Развод. Моя новая жизнь

Всё. Спать. Скорее в царство Морфея….

И я даже уснула, как сквозь сон услышала назойливую вибрацию телефона.

Сначала даже не поняла, чей телефон принялся вдруг вибрировать — подумала, что уже наступило утро и у меня звонит будильник!

Но потом увидела на часах смартфона десять вечера и поняла, что вибрировал не он, а телефон мужа, забытый на кровати.

— “Тренер”.... — прочла я имя абонента, что так настойчиво вызывал сейчас моего мужа и противно вибрировал.

Вообще, у нас со Стёпой не принято отвечать на звонки другого, но этот абонент меня жутко выбесил — я спать хочу, а он названивает так поздно! Ну что это за беспредел такой?

Я приняла звонок и поднесла телефон к уху. Но даже не успела ничего сказать, как из динамика понесся мелодичный женский голос…

— Котик, ты не разрешаешь звонить вечером, но тебя сегодня не было.Ты в порядке? Я соскучилась! — Я остолбенела слушала нежный, девичий голос контакта “Тренер”. — Знаешь, куда бы я сейчас поцеловала тебя?

Сон мигом смело.

Вместо него меня захлестнула злость и ярость.

Вот, значит, как Стёпа по мне скучает вечерами?

Нихрена он не скучает. Просто завёл себе “развлекушку”, пока я там на работе упарывалась!

— Знаю, — ответила я. — Поцелуй его в задницу. От жены.

Я повесила трубку и устремила взгляд на мужа, который вернулся в нашу спальню со стаканом воды.

— Ты чего, Люб? — спросил он настороженно.

Видимо, его смутил мой вид и странно недоброжелательный взгляд на него.

— Тебе звонила “Тренер”, — протянула я ему телефон. Я не стала ходить вокруг да около и решил сразу прояснить ситуацию. — Спросила, куда ты хочешь, чтобы она тебя поцеловала. Я посоветовала — зад. Я верно сказала?

— Э-э-э.… — растерялся муж. — То есть, ты…. Всё знаешь?

— Что ты наставил мне рога и я теперь Олень Номер Один в городе? Я догадалась.

— И.… что теперь?

— Развод.

— Тебе под полтинник, Люба! Кому ты нужна с тремя детьми? Не дури.

Больно это слышать? Безумно.

Страшно под пятьдесят остаться с тремя детьми одной? Очень.

Но я не лягу ему под ноги.

— Собирай вещи и вали отсюда. В ту самую задницу, куда тебя будет целовать любовница.

4.

— Люб…. — смотрел на меня растерянный муж. — Я ж тебе могу этого не простить никогда. Ты это понимаешь?

— Ты — мне? — готова была я рвать и метать, нервно шагая по комнате. От эмоций и злости меня буквально подкидывало. — Ты — не простишь? Вы только посмотрите на этого важного индюка! Да это я тебе никогда не прощу такого ножа в спину!

— А вот за индюка сейчас обидно было.

— Я тя щас еще не так обижу, если ты немедленно не соберёшь свои трусики, носочки и гель для душа и не свалишь уже в туман! — сжала я кулаки.

Мне казалось, я была зла настолько, что даже могла бы начать его бить.

За предательство.

За разбитые жизни — мою и наших детей.

За годы, что я подарила ему.

За молодость и красоту, что также принесла в жертву нашему браку.

За доверие, которое сейчас подорвали и растоптали так, что я не уверена, что вообще кому-то когда-то теперь поверю в жизни.

За сердце, которое сейчас он разорвал и станцевал на его лоскутах….

Мне хотелось не плакать, нет. Мне хотелось съездить ему по морде за всё, что он сделал.

— Люб, ну куда я пойду на ночь глядя? — задал резонный вопрос Стёпа, но я не собиралась идти у него на поводу.

Знаем мы такую тактику. Сейчас уговорит меня остаться тут на ночь, потом — на недельку, ведь идти-то ему некуда, а потом я остыну, прощу и приму его обратно.

Наверное, он и рассчитывает, что всё выйдет именно по такому сценарию.

Но я сегодня решила сменить режиссёра этого спектакля, а сценарий шаблонный — выбросить в мусорку.

— А мне плевать, — вскинула я гордо подбородок. — Хоть на лавке спи. Только не тут. Надо было думать о том, что можешь лишиться дома перед тем, как своего дружка пихать во всяких шл….

— Вот только не надо грязи. И обзывать её, — довольно грубо перебил он меня.

— Ах, тебе не надо грязи? — подошла я к нему ближе и заглянула в глаза. — А то, что делаешь ты, заводя за спиной жены какую-то шкуру — это, по-твоему, не грязь?

5.

— Люб, давай обойдемся без оскорблений, пожалуйста, — говорил Стёпа таким тоном, словно его не жена поймала на измене, а он говорит с обычной посетительницей в своей администрации. — И всё спокойно, обстоятельно обсудим.

— Ты еще её защищаешь, да? — продолжала пылить я. — Она — просто дрянь без моралей и принципов, влезла в семью. Или ты наврал ей, что не женат?

— Нет, Дина знает, что — женат….

— Что же тогда? Наврал, что у тебя с женой давно всё плохо, всё остыло, и корнишончик на неё уже давно завял? — продолжала бить я его словами.

Мне было плохо, больно, и я хотела, чтобы он страдал сейчас также, как и я. Или хотя бы — приблизительно, как я. Намеренно старалась задеть, укусить… Только легче от этого на душе как-то не становилось. Но я уже не могла остановиться.

— А что — это разве не правда? — задал встречный вопрос муж.

— Что — правда?

— Что у нас с тобой давно уже хлам какой-то, а не отношения? И да — корнишончик на тебя уж давно не реагирует. Ты свою задницу целлюлитную давно в зеркало видела? А к парикмахеру в каком году заглядывала? В девяностые, когда в моде были химические кудри? А я вот это всё каждый день вижу. И вот это всё мне, между прочим здоровому и еще полному сил мужику, совсем не нравится!

Каждое слово впивалось в меня острыми кинжалами и причиняло невыносимую боль.

Да, я уже не так юна и свежа, как в восемнадцать, и тягаться с молодыми девицами не могу. Таких упругих ягодиц у меня, конечно, уже нет, но и до целлюлита мне еще далеко. Если ходить в спортзал, на который у меня, к большому сожалению, времени нет, то моё тело будет выглядеть вполне сносно. По-крайней мере, лишним весом я не страдала — уже неплохо. А вот прическу я не меняла лет так…десять точно.

Самое обидное, что Стёпа отчасти был прав.… И оттого еще больнее.

— А у твой молодой дряни, конечно, попа — орех.… Раз она — тренер. Она же — тренер? Или ты так просто записал в телефоне её так, для отвода глаз?