Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада

Языковой продукт стал мощным исцеляющим средством. Вилли убежден, что ничего он не изобрел, но интуитивно вышел на давнюю, оставшуюся лишь в смутных обрывках традицию обрядового исцеления. Мало кто сегодня отчетливо объяснит, чем были в античную эпоху элевсинские мистерии, проводившиеся каждые пять лет в честь богини плодородия Деметры и ее дочери Персефоны, ежегодно похищаемой богом подземного царства Аидом. Ну, праздник плодородия, ну, торжество жизни над смертью. А говоря на современном жаргоне, этакая тусовка крито-микенского общества. На остров Крит приплывали представители разных средиземноморских народов. В течение нескольких дней их объединяли ритуальные танцы, песнопения, молитвы и игрища, проводившиеся на многочисленных языках. Никаких толмачей не было – взаимопонимание устанавливалось в процессе совместных действий. Люди объяснялись на языке танцев. Далеким отзвуком тех мистерий осталась испанская фламенка, все позы которой – речевые фрагменты. Рыцарские лангедокские танцы также содержали от 100 до 250 морфем.

Эффектом совместного многоязыкого фестиваля был «антивавилон» – не разделение языков, а их согласованное смешение. Совместное принесение в жертву животных – отнюдь не дань мракобесию, как порой трактуют неведомый ритуал потерявшие смысловую нить потомки. Передавая из рук в руки покорную овечку, люди оставляли в ее шерсти свои комплексы и недуги.

В Новой Каледонии до сих пор проводятся соревнования на каноэ полинезийских народов, многие из которых изолированы, а их языки обречены на вымирание. Общение без переводчиков с соседями не поможет сохранить язык, но спасает самих людей от заброшенности и этнического одиночества.

Однажды Мельников помог супружеской паре, три года безуспешно пытавшейся стать родителями. Отчаявшись скрепить брачный союз рождением младенца, эти супруги готовы были на любые, самые невероятные эксперименты. Прослышав об «инопланетной» терапии Мельникова, они, не раздумывая, записались в подопытные. Лингвопоэзия полиглота завораживала необъяснимым очарованием. В этом их интересе целитель видел первый обнадеживающий удар по той бетонной стене, которая изолировала их от всех методов помощи. Три месяца один-два раза в неделю приходили они к Вилли, пробуя на себе различные «лингвококтейли» во всевозможных дозировках. Улучшалось настроение угнетенных своей затянувшейся неудачей супругов, и это казалось единственной удачей. Пока вдруг не произошло зачатие. Сейчас дочке уже пять лет.

Что происходит в организме людей, принимающих странное иноязычное снадобье? Этого пока никто не знает. Лишь скромная гипотеза самого Вилли Мельникова позволяет ему предполагать некий синергетический механизм воздействия на психику и сознание пациентов. Синергетический – значит, совместный и взаимно усиливающий. Так в эмпирических схемах лечения действие таблеток, которые глотают, усиливается инъекциями другого препарата и проникающей силой третьего, накладываемого в виде компрессов. Даже толковый врач редко когда может объяснить механизм этого совместного действия препаратов, но схема, когда-то найденная ощупью первопроходцев, бережно передается от одного поколения врачей другому.

Нечто подобное, считает Вилли, происходит при взаимном ментальном действии разноязыких текстов. Язык – это живая структура, подобная, по словам Юрия Лотмана, всей культуре в целом или искусственному интеллекту. А живое имеет труднообъяснимую способность исцелять живое. Так нередко теплые руки целителя, прикладываемые к телу пациента, избавляют его от хворей. А языковые фрагменты подобным образом что-то проделывают с сознанием людей. Любой иероглиф, любая пиктограмма, сами по себе непонятные, могут вступать в загадочные связи с сознанием, которое в своих неисследованных тайниках хранит неизвестно что – может, эти же иероглифы и пиктограммы. Резонансные взаимодействия неузнанных знаковых структур могут быть теми лучами жизни, которых остро не хватает потерявшему равновесие организму.

Строго говоря, неважно, как – важно, каков результат. А он то и дело появляется и приводит к полиглоту все новых людей с последней надеждой на неведомое. Интуиция, позволившая вернувшемуся оттуда, откуда редко кто возвращается, осваивать вторую сотню языков, способна спасать жизни. И раз Вилли Мельников это уже знает, он не может одиноко замкнуться в своем замке уникальных возможностей. Богатый жаждет отдавать – это такой же закон познания, как то, что любой следующий язык дается легче предыдущего.

Жизнь не кончается смертью

Человек – единственное животное, знающее, что его ожидает смерть, и единственное, которое сомневается в ее окончательности.

Уильям Эрнест Хокинг

Пожалуй, ни один сильный интеллект не прошел мимо идеи бессмертия человека. Сознание бренности всего живого противоестественно человеческой природе. Не потому ли фольклор, религия, литература и искусство аксиоматично привержены признанию бесконечности жизни? Но «лирика» нас не удовлетворяет – нам подавай ученое мнение «физиков».

«Мир отпал от Бога», – ужасались философы эпохи Просвещения. Не за это ли духовное опустошение, связанное с атеистической однозначностью конечности бытия, расплачиваемся мы мировыми войнами и планетарной депрессией?

Даже в глухие времена «всепобеждающего» материализма в сознании многих людей теплилась надежда неуничтожимости жизни. Эмоциональный выход она получила в возрождении религиозного сознания на исходе прошлого столетия. А выход рациональный – в развитии тех научных направлений, которые возводят понятие бессмертия в ранг научной категории.

Сошлюсь лишь на некоторые авторитеты: философ Николай Федоров; завершивший земной путь писатель-фантаст Артур Кларк, белорусский академик Вячеслав Купревич, современные исследователи Борис Болотов на Украине, Леонид Масленников и Николай Исаев в России, англичане Хойл и Вихрамасингхе – все они с различных позиций, используя разные научные аргументы, доказывают непреложность бессмертия.

Существенным развитием материалистической стороны этого направления в науке стали исследования американского нейрохирурга Раймонда Моуди, повторенные и продолженные многими его коллегами в разных странах. Моуди проинтервьюировал тысячи пациентов, переживших состояние клинической смерти, и обнаружил в информации, доставленной с последнего рубежа земного бытия, много сходства, доказывающего объективность следующего, «запредельного» этапа жизни. Типичная картина перехода от обычного существования к загробному – движение по темному тоннелю к серебристому свету в конце. Причем переход к этому свету связан с ощущением блаженства, радости от встреч с умершими родственниками и друзьями.

Душа в микрочипе?

Российско-американский ученый Александр Болонкин убежден: бурное развитие компьютерной техники скоро позволит человечеству достичь сказочной мечты – бессмертия, которое наступит через 10–15 лет.

Болонкин профессор, д. т. н., специалист в области авиации, космонавтики, математики и компьютерной техники. В СССР работал в авиационном КБ О. Антонова, руководил отделом надежности в ракетном бюро В. Глушко, преподавал в МАИ, МАТИ и МВТУ им. Баумана. После вынужденной эмиграции работал в НАСА и на главных базах ВВС США, сейчас преподает в Институте технологии Нью-Джерси. Автор 170 научных трудов и книг, 17 запатентованных изобретений. Член совета директоров Международного космического агентства, Американского математического общества, Ассоциации инженеров и ученых.

– Александр Александрович, закон эволюции требует постоянной сменяемости живых существ. Значит, бессмертие, в принципе, невозможно. Вы решили опровергнуть эту аксиому?

– Мы привыкли: живое – значит, из белков. Мне же биологическая форма жизни видится лишь одной из ступеней развития, которая вот-вот сменится следующей формой жизни – электронной.

– Но вроде бы доказано: техническое устройство, созданное человеком, не превзойдет в интеллекте своего создателя?

– Во-первых, не доказано. Американский фантаст Айзек Азимов сформулировал три «закона» робототехники. Согласно им робот всегда будет только слугой человека. Но отнюдь не факт, что цивилизация роботов, развиваясь, не выйдет из-под контроля человека. Во-вторых, я ведь говорю не о роботах, а о создаваемом человечеством сверхразуме, который в итоге станет подобным Богу. А мы не сможем, не захотим, да и не дадим себе права тормозить его развитие. В противном случае разумные существа на других планетах опередят и поработят нас.