Развод. Он влюбился

Очень соблазнительная картинка. Одно плохо, в этих фантазиях домик мечты почему-то всегда принимал образ бывшего дома. Только размером меньше.

Это неизменно оставляло горький привкус и портило общий образ.

Такой дом был. Такой дом…

Хороший, крепкий, светлый, уютный. Эх…

Алексей махнул рукой. Что толку об этом думать? Бывшая жена постаралась, продала. Молодец. Просто молодчина! Отдала его на растерзания ушлым дельцам, которые превратили уютное гнездышко в источник шального дохода и пристанище тунеядцев.

Каждый раз, когда проезжал мимо красивого забора, сердце кровью обливалось. За резными воротами были видны ряды шезлонгов, на которых валялись чужие туши, в бассейне толкался выводок шумных детей, играла музыка.

А он ничего не мог с этим поделать! Ничего!

И вместо того, чтобы возвращаться в родной уютный дом, Жданов был вынужден проходить мимо, сжав от ярости кулаки, и надеяться, что бывшей жене в этот момент очень сильно икалось.

К счастью, сегодня он мимо бывших владений не проходил и не проезжал, а то бы, наверное, взорвался. Настроение вообще ни к черту.

Он уже представлял, как придет домой, нальет себе стаканчик, сядет на балконе и будет смотреть на море, призывно мерцающее на горизонте.

Только и этим мечтам было не суждено сбыться.

Дома его ждала недовольная Марина.

Не подошла, не поцеловала, не стала греть еду. Только прошествовала мимо него с видом оскорбленной королевы и скрылась в ванной, показательно громко щелкнув задвижкой. Через миг раздался звук льющейся воды.

Ланской скрипнул зубами и отправился на кухню, чтобы помыть руки и самостоятельно погреть себе ужин.

Была у Марины одна черта, которая жутко бесила. Вот это дурацкое «догадайся сам, на что я обиделась».

Просто детский сад какой-то. Он – взрослый мужик, каждый раз был вынужден играть в заведомо провальную угадайку. Попробуй разберись, что у нее там в голове!

С Ленкой, конечно, такого не было. Она берегла нервы и себе, и ему, четко обозначая любые претензии. Лучше уж прямо, в лоб. Проговорить, разобраться в ситуации, и выдохнуть. С Мариной так не получалось. Жданову приходилось напоминать себе, что перед ним не зрелая женщина, твердо знающая что хочет, а хрупкая девушка с загадочной душой.

Хотя, конечно, порой задалбывало.

Вот как сейчас.

На работе хрен пойми что, а дома вместо поддержки – очередная обида.

Неужели она сама, когда проходила мимо, не видела в каком он состоянии? Могла бы и поинтересоваться, как у мужа дела.

Все то время, пока он ужинал, сердито ковыряясь в тарелке, Марина провела в душе. Так и не дождавшись ее появления, Жданов прихватил из холодильника бутылочку холодного и ушел на балкон, о котором грезил всю вторую половину дня.

Сел на плетеное кресло, блаженно вытянул ноги и, звонко чпокнув крышкой, сделал большой глоток.

Хорошо…

И только он начал успокаиваться и приходить в себя после на удивление говенного рабочего дня, как появилась Марина. В коротенькой сорочке, едва прикрывающей стройные бедра, с тюрбаном из полотенца на голове. Вся такая разрумяненная после душа, теплая.

Все? Обида прошла? Можно разговаривать?

Однако одного взгляда на хмурую физиономию хватило, чтобы понять – ничего не прошло, и разговор все-таки состоится.

Жданов тяжко вздохнул и сделал еще один большой глоток.

— Если хочешь что-то сказать – говори. Я не в том состоянии, чтобы играть в угадайку.

Она гневно блеснула темными глазами и, сложив руки на груди, выдала:

— Я знаю, что ты меня обманул!

Жданов нахмурился, силясь понять, о чем речь, но ничего в голову не приходило. Вроде предельно честен, ни в каких косяках не замечен. Вообще, как примерный семьянин скорее бежал к ней домой, а она с каким-то нелепым допросом.

— Когда и в чем именно?

Марина вскинула брови и глянула на него, как на конченного лжеца:

— Может, не будешь строить из себя святого?

— Может, наконец, прекратишь говорить загадками и озвучишь в чем дело? — холодно произнес он.

Он не любил, когда Марина начинала себя так вести. Почему-то образ нежной девочки тут же мерк и шел рябью, вызывая желание осадить.

— А ты типа не догадываешься?

— Вообще понятия не имею.

Марина привалилась бедром к периллам, сложила руки на груди и уставилась на него долгим, пронзительным взглядом. Наверное, это должно было пронять его до самых костей, внушить страх, чувство вины и желание покаяться, но на деле вызывало лишь раздражение.

Точно детский сад.

— Тебе так хочется поругаться? — угрюмо поинтересовался Алексей.

А Марина, осознав, что ее гневные мысленный посылы не достигают цели, все-таки заговорила, выдавливая слова сквозь плотно стиснутые зубы.

— Я знаю, что на юбилей Олеси приезжала твоя дорогая бывшая жена вместе с дочерью! Я видела фотографии с мероприятия, и они обе там!

Черт… А ведь и правда соврал.

Жданов от досады крякнул. Он почему-то был уверен, что все обойдётся, что молодая жена ничего не узнает.

— Марин…

— Не смей мне говорить, что это не так! Я все видела своими собственными глазами, — она схватила с подоконника свой телефон, что-то сердито там натыкала, а потом развернула экраном вперед, — Вот! Любуйся! Пожалуйста!

На первом снимке была немного растерянная Даша в компании беспечно смеющихся девушек. На другой Лена с Олесей, возле накрытых столов. На третьей снова Лена, в обществе каких-то проходимцев, а чуть в стороне и сбоку сам Жданов, странно посматривавший в сторону жены.

Выглядело не очень.

Ох уж эти гребаные соцсети! Никакой конфиденциальности! Сам не пользуешься, так другие «помогут».

Похоже с надеждами на хороший вечер можно все-таки распрощаться. С Марининой непримиримостью в отношении Елены и Дашки, глупо рассчитывать на быстрое разрешение спора.

— Ну, были, — он подчеркнуто равнодушно пожал плечами и, сделав очередной глоток, перевел взгляд на горизонт.

— А в прошлый раз ты сказал, что их не было.

— Не совсем так. В прошлый раз я вообще про них ничего не говорил. Ни слова. А ты и не спрашивала.