Рецепт дорогого удовольствия

— Ну у тебя и глаз! — поцокал языком Саша. — На самом деле я не ночью приехал, а вечером. Но все думал, не отказаться ли мне от своей затеи. Думал, думал, а тут ты появилась. Я тебя в окно увидел и поднялся повыше. Ты вошла, и вы там с Кайгородцевым затихли. Я решил, что все — остаешься до утра, и ушел. Завернул в ресторанчик поесть и, пока ел, опять все переиграл. Окна светились, и я решил вас с Кайгородцевым, ну.., застукать, что ли. Чтобы он посговорчивее стал. Подошел к подъезду, окурок в лужу бросил, а тут ты выскакиваешь. Я едва успел спрятаться за угол.

— И что ты сделал? — спросила та.

— Поднялся. Зашел, увидел — дверь открыта. А в квартире — тело. А дальше, сама понимаешь…

— Сбежал, конечно.

— А мне охота была связываться? Ты что? Это следователи еще не откопали, сколько я Кайгородцеву бабок должен. Откопают — живенько меня поджарят, как карася к обеду.

— Ты можешь себе представить, — сказала Глаша, выстукивая носком туфли «Танец с саблями», — я слушала Стинга в наушниках в комнате его жены. Потом выхожу — а он мертвый!

— Могу, — криво ухмыльнулся Ашмаров, и тут в приемной послышалась какая-то возня и сдавленные вскрики.

— Что это там такое? — с подозрением спросила Глаша.

— Наверное, большой босс подрался с Раисой Тимуровной.

Они оба выглянули из кабинета и увидели, что Подвойская стоит посреди приемной с подносом в руках, а сзади в нее двумя руками упирается уборщица Люся. Первая заваливается назад и топочет ногами, не желая сдавать позиций, а вторая пыхтит и хихикает.

— Что тут у вас? — спросил Ашмаров, с интересом оглядывая мизансцену.

— Не понесу я ему кофе! — прошипела Подвойская.

— Бастуете, Раиса Тимуровна?

— В обращении ко мне он использовал ненормативную лексику! — распалилась та.

— Давайте я отнесу, — предложила Глаша. Теперь, когда все улеглось, ей хотелось посмотреть, как Нежный себя поведет с ней.

Интересно, с чего он вдруг сорвался, как только услышал голос Сусанны Кайгородцевой? Такое впечатление, что его потряс сам факт, что она жива и здорова. Он был уверен, абсолютно уверен, что она покончила с собой!

Глаша отняла у Раисы Тимуровны поднос и, не постучав, проскользнула в дверь директорского кабинета. Нежный разговаривал по телефону, стоя у окна, и не услышал, как она вошла.

— Что ты наделал, дегенерат, а?! — Голос его был наполнен яростью и злобой. — Перестань визжать, как баба, заткни пасть! Ты хорошо меня понял? Сиди в гостинице и не рыпайся. Я сейчас приеду, и мы будем разбираться.

Он отключился, и Глаша поскорее кашлянула, как будто только что вошла.

— Андрей Васильевич, ваш кофе! — пропела она и смело поглядела ему в глаза.

Нежный сделал над собой усилие и с очаровательной улыбкой поблагодарил:

— Спасибо, Глашенька, поставьте поднос на стол. Я скоро уеду, а вы разберите, пожалуйста, бумаги в этом шкафу. Петя оставил тут после себя страшную неразбериху. Вы ведь референт, — скрывая усмешку, добавил он. — Человек с понятием, не то что какая-то там секретарша.

Нежный был так мил, словно бы это не он недавно вопил, топал ножками, сучил ручками и брызгал слюной. Глаша нагрузилась папками и, оттащив их в свой кабинет, принялась ходить из угла в угол. Большой босс вел себя странно, очень странно! Когда он узнал, что Сусанна Кайгородцева жива, и услышал ее голос, то впал в настоящее буйство. Даже выкрикивал непристойности! А когда немного успокоился, сразу же позвонил кому-то и начал отчитывать. Теперь он собирается ехать в гостиницу и разбираться.

Как вчера сказал Стрельников? Нежный становится главной фигурой во всем этом деле с похищениями и убийствами. Хорошо бы проследить за ним, узнать, к кому он едет, и подслушать весь разговор.

Только она об этом подумала, как услышала голос Нежного, который отдавал последние распоряжения громко сопящей Раисе Тимуровне.

«Не успела! — в отчаянии подумала Глаша. — Сейчас он сядет в машину и умчится — только его и видели. Как я смогу за ним проследить?» Из окна она наблюдала за тем, как большой босс сел за руль и медленно отвалил от тротуара. И тут в голову ей пришла любопытная мысль. Что там рассказывала Сусанна про ночь понедельника? Нежный встретил ее возле кладбища и повез в гостиницу «Восточная». Сказал, что нужно подняться в номер двести двадцать два. Она поднялась, но никого там не застала. Может быть, стоит рискнуть и съездить туда? Чем черт не шутит? Она схватила сумочку и стремглав бросилась вон из кабинета.

— Глашечка, он хочет, чтобы я вела ежедневник! — сообщила ей Подвойская голосом, полным смертной тоски. — И на голову чтоб надевала белую шапочку.

— Да он просто варвар! — заявила Глаша, скрывая ухмылку. Раиса Тимуровна в белой шапочке могла бы потрясти воображение не одного пациента.

— Никому не говорите, что я уехала! — попросила она. — Вышла, и все.

— Ладно-ладно, — вяло махнула рукой секретарша. Ее привычный мир рухнул, и она только сейчас поняла, каким классным начальником был Петя Кайгородцев.

* * *

— Вах! — сказал кто-то позади Глаши, и это было единственное, что она услышала в свой адрес, войдя в гостиницу.

Внизу работали ресторан, бар, казино и несколько салонов. Народ сновал по холлу, никто не обращал ни на кого внимания, и Глаша беспрепятственно поднялась по лестнице на второй этаж. Кстати, на стоянке возле гостиницы она увидела красный автомобиль Нежного и мгновенно воспряла духом — след верный!

Номер двести двадцать два находился в самом конце коридора, и Глаша медленно побрела по мягкому ковру, опасаясь, что, если вдруг дверь откроется и большой босс выглянет наружу, ей просто некуда будет деться. Повсюду только запертые двери и ничего больше.

В номере двести двадцать два что-то происходило. На двери висела табличка «Не беспокоить», а внутри кто-то бубнил и глухо рыдал, пытаясь, по всей вероятности, заглушить рыдания подушкой или полотенцем.

Пожираемая любопытством, Глаша растеклась по двери, как капля масла. Если бы могла, она бы просочилась в замочную скважину. Увы! Ни одного слова из тех, что произносились в номере, из коридора расслышать было нельзя. Тогда Глаша встала на коленки, чтобы проверить, нет ли зазора между дверью и полом. В таком вот положении ее и застала дородная мадам, которая неожиданно вывалилась из соседней комнаты.

— Что вы тут делаете, милочка? — возроптала она, вздымая грудь.

— Ключ ищу, — пробормотала та, делая вид, что тщательно осматривает пол.

— Откуда у вас ключ? — не сдавалась мадам, переступая маленькими ножками, которые вылезали из туфель, словно квашня из кастрюльки.

— Как откуда? Я тутошняя.., эта.., постоянка.

— Чего?

— Постояница. То есть постоянщица.

— Я ничего не понимаю!

— Я хотела сказать — лица.

— Какого лица?

— Постоя-лица. От слова «стоять».