Регент. Право сильного

— И что же сказал почтенный лорд?

— Что ценит игру по правилам. Сейчас я почти уверен, за спиной Джалила стоит кто-то из малого совета, а может, и все вместе. Но тот, кто затеял эту игру, действует иначе: грубее, непредсказуемее, хитрее. И вероятность, что старший евнух служит двум господам, тоже нельзя исключить.

— И как решить эту загадку? — императрица поежилась от осознания, насколько близко к краю они все подошли.

— В этот раз права на ошибку нет. Нужно, чтобы господин старший евнух показал себя в деле. Пусть ищет встречи со своим покровителем, пусть сам приведет нас к заговорщикам. Но для этого он должен чувствовать себя в безопасности, должен быть уверен: я иду по ложному следу. А значит, нужно, чтобы Сурия доиграла свою роль до конца.

— Она не сможет убедительно лгать. Возвращать девушку сейчас в гарем — все равно, что бросить на съедение голодным псам. Одного взгляда на ее заплаканное лицо хватит, чтобы догадаться о сути нашего разговора, — Арселия в волнении сжала руки. — Риск слишком велик.

— О стихии, разумеется нет. Оставлю Сурию при себе на день или два. В конце концов, не этого ли Джалил добивался? Слезы — не страшно, особенно, если поползут сплетни о ссоре с Ликитом. Уверен, ваша служанка, Гайда, поможет с этим. У господина евнуха тоже слишком мало времени, он должен действовать. Все решится если не сегодня вечером, то в ближайшие два-три дня. — По нашим законам, вы должны отправить Сурию обратно после первой же ночи. Ее осмотрит лекарь, и обман раскроется.

— Мне не впервые нарушать ваши традиции.

Императрица поджала губы. Мысль о том, что Сурия останется так близко к регенту, проведет подле него ночь, а может, две или больше, оказалась неприятна. И, хотя признаваться в этом совершенно не хотелось, вовсе не политика была тому причиной.

— А что, если она останется в моих покоях, как одна из личных служанок? — неожиданно предложила Арселия. — Это даст вам больше, чем один день. При должной аккуратности, разумеется.

— И речи быть не может! — возмутился Ульф. — Я не допущу в ваше окружение человека с таким прошлым.

— Отчего же? Вина девочки и впрямь невелика. Кроме того, я понимаю всю безысходность ее положения, как никто другой, поскольку сама однажды оказалась игрушкой в руках мужчин.

— Ари, это небезопасно. Я запрещаю.

— Запрещаешь мне помогать? — на ее лице появилась улыбка. — Боюсь, этой власти у тебя нет. К тому же, мы и так все время рискуем. Ты, я, даже Адиль. Но одно дело — сидеть и ждать, пока враг нанесет удар, и совсем другое — стараться его опередить. Сурия не причинит мне вреда.

— Откуда такая уверенность?

— Вижу. И чувствую. Ей просто нужна помощь, поддержка и защита, которой у нее никогда не было. А мы получим самое важное — время.

Ульф покосился на притихшую у окна наложницу, затем перевел взгляд на императрицу:

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Вполне.

— Хорошо, — сдался он. — Несколько дней. И при первой возможности я отправлю ее подальше.

— Как прикажете, лорд регент, — она шутливо склонила голову. — Ну что ж, тогда следует вернуться к делам: если хотите сыграть достоверно, то несколько слухов все же пустить придется.

— Моя неосторожность. В тот день, когда мы искали тайный ход в гареме. Наверное, нельзя было позволять слугам и девушкам наблюдать за нами. Но они стояли так далеко, я не думал, что им может быть что-то слышно.

— Про тайный ход бы узнали бы все равно, слишком очевидный факт, — Ульф качнул головой. — Этого мало, должно быть что-то другое. Сурия?

— Письмо. План, оставленный убийцей. Я видела его в руках воинов. И рассказала о нем, кому не следовало. Ликит не виноват, милорд.

— Кому рассказала?

— Старшему евнуху, господину Джалилу.

— Это ведь он заставил тебя следить за нами?

Она торопливо закивала.

— Угрожал? Любопытно, чем именно?

— Сначала обещал вышвырнуть меня из дворца, продать на рынке для бедняков. Затем намекнул, что моя жизнь в гареме может стать поистине невыносимой.

Глава 36

Трактир в бедняцком квартале встретил Ульфа равномерным гулом голосов, дребезжанием не очень хорошо настроенных струн, резкими запахами специй, дешевого вина и человеческого пота. В одном из углов был сколочен невысокий помост для танцовщиц. Не кайанат, даже не гавази, а рабыни из самых низших слоев, принадлежащие хозяину этого притона, другого названия Ульф подобрать бы не смог.

Да и посетители подобрались соответствующие. Приличному торговцу или обычному путнику тут делать было нечего: грузчики, вышибалы, чернорабочие, наемники и прочий люд самого разбойного вида.

Впрочем, нужный столик Ульф нашел почти сразу: чуть в стороне от прочих, отделенный от общей залы невысокой решетчатой перегородкой, а позади — неприметная узкая дверца прямо на двор. Удобно, если хочешь прийти и уйти незамеченным.

Регент империи скинул старый потрепанный плащ, демонстративно поправил меч, устроил кинжал за поясом поудобнее, вызвав тем самым пару разочарованных взглядов и один уважительный смешок.

— Господин почтенный, да будет путь его прям и чист, уверен, что в сердце его смятение, а в разум — пелена сомнений, не закрались? — местный трактирщик смотрел на Ульфа крайне подозрительно. — Господин уважаемый визитом своим без сомнения скромный трактир раба верного своего почтил. Я гостю всякому от души рад, едой доброй и питьем веселящим счастлив поделиться, однако же долгом своим предупредить считаю: у нас чужаков не любят, а вас, воин благородный, я первый раз в этом приюте достойном для душ уставших вижу.

— Глубокоуважаемый хозяин, да не дрогнет сердце ваше от забот чрезмерных, а карман да наполнится звонкой монетой, тревожиться не должен, — в тон ему откликнулся гость, опуская в руку трактирщика серебряный кругляш. — Ни мирного вечера, ни покоя тех, кто устал от трудов праведных, я не нарушу. Защитники ваши могут и далее красотой танца взоры свои радовать, а о скромном визите моем, как о помехе досадной, забыть.

— В таком случае, чем могу быть полезен? — хозяин сделал почти незаметный жест двоим охранникам, стоящим поодаль: спокойно, можете отдыхать пока.

— Кувшин вина, почтенный хозяин. Меня уже ждут.

— Шакиб! — негромкий, но тяжелый и очень звучный голос, одернул трактирщика. — Пропусти. Это ко мне.

Трактирщик чуть скосил глаза в сторону уединенного столика и поспешно отступил в шум и гул общего зала.

Навстречу Ульфу поднялись двое. Малкон чуть кивнул, второй же, незнакомец, сделал широкий приглашающий жест рукой.

— Простите Шакиба, — в его хрипловатом голосе сквозила насмешка. — Он настороженно относится к новым гостям. Очень уж работа у его постоянных посетителей особенная. Сказать по правде, его можно понять. Садитесь, без церемоний: ни вам, ни мне лишнее внимание ни к чему.