Развод. Между нами только ненависть

Сглатываю:

— Я научу Фаину премудростям моих кексиков, — мило улыбаюсь, в внутри кричу от ужаса. — Там ничего сложного. Справится и будет тебя радовать по утрам кексами на завтрак.

Глава 20. Я тебе доверял

— Завтра отправлю к тебе Диму, — Марк смачно откусывает от кекса почти половину.

Жует, довольно прикрывает глаза и бубнит:

— Вне всяких похвал.

Делает глоток крепкого черного чая.

Когда ему станет скучно?

Когда эти издевательства и унижения его перестанут радовать и почесывать его раздутое мужское эго.

— А то он все-таки тоже волнуется, как ты тут, — Марк отправляет вторую половину кекса в рот.

Жует, опять делает глоток чая, а я смотрю перед собой в одну точку и не шевелюсь.

Однажды я шутила со своими девочками, что каждой женщине хочется рядом жесткого мужика, который совершенно не интересуется твоим мнением.

Он умеет приказывать, он умеет подчинять, он пугает, но дико возбуждает. Это обсуждение случилось в “читательский час”: мы делились мнением о книге, которая рассказала нам о мрачном и жестоком мафиознике и невииной героине в его страстном и безжалостном плену.

Шмыгаю и опять замираю.

Я же не знала, что у меня муж такой же.

Господи, я эту книгу читала, пока у меня под боком спал Марк, не подозревая о том, что его жена читает, как его “коллега” натягивает по самые помидорчики придурошную героиню.

Я все пальцы искусала и перевозбудилась, но Марка не стала тормошить. Пошла в ванную комнату и там сбросила напряжение, ведь игрища с Марком посреди ночи были для меня утомительными.

Пока его разбудишь поцелуями и ласками, пока он поймет, чего я от него хочу… Поэтому я и побежала на цыпочках в ванную, вдохновленная воображаемым Розарио.

— Ты чего такая красная сидишь? — Марк слизывает крошки кекса с пальцев. — О чем задумалась?

Да, всем понравился Розарио, и “читательский час” нашего уютного женского клуба был занят охами и вздохами по вымышленному мужику.

Перевожу взгляд на Марка.

Какова вероятность того, что он сейчас в курсе о каждой мелочи моих встреч с “девочками”, к которым он меня в последний год очень неохотно отпускал?

— С сыном нашим веди себя прилично, — заявляет он. — Помнишь, да, не надо его настраивать против меня?

— Помню.

— Ты такая покладистая, — отставляет чашку с остатками чая. — Любо-дорого смотреть.

— Ты меня пугаешь, — честно признаюсь я. — Это все из-за страха.

— Меня устраивает, — Марк вальяжно откидывается на спинку стула. — Не зря же говорят, что хорошую женщину можно воспитать только страхом.

— Фаина тебя тоже боится?

Прикусываю язык, а Марк прищуривается. Усмехается, и я не могу понять, эта усмешка говорит мне мне об одобрении или недовольстве?

— Ее заводит страх, — Марк обнажает зубы в хищном оскале. — Она с самой первой встречи поняла, кто я.

Стискиваю зубы.

Вот как? Какая-то тупая прошманда сразу поняла, что Марк бандюган, а я была наивной дурочкой десятки лет?

— И ей нравится быть в позиции подчинения, — задумчиво продолжает Марк.

Я едва сдерживаю в себе порыв схватить чайник и выплеснуть кипяток в самодовольное лицо, но нельзя.

— А мне вот не нравится, — тихо отвечаю я. — Марк, я хочу уважения…

— Я тоже, — опять ухмыляется, — вот я тебя уважению и учу.

Встает и подхватывает со спинки пиджак, который затем накидывает на плечи. С хрустом разминает шею, снисходительно глядя на меня:

— Фаину к тебе вечерком закинут, — делает паузу, — ты обещаешь мне быть терпеливой и милой?

— Зачем тебе все это?

— Я задал тебе вопрос, — его голос становится ледяным и острым.

Эта перемена тона меня резко отрезвляет, и я вновь чувствую укол страха где-то под желудком.

Надо запомнить главные правила игры с Марком: не перечить, голос не повышать и не проявлять агрессию, будто он дикий бешеный зверь.

— Да, — вновь смотрю перед собой и медленно выдыхаю. — Я помню, ты не хочешь ссор и всей этой женской возни с интригами.

— Вот и умничка, — оправляет полы пиджака.

Затем он резко наклоняется ко мне, но я не дергаюсь, пусть сердце и подскакивает высоко-высоко.

— И насчет чужих вялых огурцов я не шутил, — его тихий голос обжигает кожу. — Ты будешь у меня гордой одинокой разведенкой. Глубоко приличной дамой, которая после развода не станет позорит ни мужа, ни саму себя.

— Я поняла, Марк… — сипло отзываюсь я.

— А если не поняла, то я тебе в красивой коробочке зубы и ногти подарю, — я чувствую его улыбку. — Поэтому не ищи лишнего внимания. Я буду в курсе о каждом твоем шаге, Оля, о каждом твоем слове. Стоило, конечно, раньше под колпак тебя посадить, но я тебе доверял, Оля.

Глава 21. Мы не подружки

— Привет, — перед порогом маминой квартиры стоит Фаиночка и мило так улыбается. — Пустишь?

Волосы собраны в высокий хвост: лицо и шея открыты. Косметики минимум, но ее кожа все равно сияет будто изнутри, а ее пухлые губы будто стали сочнее и больше

Я хмурюсь.

Я понимаю, что губы у Фаина не из-за жидкой помады опухли. Не-а.

Вероятно, она перед тем, как отправится ко мне, поработала своим ртом. Порадовала моего мужа губами и языком. Поэтому кровь и прилила к рабочему инструменту.

Вот же шваль бессовестная.

Сжимаю ручку двери и борюсь с желанием вцепиться в ее волосы с криками, что она бессовестная шлюха и мразь, но вместо этого я тоже улыбаюсь:

— Привет.

Окидываю ее быстрым взглядом. Вместо джинс и маечки с глубоким декольте — платье из пудрового шифона до колен и бежевые туфельки-лодочки.

Одета скромно, но все равно выглядит вызывающей шлюхой, которой так и хочется прочитать лекцию, что надо одеваться прилично.

— Проходи, — отступаю в бок. — Ты же тут по делу.

Может быть, Фаина сама в беде?

Может быть, Марк вынудил стать его любовницей угрозами, что убьет, например, ее сына?

Может быть, у нее не было никакого выбора, как и у меня сейчас?

— Да, по делу, — соглашается Фаина и проходит в прихожую.

Аккуратно снимает туфли и оставляет их в сторонку.

Закрываю дверь.

Что если Фаина мне не враг, а союзник? Оглядываюсь. Прищуриваюсь на Фаину в желании угадать ее мысли и душу, но я все равно вижу перед собой наглую шмару без стыда и совести.