Река времен. Жребий брошен

– Жаль! У нас появился заказчик, который готов оплатить создание пятисерийного фильма, по двадцать шесть минут, про твою любимую Вторую мировую. Может, поучаствуешь? Ведь скоро – День памяти!

– День начала войны, наверное, хотела ты сказать? А на каких условиях работа?

– Вот и приезжай. Обсудим!

– Давай завтра.

– Завтра воскресенье!

– Совсем забыл! Ну послезавтра тогда. А лучше позвони мне завтра вечером, если актуальность не пропадет, пообщаемся!

– Хорошо!

– Только, Свет! Пожалуйста, сразу конкретику по затратам времени и величине гонорара.

– Договорились!

– Пока!

Еще договаривая последние фразы, я уже въезжал на стоянку «Каблук» и, припарковавшись у левой стороны, вышел из машины. Открыв пассажирскую дверь, подал руку своей спутнице.

– Зачем?

– Тебе неприятно, что я подаю тебе руку?

– Не знаю.

– Хорошо, я больше не буду давать тебе руку, но сейчас ты все-таки обопрись на нее.

– Ладно.

Быстро чмокнув меня и помахав на прощание рукой, она поспешно скрылась в направлении торгового центра, а я решил выкурить сигарету, благо тут виднелся указатель, обозначающий штубину [42] .

Итак, что же мы имеем? Вернемся к нашим баранам, в смысле – к работе. Надо как-то обнулить память системы, не разрушив сложившиеся связи. Как? Виталий пробовал, но она вскоре восстановилась. Это понятно почему. Все базы знаний в системе имеют массу перекрестных связей. А обнуляя какие-то временные наборы, мы вовсе не нарушаем их, и по ним система вскоре легко регенерируется. Вопрос только во времени. Но если в системе все обнулить, то она начнет свое развитие с того уровня, где зафиксирована предыдущая остановка. Значит, получится временной лаг. А если некоторые связи еще и разорвать вдобавок? Не получу ли я в качестве бонуса искомую неделю-другую?

42

Штубина (жарг.; от англ. Stubs bin) – мусорный ящик для окурков и место для курения.

Надо подумать. Хотя разрыв связей равнозначен неадекватной работе всех моделей во взаимосвязи. Да и вообще непонятно, как эти модели будут работать при иных начальных условиях? Может, вчерне прописать эти условия? Не пойдет. Тогда модель будет менее гибкой. Но все же решение – где-то рядом! Я чувствую это. Надо именно обнулить какую-то часть памяти в системе, а у игрока (назовем его своим именем) оставить все, как было. В этом случае система будет развиваться почти по-прежнему, но… Стоп! А где гарантии, что дальше все пойдет по новому пути, что система опять не самозапрется или не вернется скачком на прежние рельсы? Да!

Кстати, мне ведь надо оплатить перегон Ольгиной машины сюда! Чуть не забыл! А терминалы есть тут прямо при входе в центр. Пойду-ка выполню требуемую операцию.

Выбросив окурок в штубину, я вошел в холл «Электроники на Пресне». Так. Стало быть, что нам там сказала девушка? Тиберий-13-А-Зет-7! Теперь вставляем карточку в приемное окно и жмем «оплатить». «Ваш заказ исполняется», – обрадовал меня автомат, после чего я повозился пару минут, открывая опцию «дистанционный платеж» для своей карточки, забрал возвращенный кусочек пластика с сосредоточенным внутри авансом и повернулся к выходу, как вдруг почти над ухом у меня раздалось:

– Дядя Максим! Привет!

Я обернулся. Миша Мелик-Нубарян (а это был он), сияя как начищенный пятак, шел от входа прямо на меня.

– Привет, Миша!

– Какими судьбами к нам?

– Да вот решил тебя навестить.

– Дядя Макс, но ведь так не делается! Вы бы хоть сообщили мне. Номер-то у вас есть! Вы ведь могли и не застать меня. Я только что с КШУ [43] из мира царя Алексея Второго.

– Из какого Алексея?

– Ну, Алексея Второго, Алексея Николаевича!

43

КШУ – командно-штабные учения.

– А это кто?

– Сын Николая Второго. Хотя есть еще один мир Алексея Второго – царевича Алексея, сына Петра Первого, но этот мир у нас уже практически затух.

– Ничего не понимаю. Какие еще миры?

– Ну, дядя Максим, я же вам говорил, что я – заместитель председателя Московского клуба виртуальных игр «Москоу гейм 2020». При нашем клубе тусуется большая группа под названием WTA – The world of tsar Alexey, или МЦА – «Мир царя Алексея». Это международный мир, который существует уже больше десяти лет. Участники его прописали согласованный таймлайн длиной в сорок с гаком лет. Сейчас самые смелые застрельщики начали спорить уже о периоде начала 1980-х. Вот меня пригласили посредником на пробные КШУ по наступлению Русской армии от Басры к Ахвазу.

– Обожди, наступление Русской армии от Басры на Ахваз в 1980-х? Но ведь это же где-то в Ираке!

– Ну да! Басра – в Ираке, а Ахваз – в Иране.

– Ничего не понимаю. Это когда же русские там воевали? Вы что, придумали себе фантастический мир? А как там у вас все развивается? По каким законам?

– Обождите, дядя Макс. Сейчас, если у меня показов не запланировано, мы сможем немного поговорить в здешней кафешке. Идет?

– Идет!

Мы быстро прошли по уже известному мне коридору и остановились у дверей AD-42. Миша проскользнул внутрь, а я остался ждать в коридоре. Очень тянуло зайти в AD-46, но я решил, что это вряд ли приведет к чему-то хорошему, и воздержался.

Впрочем, Миша быстро выскочил опять и отрапортовал:

– У нас есть тридцать пять минут. Шеф – жуткий педант, и ровно в одиннадцать я должен вернуться.

– Ну куда пойдем?

– У нас тут недалеко от входа на втором этаже есть кафе. Там варят очень неплохой кофе. Пошли?

– Идем!

Вскоре мы уже сидели в полумраке дальнего угла небольшого зала за треугольным столиком, ожидая, когда официантка – молоденькая девушка с короткой стрижкой – принесет нам кофе по-турецки.

– Так на чем мы остановились? – возобновил разговор Миша.

– Ты хотел рассказать мне поподробнее про МЦА, или WTA. Я понял, что это – вымышленный мир, что-то вроде мира Толкиена, только по мотивам реальной истории.

– Точно! Только мир МЦА – вовсе не вымышленный. Это альтернативный мир.

– Ну да, помню… Это моделирование возможного исторического развития, если бы в точке дивергенции рекреации… Тьфу, прилипло! В бифуркации дивергенции вектор событий даванул бы в другую сторону, и события покатились бы не с горы, а в гору…

– Забавное определение, – усмехнулся мой собеседник. – Но в чем-то верное. В самом деле: если вместо одного события в истории вдруг случится другое, то сторонники альтернативного мира свято верят, что в этом случае реки могут потечь вспять, революции не случатся и т. д. Ты, дядя Макс, как говорил папа, всегда умел хватать быка за рога. Кстати, тебе привет от него.

– Спасибо! И все же ты лучше про МЦА поподробнее расскажи.

– Ну что говорить? Около десяти лет назад на одной из интернет-тусовок, где собираются недовольные своей жизнью «перекраиватели» истории, некто Чирей развернул, какие перспективы могли бы открыться народам, если бы монархия не прервалась в 1917-м. Ну и очень подробно и тщательно начал выстраивать причинно-следственные связи того, как могло стать, что царевич Алексей вдруг остался бы жив и объявился в ходе начинающейся Гражданской войны на юге России. Этот Чирей (в миру писатель Николай Крамер) вместе с Иосифом Карповым написали альтернативно-исторический фантастический роман «Честь имею» про злоключения царевича в годы Гражданской войны. Они считают, что значение царевича Алексея для мировой истории очень велико. Ведь он, будучи сыном Николая Второго, являлся не только претендентом на российский престол, но и на престол Великобритании, как прямой потомок Ричарда Львиное Сердце, который был незаконно лишен своего трона после возвращения из похода на Иерусалим. – Миша отхлебнул кофе и продолжил: – Так вот, по версии Крамера – Карпова, кстати очень неплохих писателей-сериальщиков-фантастов, удрав из Екатеринбурга, из-под носа большевиков, царевич Алексей в сопровождении своего учителя и воспитателя-казака попадает сначала в Омск, как раз к моменту, когда там берет власть адмирал Колчак. Колчак, не то не поверив ему, не то из каких-то иных соображений, распоряжается тихо избавиться от отрока, так как тот мешает ему сделаться верховным правителем России. Но верный казак спасает своего воспитанника, и им удается втихаря при помощи партизан, которые их не опознали, добраться до Владивостока. Ну а из Владивостока, используя кое-какие припрятанные драгоценности, они бегут в Америку. Там царевич Алексей получает гражданство, основывает социал-монархическую партию США, потом встречает каких-то родственников, которые его признают, и оттуда уже в возрасте тридцати пяти лет прибывает в Великобританию.