меня цветами обожания, он мой воздух, моё бездонное небо, моя стена и защита от любых бурь и ветров. С каждым годом наши чувства, наша любовь, наше желание оставаться вместе, только усиливаются.

Наверное, нам было необходимо пройти те испытания, чтобы понять, насколько прочно мы связаны, насколько глубоко влюблены.

— Лорочка, — слышу рядом тихий голос, — я внуков заберу, хорошо? А ты отдохни часок, пока возможность есть.

Мы гостим у родителей Вадима, приехали на выходные.

Я присаживаюсь:

— Ольга Петровна, Андрей скоро проснётся…

— Ничего. Я покормлю, поиграю. Дай мне с деточками понянчиться, свой вон вырос… — кивает в сторону Вадима, — когда только успел… Не беспокойся, справлюсь я…

— Верю, — улыбаюсь, — если подгузники закончатся, в багажнике машины ещё пачка есть.

— Бабушка, — к нам несётся Санька со всех ног, — я с тобой пойду. Мультики буду смотреть.

И понижает голос, через плечо кинув взгляд на отца:

— Уже устала рыбу ловить. Только папе не говори, вдруг обидится.

— Ладно, не скажу, — свекровь снимает с тормоза коляску.

И они, о чём-то оживлённо переговариваясь, уходят по берегу в сторону дома.

А я снова укладываюсь, прикрываю глаза.