Ребёнок от чужого мужа

— Мам! Мам, — дёргает меня за рукав Маша.

— Малыш, не хорошо перебивать взрослых.

По палате разносится мелодия звонка.

— Это меня, — смущенно говорит Галина Васильевна. — Наверное, что-то с дочкой, — и выходит за дверь.

— Мам! — не унимается Маша. — Кажется, папа проснулся!

Мы с ней подходим к Сергею. Я рада быть рядом с ним в тот момент, когда он приходит в себя. Мы снова… одна семья. Вдруг дверь хлопает. Я оглядываюсь и мое сердце сжимается, потому что на пороге стоит Наташа.

Глава 61

Сергей

В странном состоянии я пребываю. Голова трещит как со страшного похмелья, а звуки долетают будто сквозь плотный полиэтилен. В горле сухо и изображение никак не желает складываться в общую картину. Есть размытый белый свет, кажется, из окна, и знакомая фигура, говорящая ее голосом. Моей Кати.

— Папа… — звенит знакомый детский голосок. Рука сама тянется вперед, потрогать его, но хватает лишь воздух. Неужели галлюцинации? Надеюсь, я умом не тронулся.

— Слава богу, очнулся… — всхлипывает еще один знакомый голос. Трясущийся, истеричный. Это Наташа, моя бывшая жена.

— Сереж… — и чуть громче: — Сереж!

Я моргаю раз за разом, потому что очень хочу ее рассмотреть. Мою Катю.

— Ты плачешь, что ли? — как оказывается, тяжело шевелить губами. Почти так же как и ворочать языком. Снова тяну руку. Так сильно хочется ее коснуться.

Катя обхватывает мою ладонь двумя руками и, наклонившись, целует. Я наконец могу разглядеть ее лицо. Уставшее, заплаканное и очень красивое.

— Как ты, Сереж? — я вижу как шевелятся ее губы. — Чувствуешь себя как? Что болит?

— Нормально все. Голова болит… И пить охота. Вы ведь Катя? — и не дав ей времени испугаться, пытаюсь улыбнуться: — Я шучу.

Ее лицо кривится. Она снова плачет. Зря я наверное пошутил.

Я перевожу взгляд за Катино плечо, и я вижу Наташу. На ее лбу темнеет ссадина. Она кусает губы и тоже плачет. Выглядит разбитой и виноватой.

— Прости, Сереж… Это из-за меня так. Я виновата, что ты… — всхлипнув, она прикрывает рот рукой. — Я думала, если ты не выживешь, с ума сойду. Все из-за меня…. Если бы я вела машину нормально и орала…Прости… Прости…

Перед глазами всплывает трасса и несущийся на нас автомобиль. Крик, удар, а дальше темнота. Чудо, что остались живы. Все могло быть гораздо хуже. И следом током бьет мысль о ребенке. Наташа ведь беременна. Я лихорадочно обшариваю взглядом ее живот. Дергаюсь, пытаясь подняться, но острая боль пригвождает меня к подушке.

— Наташ, — я смотрю в глаза. — А ребенок наш как?

Повисает тишина. Теперь губы кусает Катя, а Наташа, отступив, просто моргает. Выражение ее лица становится еще более виноватым.

— Сереж…

— Нормально все, — вдруг твердо произносит Катя. — Ничего страшного не случилось. Наташу почти не задело — только пара ссадин. Сереж, ты не напрягайся, — она со строгой улыбкой смотрит на меня. — Потом со всеми поговоришь.

Я опускаю глаза, ища источник третьего голоса. Я ведь точно слышал, что где-то разговаривала моя дочь.

Выясняется, что Маша стоит прямо за Катей и смотрит на меня во все глаза.

— Привет, малыш, — со второго раза улыбнуться получается легче. — Как твои дела? Ухаживала за мамой?

— Ухаживала, — кивает она и робко подходит к кровати. — Тебе больно?

— Немного. Выгляжу наверное некрасиво? Не пугаю тебя?

Она мотает головой.

— Нет, не пугаешь. Мы с мамой за тебя волновались. И тетя Наташа тоже. Все втроем плакали.

— И ты тоже?

— И я тоже, — хмурится дочка, но губы надувает так, будто снова готова расплакаться. — Ты же мне куклу дарил, и мы рисовали… Ты же мой папа.

Если бы я мог — обязательно ее обнял. Папой назвала. Головная боль отходит на второй план. К черту ноющие ребра и ощущения того, что меня неделю молотили ногами. Как же замечательно.

— Мы еще обязательно порисуем, когда я отсюда выйду, — обещаю я ей. — И кукол тебе много новых купим.

— Ладно, — тихо говорит дочка и, быстро приблизившись к кровати, касается моей руки своей теплой ладошкой. — Я буду каждый день к тебе приходить.

Я поднимаю глаза. Катя улыбается, но по ее щекам катятся слезы. Ее мне тоже хочется обнять, но едва ли сейчас подходящий момент.

— Я пойду врача позову, — подает голос Наташа и бесшумно выскальзывает за дверь. Не знаю, специально она сделала это или нет, но сейчас я ей благодарен.

Катя тут же опускается на корточки передо мной, заглядывает в глаза.

— Я так волновалась. Если бы только ты знал… Думала, моя жизнь во второй раз закончилась.

— Я на редкость живучий, — я касаюсь пальцами ее лица. Не могу удержаться. — От меня ты теперь просто так не отвяжешься.

— Очень на это надеюсь. Сереж, — она переходит на срывающийся шепот. — Я тебя так сильно люблю. Даже представить не можешь как. Ты мое сердце.

— Врач бы сейчас сказал, что мне нервничать нельзя, а ты такие слова говоришь.

Улыбаться не получается. В груди горячо тянет и стучит, и откуда-то приходит уверенность, что теперь у нас с ней все будет хорошо.

— Я тебя люблю. Ни за что бы тебя с Машей не оставил.

Глава 62

— Спасибо, Кать, — произносит Наташа, когда мы с Машей выходим из палаты Сергея. — Я все ему расскажу, — я сильнее сжимаю маленькую ладошку дочери. — Как только врач разрешит. Даже не подумала, что могу только хуже сделать этой новостью, — всхлипывает она. — Привыкла на эмоциях поступать…

— Главное, что он пришел в себя и теперь с нами. Вы поговорите с ним, как ты будешь готова. Он должен услышать правду.

Сергей после осмотра врачом попросил оставить его с матерью наедине. Вероятнее всего речь пойдет о нас с Машей. А я и подумать не могла, что Галина Васильевна с таким радушием примет новость о внучке. После слов Наташи о том, что женщина была категорически против ее беременности из-за плохой наследственности Сергея у меня были серьезные сомнения в ее адекватности. Но оказалось, что все это очередная Наташина ложь и пусть она остается на ее совести. У меня же больше нет ни единого сомнения в том, что все у нас с Сергеем будет хорошо. Никому не позволю разрушить свое счастье. Уроки, которые преподнесла мне жизнь оказались бесценны.