Разящий клинок

– А они поворачивают его каждый день, чтобы смотрители не думали, будто император отдает кому-то из них предпочтение. Сегодня день севера. Завтра его опять развернут на запад.

Опаловый трон был очень старой, уродливой конструкцией: массивный каменный стул неопределенного цвета, но в основном зеленых оттенков. Эшиале он запомнился как почти голубой… Она ни минуты не сомневалась, что он весит с десяток тонн.

– Неплохое упражнение для кого-то.

– Может, его двигают специально нанятые тролли? – вслух размышлял Ило. – Или это осквернило бы его, как ты считаешь?

– Скорее с помощью магии. Во всяком случае, они должны пользоваться волшебством, чтобы протирать эти окна.

– Едва ли. Они обучают для этого летучих мышей, пожалуй.

Эшиала продолжала этот идиотский разговор, чтобы поддержать в себе мужество; Ило подыгрывал ей, чтобы развеселить. Эшия сразу велела бы ей взять себя в руки и сделать счастливое лицо. А Шанди… Шанди бы ничего не заметил.

– А вот и он, – сказал Ило, – в той группке, у Красного трона.

Тогда и Эшиала увидела его. Ей следовало бы вспомнить, что Шанди ушел сегодня в камзоле и чулках, а не в униформе. Закутанный в серый плащ и с перьями, свободно свисавшими со шляпы, он был практически неразличим среди полутора десятков окруживших его солдат и чиновников в гражданском платье. Они, кажется, обсуждали какой-то рисунок или план, горячо споря при этом, – если только в таком холоде может существовать хоть что-то «горячее», как подумала Эшиала.

Она только собралась подойти к ним, как Ило тронул ее за руку:

– Он пошлет за тобой, если ты понадобишься ему.

– Он может и не знать, что я уже здесь.

– Не городи чепухи, твоя красота освещает всю Ротонду.

Эшиала глядела на него с полминуты, после чего сказала с тоской:

– Спасибо тебе, Ило.

– Всякий мужчина знает, что женщине необходимы постоянные комплименты.

– Не всякий.

– Тогда большинство. Идем, тебе нужно кое с кем познакомиться. Помнишь, я говорил о них?

Ило подвел принцессу к пожилой паре, стоящей особняком. Мужчина, был высок, но настолько сильно сутулился, что, казалось, он постоянно кланяется кому-то. У него были густые белые брови, а изборожденное морщинами лицо как бы застыло в суховатой, но доброжелательной улыбке. Его спутница не отличалась ростом, зато с избытком возмещала этот недостаток полнотой. Она заворачивалась в широкую соболью накидку примерно того же фасона, что и мешки с горохом в лавке зеленщика, но гораздо вместительнее, и из горловины «мешка» выглядывало ее веселое, пухленькое личико. Миниатюрная шляпка того же меха под невероятным углом крепилась в ее вьющихся седых волосах.

Конечно же, то были проконсул Ионфо с супругой. Эшиала приготовилась играть свою обычную роль – роль принцессы, которая должна вести и поддерживать разговор… В свое время ее учили непростой науке, как снимать напряжение собеседников, выбирать подходящие темы, увериться, что никто не скучает… и так далее. Она от всей души ненавидела это притворство, лицемерие… Но сейчас все отчего-то сразу пошло наперекосяк.

Ило упомянул, что леди Эигейз «щебечет без умолку», – так оно и было. Вдобавок она болтала, лепетала, журчала неугомонным лесным ручьем, но в ее словах Эшиала не нашла столь знакомого ей по императорскому двору ядовитого жала. Эигейз обругала мерзкую погоду, озорно пошутила по поводу гусиной кожи преторианцев и звона, производимого их вооружением, когда те дрожали от холода. Она заявила, что в такой дрянной денек им следует позволить носить теплые шерстяные подштанники до колен; отметила, что они с Эшиалой оказались чуть ли не единственными женщинами во всем зале, и объявила, что, будь их здесь побольше, они бы заставили мужчин закончить все побыстрее и разойтись по домам. А затем она предположила, что Шанди стоило бы заставить всех трижды обежать вокруг Ротонды, чтоб согреться.

К этому моменту Эшиала уже смеялась. Это с нее сняли напряжение умелой рукой! Принцессе нравилось разговаривать с Эигейз – к ней вдруг вернулось давно забытое ощущение веселой, добродушной беседы. Если б не те уроки, она бы так и не поняла, каких сил это стоило жене проконсула! Тот слушал выступление супруги с улыбкой покорности.

Эигейз обернулась к Ило, рассеянно улыбаясь куда-то в сторону. Очевидно, они действительно были добрыми друзьями, ибо она сразу же потребовала, чтобы сигнифер одолжил принцессе свою волчью шкуру. Ило послал Эшиале взгляд, полный муки, и действительно предложил ей обменяться накидками.

– Я так хочу повидать вашу дочурку! – продолжала Эигейз. – Обожаю малышек! О, разрешите мне прийти как-нибудь вечерком и познакомиться с новой принцессой! Все мои внуки уже выше меня, но – слава Богам! – у меня еще есть время до прихода следующего поколения. Возьмите шоколадку, милочка.

Она предложила Эшиале большую коробку дорогих конфет, хотя откуда та взялась, для Эшиалы так и осталось загадкой. Она приняла предложение, чувствуя бескрайнее удивление и почти поверив, что леди Эигейз и впрямь искренне хочет повидать Майу.

– Единственно хорошее, что только есть во всей этой неразберихе, – заметила Эигейз между двумя конфетами, – это то, что она избавила меня от необходимости сидеть на чрезмерно скучном чаепитии. Я заранее знала, что мне дадут пятнадцать секунд на описание Питмота, после чего все остальные по часу каждый будут пересказывать мне, что происходило в Хабе за последние два года, что я и без них, конечно же, знаю. А чем вы должны были заниматься сегодня? Возьмите еще конфетку.

– Я должна была позировать для портрета, – призналась Эшиала.

– О, это ужасно! Замотанная в целые лиги полотна и увешанная тоннами драгоценностей? Неподвижная, как статуя?

– Именно так.

– Кошмар! А кто же художник? Возьмите того, что потолще: как правило, они порасторопней худышек.

– Их всего около двух десятков. Они постоянно спорят из-за света.

– Эльфы! – посочувствовала Эигейз. – Милые люди, но временами они тоже бывают на редкость скучны. А есть среди них етун?

– Етун? Художник-етун?

– Да, дорогуша. Он лучший из всех. Очень низенький етун – думаю, какая-то часть эльфийской крови в нем все-таки есть. Как же его звать-то?.. Ион?

– Джалон, – подсказал ее муж.

– Верно ведь, Джалон! Мы заказывали ему портреты всех наших детей, когда те были еще малы, и всех наших внуков тоже.

Джалон. Почему это имя кажется ей знакомым?

– Стало быть, он уже в преклонном возрасте? – спросила Эшиала.

– По нему этого не скажешь. Еще одна причина, чтобы подозревать в нем далекого потомка эльфов, полагаю.

– Прошу прощения, мадам, – резко сказал Ило, – но это, случаем, не тот самый художник, что написал морской вид, висящий сейчас в Тронном зале?

Эигейз моргнула и отправила в рот еще пару конфет – вероятно, для того, чтобы дать себе время на раздумье. Между тем она не сводила с сигнифера испытующего взора.

– Признаться, я не была в Тронном зале с нашего возвращения, а они ведь постоянно меняют там картины… Но не вижу, отчего бы ему не быть «тем самым». Вряд ли могут быть сразу два художника с етунскими именами, не правда ли?

Ило, казалось, был взволнован до предела.

– Да, наверное, не могут. Был такой в группе, что рисует портрет, ваше высочество?