Развод. Между нами только ненависть

— Ты очаровательна.

Я вскидываюсь под ним, хочу ударить по лбу по его травмированному носу, но резко отшатывается, а затем с низким смехом одним ловким движением переворачивает на живот и заламывает руки за спину:

— А мне такие игры тоже по душе, Оля.

Я дергаюсь, и Марк задирает ночнушку, оголяя мою пятую точку, по которой крепко и безжалостно шлепает.

Я замираю с полотенцем во рту и широко распахиваю глаза.

Это не сон.

Марк взаправду со мной в кровати и как бы я сейчас не боролась, он все равно возьмет свое.

Его не остановит мое мычание, слезы и неуклюжее сопротивление. Он пришел наказать меня за мои прошлые провокации.

И меня это заводит.

Я чувствую сейчас его власть надо мной, физическую силу и неумолимость: он хочет меня, он меня получит, и на остальное ему все равно.

— Тебе ведь это нравится, да? — он дергает меня за волосы, запрокидывая лицо. Выдыхает в ухо. — Какая же ты шлюха, Оля.

Волна мурашек, сильный спазм внизу живота, волна электрических разрядов, и я вновь яростно вскидываюсь под Марком.

Я не буду себя сдерживать.

Я хочу вновь почувствовать мощь Марка, который резко напрягается, с рыком тянет мои волосы назад и наваливается всем телом, придавливая к матрасу.

Какой же он тяжелый.

Сколько в нем силищи и злости!

Он берет меня одним быстрым и глубоким толчок, от которого брызжут слезы. Боль, испуг и наслаждение переплелись в одно целое, и я теряю остатки разума.

Марк обрушивает на меня всю свою ярость за тот год, в котором он не был для меня мужчиной.

Не жалеет, не замедляется и не спрашивает, все ли у меня хорошо. Нравится ли мне?

Это не акт любви и романтики.

Это близость на грани насилия, боли и страха, и это то, что сейчас нам нужно. Это то, кто мы есть.

Жестокие, познавшие презрение и ненависть друг к другу за долгие годы брака, но так не узнавшие себя настоящих.

Узнаем сейчас.

В молодости не хотели ранить, пугать, и поэтому шли на обман и лицемерие, а сейчас нас спасут только истинные мы, а они… очень далеки от белых и пушистых праведников.

И любовь настоящая у нас — больная на грани безумия, потому что она прожила слишком пугающие метаморфозы: она познала отвращение, обиду, измену, агрессию, отчаяние и страх.

В какой-то момент она даже затухла под помоями обмана и лицемерия, но вновь пробила наши сердца.

Задыхаюсь под Марком, чувствую ее удовольствие, которое темной пульсацией переплетается со спазмами моего наслаждения, и мы на несколько секунд остаемся одни во Вселенной.

Он и я.

Мы чуть не потеряли друг друга. Чуть не поверили в то, что между нами не осталось любви. Чуть не разошлись по сторонам чужими и разочарованными людьми.

Я обмякаю в слезах под Марком. Он вытягивает из моего рта кляп и полотенца и падает рядом на спину. Вспотевший и горячий: от него волнами идет жар. Всхлипываю и закрываю глаза.

Ничего подобного за все наши тридцать лет брака я не испытывала. Это был экстаз опасности, грубости, женской слабости и мужского превосходства. И немного унижения с кляпом.

Похоже, я не просто так читала эти книги с агрессивными мужиками. К пятидесяти годам мои желания изменились. Может, гормональный фон виноват, а, может, я хотела видеть рядом с собой такого мужика, которого я сама боюсь, потому что без страха я не умею уважать мужчину?

Если бы Марк пугал меня под одеялом, напоминал, что он сильнее, что он не будет слушать мои капризы, слово «нет» и что проигнорирует мое нытье о спине, коленях, головной боли.

Он — мужчина.

Он — главный. Дома, в постели.

Он — альфа-самец, и если он хочет свою самку, то ей не спрятаться и не скрыться.

Такой Марк не позволит спрятать в туалете. Такой Марк не поверит вранью о больной спине и не станет терпеть мои манипуляции, в которых я его мягко убеждала в его бессилии.

Дура ли я?

Возможно, но я за все свои годы не кончала так, как сегодня. У меня будто мозги расплавились, а внутренности с мышцами превратились в мягкое желе. А еще я, кажется, описалась, но плевать я хотела на стыд, ведь мне сейчас хорошо.

Я улыбаюсь с закрытыми глазами, словно меня развезло под алкоголем и наркотиками. Мне аж сладко, но эта сладость не на языке, а во всем теле.

Никакие пальцы и прятки в туалетах с книгами не сравнятся с реальностью.

Но я бы могла ее не познать.

Могла бы отвергнуть, если бы решила и дальше играть не пойми кого, а не быть просто женщиной.

Глупой, где-то наивной, где-то агрессивной и решительной, но главное честной. С собой, детьми, с матерью, с Марком, и даже с его любовницей.

Я не испугалась быть честной и приняла себя такую, какой я есть без лоска высокомерия, лжи и игры на публику.

— Вот что тебе нравится? — хмыкает Марк. — Не могла сказать раньше?

Глава 61. Я принимаю вызов

— Я не могла о таком сказать, — я переворачиваюсь на спину и вздыхаю. — Читать могла, а говорить нет.

Мужики поэтому и смеются, что женщины с Венеры, а они с Марса.

Мы можем зачитываться эротическими романами с жесткими откровенными сценами, мечтать о спонтанной грубости мужей, об их приказах и даже наказаниях, но сказать об этом вслух?

Нет. Нельзя. Стыдно. Не поймет, высмеет и посчитает дурой.

А зачем тогда быть замужем, если с человеком, которому родила детей, ты не можешь быть честной?

Где логика?

Я обратилась к логике и честности лишь на пороге развода, когда между мной и Марком почти ничего не осталось.

Когда во мне перестали видеть близкую и любимую женщину.

И когда я сама почти забыла, что я Марка хотела и любила.

И самое страшное в нашей истории то, что не будь между нами встряски и ярости Марка, то я бы до старости прожила той, кем была. Лицемерной дурой, которая не уважает мужа, но любит хвастаться перед чужими людьми красивой лживой картинкой.