Развод. Научусь жить без тебя

— Нет.

— Тогда зачем преследуешь нас и всё портишь нам?

— Я?

— Ты.

— Ни в коем разе. Просто вы не конкурентоспособные. А таких всегда топчут другие.

— Почему это мы.… Не конкурентоспособные?

— Потому что скоро станете банкротами, и все об этом уже знают. Скоро вас растащат по кускам. Скажи, разве можно назвать такую шарашкину контору — конкурентоспособной?

Нельзя, конечно. Но тебе не признаюсь в этом ни за что!

Гад такой. Специально мне давит на больное — на фирму.

Я злилась внутри себя на него, но понимала, что своей злостью ничего не добьюсь всё равно. Нужно остудить эмоции и попытаться хоть что-то выведать из него — зря я, что ли, в самом деле искала встречи с директором (или даже владельцем) “Стеллар”?

— Но ты явно нам мешаешь, — процедила я сквозь зубы. — Зачем?

Мы склонились друг к другу над столом, который нас удерживал друг от друга, словно не давая сцепиться в самом настоящем бою.

— Ничего я вам не мешаю, — хмыкнул Рус. — Вы сами по себе слабаки. И всё равно скоро развалитесь!

— Что ты хочешь?

— От вас? Ничего.

— Тогда оставь в покое нашу фирму. Не мешай нам заключать сделки.

— Ну это ты меня не проси…. Сильный будет жрать слабых — таков закон природы. Почему это я должен вам уступать? К тому же, у вас вариантов нет — вас всё равно поглотят. Не я — так другая контора.

— Не рано ли ты нас хоронишь? — вскинулась я.

— По-моему, как раз вовремя. У меня есть к тебе предложение, раз ты так любезно сама попала в мои лапы.

Мы встретились глазами.

Предложение? Какое ещё предложение?

Его хищный взгляд, скользящий по моему телу и лицу, заставил пробежать по позвоночнику мурашки, и уверенности в себе не придавал.…

Какие ещё у него могут быть ко мне предложения?

70.

Он смотрел на меня, я смотрела на него, и между нами зияла пропасть, наполненная ошибками прошлого, ревностью, яростью, злостью.

Когда-то мне казалось, что это мой человек, что мы вместе и навсегда, и ни что не способно нас разлучить. А теперь мы сидели по разные стороны стола и смотрели друг на друга как враги.

Это мучило, причиняло почти физическую боль.

Ни черта я ещё не переболела им. Жила все эти годы, убеждая себя, что Рус остался в прошлом, что мои чувства умерли, засохли и отвалились за ненадобностью, а сейчас поняла, что ничего подобного. Измученная, израненная любовь всё ещё со мной, сидела внутри, и как нищенка тянула к нему свои слабые руки.

От этого ещё хуже.

Зачем мне это? Почему нельзя просто вычеркнуть предателя из своей жизни, перевернуть страницу и как ни в чём не бывало идти дальше? Заниматься делами, жрать чужие фирмы, жить в свое удовольствие. Например, как Руслан. Пока я одна растила нашу дочь, он везде успел. И бизнес заново отстроить, и от нас кусок отожрать, и даже на сына время хватает.

Многостаночник, мать его.

Обида сковала горло. Я схватилась за стакан, седлала несколько рваных глотков и после этого произнесла:

— Так что за предложение.

— Сама как думаешь??

— Не нагнетай, Адашев. Что-то я не припомню за тобой слабости к театральным эффектам. Давай ближе к делу.

— Узнаю свою бывшую жену, — хмыкнул он.

А у меня от слов «бывшая жена, закололо где-то в солнечном сплетении.

Зачем лишний раз напоминать?

Гад. Красивый, породистый гад, который все так же одним взглядом был способен украсть мое дыхание.

— Я внимательно слушаю.

Руслан откинулся на спинку стула и, неспешно постукивая пальцами по столу, сказал:

— Я готов купить вашу шарашку, — выделил голосом слово «вашу».

— Очень смешно.

— Если выйдем на сделку на этой неделе, то цена будет такой, — он озвучил сумму, от которой и правда хотелось смеяться. Громко, истерично, сквозь слезы.

— Ещё смешнее.

— Каждую последующую неделю предложение будет снижаться на десять процентов.

— То есть, через десять недель ты предложишь ноль? — я криво улыбнулась.

— Через десять недель от вас уже ничего не останется, — спокойно ответил Руслан, — так что советую не затягивать, если хотите хоть что-то получить.

Он не сомневался в своих словах. Ни капли. И, если честно, это пугало.

Я достаточно хорошо знала своего бывшего мужа, чтобы воспринимать его «прогнозы» всерьёз. Или вернее будет сказать «угрозы»?

Он никогда не стал бы бросаться пустыми словами, у него всегда был план, как добиться желаемого, всегда был припрятан козырь в рукаве, и не один.

Мозги тут же начали судорожно работать, пытаясь сообразить, каких ещё проблем он может нам подкинуть, но я не имела ни малейшего понятия, в каком направлении искать.

— Тебе не кажется, что это похоже на рейдерский захват.

— Ну что ты, милая. Какой захват? Всё законно. Кир отрастил корону до небес, и ослепленный собственным величием, просмотрел много нюансов. Забыл, что в бизнесе нет места самовлюбленным бездарям… Не знаю, чем все это время занималась ты, но надо было держать руку на пульсе.

Я держала…

По крайней мере была уверена, что держу, что все под контролем. Что я просмотрела?

— В любом случае теперь поздно. Фирму вы уже просрали. Можете, конечно, ещё побороться, подергаться, но результат будет таким, как я сказал. Так что мой вам совет, соглашайтесь на продажу, пока она ещё хоть чего-то стоит.

— Обойдемся без твоих советов, — огрызнулась я.

— Как знаешь, — Руслан пожал плечами, достал из кармана портмоне, вытянул из него несколько купюр и небрежно бросил их на стол, — можешь, заказать десерт.

Прозвучало, как снисходительная издевка. Я вспыхнула, но сказать ничего не успела. Адашев поднялся из-за стола, поправил и без того безупречно завязанный галстук и на прощания бросив насмешливое:

— Киру привет, — ушел.

А я осталась.

Сидела над нетронутым «Цезарем», сжимала кулаки и давилась собственным бессилием. Спустя пару минут ко мне зашел официант.

— Желаете ещё чего-нибудь?

— Воды. Пожалуйста, — прохрипела я.

От волнение пропал голос и в горле жутко саднило. Проклятый Адашев всё-таки украл мое дыхание.