Развод. Между нами только ненависть

Я стискиваю зубы до скрежета. Мама рядом опять согласно кивает.

— Ты хотел, чтобы тебя мама услышала и поняла тебя, поэтому стоило избежать тех оскорблений, которыми она с удовольствием наградила бы Фаину. Однако я не думаю, что она поймет, — голос Марка разочарованный. — И она не та женщина, что готова бороться за свой дом, сына, мужа.

Мама опять кивает. Она всецело согласная с Марком.

— Мы должны принять, что она слабая женщина, — Марк усмехается. — Чуть что, то бежит, прихватив все свои шубки и туфельки. Ну, оставлю тебя тут на недельку. Посмотрю, как вы ладите без моего контроля.

— Это глупо. Если хочет видеть меня и опять воспитывать своим тупостям, то пусть возвращается домой! — Димка повышает голос.

— Не найдете за эту неделю общего языка, то я больше не буду заставлять тебя приезжать к мамочке.

У меня трясутся руки. Мой сын вполне может решить, что я его бросила и предала, когда, сверкая пятками, кинулась прочь из дома, и за неделю вряд ли я смогу его переубедить и перетянуть на свою сторону.

Я могу моего мальчика потерять.

Я для своих детей оказалась недалекой трусливой дурой, которая испугалась любовницы, и зря так быстро сдалась.

Когда Марк выходит из комнаты и бесшумно прикрывает за собой дверь, я задерживаю дыхание.

Я могу сорваться в крики и опять доказать сыну, что я лишь тупая истеричка, которая только и умеет, что визжать и рыдать.

— Подслушиваете? — спрашивает он и одергивает пиджак за полы. — Девочки, это некрасиво.

— Маркуша, на обед не останешься? Я голубцы приготовлю, — воркует мама. — С твоей любимой остренькой подливой. Я острые перчики из санатория привезла, — хихикает, — сорвала с кустика в кабинете начальника санатория. Противная баба такая, поэтому не стыдно. Да что там несколько перчиков, я их все сорвала. Вот так. А нечего мне рожу кривить на простые вопросы…

— Боюсь, что вынужден отказаться, — шагает в прихожую и медленно приглаживает волосы пятерней.

Мама толкает меня в бок и зло на меня зыркает, намекая, что я сейчас должна задержать муженька и соблазнить голубцами.

Это и есть борьба?

— Отказывается, потому что его обед занят… — подает гневный голос Дима, — другой женщиной!

Меня пробивает черной злобой, но я прикусываю кончик языка в попытке протрезветь от глупой ревности.

Марк не отрицает он садится на пуфик и лениво подхватывает черную туфлю с полки обувницы. Разминает шею с тихим хрустом позвонков.

Мама опять пихает меня в бок.

Неужели она правда считает, что я буду сейчас упрашивать его остаться на голубцы? Что за бред?!

Или чего она от меня ждет?

— Марк… — говорю я, когда он сует ногу во вторую туфлю.

— Да, Оля? — он даже взгляда на меня не поднимает.

Мама рядом не дышит и ждет моего нового решительного шага в борьбе за Марка.

— Когда мне ждать документы на развод?

Глава 29. Кринжовая мама

— Мама, оставь меня, — сердито говорит Дима и даже не поворачивается в мою сторону.

Продолжает пялиться в телефон.

Весь закрыт от меня, иголки раскрыл в мою сторону и не хочет идти на контакт.

Марк ушел со словами, что бумаги на развод будут тогда, когда заебереть сына. Меня сильно напрягло то, что он не вспылил на мою наглость, а я этого ждала.

Не оценил моей дерзости? Или ему на мои острые зубки наплевать, когда его ждет обед с "ДРУГОЙ ЖЕНЩИНОЙ"?

— Дима, не веди себя как ребенок, - нервно заявляю я.

Ох, зря я это сказала.

С мальчишками в его возрасте надо вести себя иначе, но… я не знаю как. Я — теоретик, и все мои знания о подростках из категории «как навешать лапши другим дурам и сыграть для других роль хорошей мамы».

Димка лишь лет до десяти был моим очаровательным малышом, который любил обниматься, быть рядом со мной и дурачиться, а потом он стал ближе к Марку, который перехватил эстафету воспитания.

Ну и я решила, что это правильно.

Мальчик подрос, и теперь ему пора учиться быть мужчиной.

— Мама, пожалуйста, оставь меня, — четко и по слогам повторяет Димка, будто я умственно отсталая.

Он действительно считает, что я сбежала.

Ладно, я действительно сбежала. В страхе, панике и не особо боролась за то, чтобы отвоевать сына у Марка.

Я уехала и не предприняла никакой попытки сына отбить у чокнутого отца, который другим мужикам пальцы ломает, но зато научила Фаину печь кексики.

Какая я очаровательная мамуля.

Могу, конечно, оправдать себя тем, что я сильно испугалась, но… опять все сводится к тому, что я спасала свою шкуру.

Марк сказал не дергаться, и я не дергалась даже ради сына. Ничего не предприняла.

Да, Марк бы ответил на мои попытки выступить против него, но моя борьба показала бы моим детям, что я не трусливая приспособленка и лгунья.

Вот оно что.

Марк и здесь ткнул меня рожей в то, что я для себя дороже всего остального. Сбежала и засела у матери.

— Дима, — вздыхаю я за спиной сына.

— Что?

А я не знаю, что ему сказать. Боюсь, что после этой недели, он больше не изъявит желание видеться с трусливой матерью, которая и после развода не посмеет огрызнуться на Марка.

— Я тебя не кидала.

Дима цыкает и утомленно вздыхает.

— Твой отец — жестокий человек…

— Да что ты вообще о папе знаешь? — Дима резко разворачивается ко мне. — Что? Бандит? У него весь бизнес чистый, не подкопаешься, ага. А то, что он сопли не размазывает с придурками всякими, так это правильно! Ясно? Размазывал бы сопли, то никаких тебе песцовых шубок, сшитых вручную!

Прикусываю язык. Это одна из моих последних обновок, которую Марк молча и без вопросов оплатил.

Сорок тысяч зеленых. Очень красивая, воздушная, как облачко, легкая и прекрасно смотрится вечерними платьями.

— Ах, бандит! — Дима пародирует женский возглас и вновь отворачивается. — Фу, блин.

Я — тупая.

Я — настоящая блондинка, над которыми мужики ржут в голос.

Я — та карикатурная жена богатого мужика, у которого противным голосом просят «зай, там такиииие туфелькииии! Такие туфельки у Меган Маркл! Я тоже хочу. Зааай, смотри. Красненькие».

Мужик без понятия, кто такая Меган Маркл, но деньги отстегнет своей тупой курице, чтобы отстала и оставила его в покое на пару дней.