Развод. Я к тебе (не) вернусь

– Светик, я начал волноваться. Едем отметим? Я заказал «Дитрих». Шикарный ужин, живая музыка, танцы под музыку пятидесятых.

Он такой заразительно счастливый, что подхватываю настрой и решаю окончательно оставить за бортом былое.

***

У нас одна заключительная глава и эпилог. Мы заканчиваем)))

Ну что? Простили Дениса? Или как прежде он не нравится? Ведь исправляется парень, видно же)))

И Света тоже стала более понятной. Ведь не простая она тоже, девочки. Мы все совершаем ошибки.

Вопрос в том, умеем ли их признать.

Глава 47

Через время.

– Давай, девочка, – командует акушерка. – Тужься. Раз-раз, ну-у-у. –стирает пот со лба. – Папаша не стоим. Подбадриваем жену. Еще. Еще немного.

– О-о-х, – подкидывает очередная потуга. – Да что ж за твою ма-а-ать!

По телу огненные судороги шпарят. Там больно, что силы уже заканчиваются.

– Родовая деятельность слабеет, – сквозь шум в ушах слышу настороженный голос. – Капельницу. Живо!

Раздирает напополам. Как справиться? Как не навредить доче? Что они еле телятся?

– Помогите ей! – кричу, но в реальности еле шепчу. – Что угодно вынесу. Просто помогите ей родиться.

Сквозь муть вижу скользящие тени. Врачи сосредоточенно делают работу. Все мельтешит, мажется. Я не должна отключиться, нет, я выдержу. В запале убираю руку с рычага и ищу мужа. Он тут же схватывает ответно.

– Светик, – голос хриплый и дрожащий. – Родная.

– Отца из операционной убрать!

Голос оглушает. Я понимаю, что что-то пошло не так, но меньше всего хочу, чтобы Денис покинул меня. Он мое спасение, он должен быть рядом. Мотаю головой, мокрые пряди хлещут по лицу. Мычу бессвязно и глухо.

– Нет! Не-е-т!

– Я не выйду, док, – твердо говорит Денис. Он режет словами, как пилой. – Не выйду! Что сделать, как помочь? Говорите, я готов на все.

Ответ тонет в моем же стоне, пока вводят катетер в кисть. Вены на сгибе локтя подвели. Вместо кожи, там сейчас огромные синяки и вздутые шишки.

– Четыре двести выродить надо, Света, – хлопает по щекам акушерка. – Не послушала меня, сама да сама. Ну ничего. Смотри на меня, давай. Видишь? На потуге пытаемся продышаться. Сейчас она… Так… Так! Дышим.

– Денис! – шелещу спертым воздухом.

Его руки держат за плечи, гладит меня и успокаивает. Говорит, что я сильная, что любит до потери пульса.

– Светка, родная. Моя отважная девочка. Люблю тебя, моя хорошая. Давай, постарайся. Дышим, родная. Ты моя малышка, – его низкий голос вибрацией шпарит по телу, вселяет в меня мощь, настраивает на благоприятный исход. – Мы с тобой все выдержим. Проживем самую счастливую жизнь, любимая. Ты только постарайся сейчас. Выпусти дочку на волю.

– М-м-мх… – завожу на новом витке схватки.

Но мне легче. От того, что рядом, от того, что со мной переживает и волнуется.

Какая я дура, что боялась реакции мужа на роды. Тут кровь, боль, вид у меня как у пугала. Но разве есть что-то еще прекраснее рождения ребенка? Разве это не самое сокровенное таинство? Я все равно для Дена самая любимая, знаю теперь.

– Всю жизнь с рук не спущу, малыш, – протирает влажной тканью лицо. Убирает пот и слезы. Мгновенно легче становится. – Девочка моя. Единственная. Самая-самая!

Команда врача перетягивает внимание.

– Головка показалась. Света, хотите потрогать?

– Что? – не понимающе таращусь.

– Вот макушечка виднеется. Отдыхаем пока, но недолго. Так что?

Денис вытягивается вперед, но я против. Куда он там таращится? От неожиданности немного теряюсь.

– Нет, не надо.

– Зря, – подмигивает врач и снова. – Готовимся выталкивать. Пошло… Пошло… И-и-и!

– А-а-а-а! – на волне крика тужусь и малышка выскальзывает на половину.

Не успеваю помнится, как еще раз, еще два, и красный комочек подхватывает персонал.

– Девочка! Четыре кило двести грамм. Пятьдесят шесть сантиметров. Большая какая, а красивая загляденье, – умиляется акушерка. – Папаш, режьте пуповину.

Денис торопится. В момент среза у него на лбу выступают бисеринки пота. Волнуется почище меня. Коротко полосует взглядом, жизнеутверждающе кивает. Улыбаюсь в ответ, да у меня есть еще силы на радость. Пока муж колдует над пупочным канатом, тысячи мыслей несутся.

Господи, как же я хотела ребенка. С ума сходила, все разрушила на пути к маниакальной достижимости. А доча пришла тогда, когда сочла нужным. Ей все равно чего хотела я или папа.

Но именно перед рождением мы с Денисом прошли сложный путь, который закончился благополучно. В эти минуты я верю, что оставшаяся жизнь будет иной, а именно разительно счастливой.

Денис возвращается. И чуть ли не впервые в жизни, вижу, как в его глазах сверкают настоящие слезы. Это впечатлительно настолько, что о пережитых мучениях мгновенно забываю. Он не стесняется нисколько. Нормальная человеческая реакция любящего мужа и отца, это нормально.

– Сейчас мы помоемся, – воркует с дочкой мисс Белых Халат.

– Покажите, – в один голос шепчем с мужем.

– Ох, нетерпеливые!

Нам торжественно несут дочку. Выкладывают на живот, показывают, как правильно давать грудь. Вздрагиваю, когда обхватывает и сразу начинает двигать ротиком. Первая реакция обнять и никому не отдавать. Спрятать ото всех. Сграбастать и скрыться. Ревностно смотрю на то, как ее забирают произвести необходимые манипуляции.

– Даже потрогать не успел, уже унесли, – хмуро замечает Денис.

Глядя на его по-детски обиженное лицо, невольно улыбаюсь. Выглядит, как будто сладкого лишили.

– Ден, – зову его, привлекая внимание. Он отводит взгляд от стола, где дочери чистят носик и пеленают. Но как только пересекаемся, лицо озаряется светлой радостью и довольством. – Правда она красавица?

– Она у нас не просто красавица! – осторожно целует муж. – Она номер один. Свет, после того, что я видел,… – внезапно замолкает, пытаясь прокашляться.

Мне кажется или в маску снова скатился серебряный шар? Муж быстро смахивает каплю. Меня трогает! Вот наизнанку выкручивает. Момент доверия по грани эмоций идет.