Развод. Люблю другую
Шрифт:
Представляю, как счастлив Юра…
Интересно, почему они сами не позвонили? Решили действовать исподтишка? Ударить по тому, что для меня наиболее ценно – деловой репутации…
– И что она собирается делать с ребенком? – бесцветно спрашиваю я.
– Она хотела избавиться… Но! Как всегда, есть факторы непреодолимой силы – отрицательный резус-фактор и высоченный уровень антирезусных антител. Она не забеременеет больше. Или не выносит…
– Мне стоит волноваться, Василий Федорович? Разве я могла увидеть что-то на восьмой неделе беременности?
–
Завершаю вызов, пытаясь осознать услышанное. Юра не похож на того, кто будет растить больного ребенка…
Глава 24.
Глава 24.
Варвара.
Из ординаторской доносятся крики.
Нонна Маратовна обвиняет меня в некомпетентности и невоспитанности, а Иван Николаевич монотонно её успокаивает.
– Я не виновата ни в чем! – кричу, толкая дверь и влетая в кабинет.
– Вот она, явилась. Наболталась по телефону? Помогли тебе советчики или…
– Я спасла вашу невестку от неминуемой гибели. Вам рассказать подробности? Описать, как она выглядела, потеряв два литра крови? Реаниматолог двадцать минут оживлял её. Судороги купировал. Запускал сердце. Внуков вы хотите? Благодаря моему профессионализму ваш единственный внук не остался без мамы. А этот пост… Амалия Бельская – любовница моего мужа. Я отказалась вести её беременность и не отвечаю за случившееся с ней. Все, чего она хочет – подмочить мою репутацию. Они с моим благоверным забрали у меня все… Дом, семью, дочь… Осталась работа, но и ее, по всей видимости, скоро не станет.
Повисает гробовая тишина… Нонна Маратовна какое-то время таращится на меня, а потом, крутанувшись на пятках, покидает кабинет…
– Я не могу сегодня работать, – шепчу чуть слышно.
– Поезжай домой, Варь. Справимся, – кивает Ксения.
Когда уже черная полоса закончится?
За что мне такие испытания, Господи?
Коллеги понимающе молчат. Да я и не готова сейчас откровенничать…
Сглатываю предательские слезы и торопливо выхожу в коридор.
Может, Максу позвонить? Могу я сделать это после всего, что между нами было?
Выхожу на крыльцо, вдыхая ледяной, наполненный колкими снежинками воздух.
– Макс… Мне плохо. Мне… Прости, что беспокою. Ты, наверное, занят?
– Где ты, Варь? – взволнованно спрашивает он.
– Вышла из больницы.
– Подойди к автобусной остановке. Буду через десять минут.
Вот так просто? Неужели, бросит все и примчится ко мне? У него же работа? Вернее, не так – РАБОТА. Во всяком случае, Юра объяснял причину отказа именно этим…
Старенький Опель Макса тормозит вблизи остановки.
Срываюсь с места, плотнее кутаясь в шарф, и плюхаюсь на переднее сиденье.
– Привет.
– Привет, – шепчет он.
Расстегивает ремень безопасности и тянется, чтобы поцеловать меня… Щеки опаляет жаром, пульс ускоряется…
– Вкусная какая… – отрывается от моих губ
он. – Что у тебя стряслось, Варь?Макс гладит мои волосы, ласкает губами щеки и шею… Зарывается носом в ямку на шее, вдыхая аромат моих духов…
Отмираю и, с трудом переводя дыхание, рассказываю все…
– Хватит быть хорошенькой, Варь. Едем, – уверенно произносит он.
– К адвокату?
– Именно. Черт… Я забыл про Теникина. Заявления идут прямиком к нему… Нет, нужно в город ехать. Здесь никто не будет этим заниматься.
– А он единственный в городе полицейский? – недоумеваю я.
– Нет, но… Варь, ты же хочешь получить результат?
– Да. Я до смерти устала терпеть несправедливость.
– Правильно. Давно пора поставить их на место.
Федор Алексеевич выслушивает мой рассказ, предлагая отправить заявления в областные органы правопорядка.
– Так будет надежнее. Напишем заявления в прокуратуру, следственный комитет и полицию. Этого Синякова давно пора поставить на место.
– И отдельное заявление прошу оформить на Амалию Бельскую, – решительно произношу я.
– Федор Алексеевич, насчет гонорара не беспокойся. Этот вопрос я беру на себя, – предлагает Максим. – За что можно прихватить эту ушлую дамочку?
– Оскорбление чести, достоинства и деловой репутации, клевета. Выставим в требованиях внушительную сумму морального ущерба. А там… Как суд решит.
Подписываю необходимые документы. Немного успокаиваюсь. Может, получится что-то?
Федор составил досудебную претензию на имя Синякова с требованием удалить порочащие меня посты.
Теперь моя жизнь будет такой? Неспокойной. Состоящей из судов и заседаний?
– Пообедаем, Варь? – предлагает Макс, когда мы возвращаемся в машину. – На выезде из поселка построили неплохое кафе.
– Хорошо, я согласна и… Спасибо тебе. Для меня никто не делал большего.
– Значит, в твоем окружении не было обычных людей. Я ничего эдакого не делаю.
– Обычная вежливость? – улыбаюсь я. – Хочешь сказать, что помог бы любому, кто…
– Ладно, ты меня раскусила. Все дело в тебе. Ты мне нравишься. Очень…
Он переплетает наши пальцы, заставляя мое израненное сердечко биться чаще…
И мне нравится он… Стараюсь не думать о будущем, страшусь его, но образ Макса не покидает мыслей…
Я боюсь его потерять. Успела привязаться, пустить корни… Обжиться в его доме и привыкнуть к удивительному уюту гостиной и кухни, тихому шелесту ветвей орехового дерева, стучащихся в окно, скрипу флюгера на крыше…
Когда-то я обожала другой дом… Считала его своим. А он, плененный любовью его обитателей, оживал…
Хранил тайны, согревал, защищал от непогоды и ветра…
– И ты мне нравишься, Макс.
– Все будет хорошо, Варь. Мы разделаемся с ними. И не таких перевоспитывали.
В кармане вибрирует смартфон. Высвобождаю руку из захвата мужской ладони и отвечаю абоненту с незнакомым номером.
– Слушаю вас.
– Варвара Андреевна? Это Амалия. Здравствуйте.
– Зачем вы мне звоните? Вы…