Реконструкция парадигм

Он смотрит, ждёт ответа, но по его глазам всё становится понятно. Тяжело выдохнув, Фольт ещё раз указывает на консоль и молча продолжает свои поиски. Я иду заниматься своею частью «гениального» плана по выстреливанию шлюзом человека, как из пушки.

Консоль не горит и даже не реагирует на нажатия. С техникой такое иногда бывает, особенно с этими китайскими консолями за производством концерна ТОА. Пара ударов, которые иногда помогают, ситуацию не изменили. Можно попробовать закоротить цепь. Найдя с правой стороны небольшую щель, ногтем поддеваю её и отсоединяю прямоугольную обшивку, за которой виднеется множество проводов. Если память не изменяет, то нужные мне провода — красный и оранжевый. К удивлению, меня встречают два уже оголённых нужных провода, которые я замыкаю. Консоль загорается огнём, а я, закрыв за собой отверстие, встаю на ноги. Вроде бы и будущее, но всё ещё приходится прибегать к столь древним методам работы с техникой…

Полазив по интерфейсу в поисках расчётного инструментария, нахожу оный и собираюсь проводить расчёты.

— Ну что там, долго тебе ещё? Я уже нашёл всё необходимое и собираюсь заходить в шлюз после того, как скафандр надену! Давай быстрее там!

Он ещё что-то тараторит мне, но все его слова проходят мимо ушей, а мой взгляд не отрывается от консоли, а точнее от того, что я наблюдаю… Расчёты уже есть… Даже больше! Они постоянно появляются… Одни и те же, от одной и той же учётной записи. Моей… Время создания расчёта одинаково, а номер всех расчётов высвечивается как «NaN», что подразумевает «не число». Такое возможно в том случае, если число столь велико, что система его уже не может обработать… Записи сыпятся словно дождь из миллиарда капель, каждую секунду ударяющиеся об землю. Не успел я и кнопки нажать, как послышался звук закрывающегося шлюза. Нужно остановить Фольта!

Подбежав к шлюзу, я заглядываю внутрь и вижу одетого по полной Фольта. Он нажимает какие-то кнопки на консоли и радостно оборачивается в мою сторону.

— Профессор! Ну вы и молодец! Отличные расчёты! Быстро вы, однако, а то я уж думал, что придётся сидеть ещё да ждать, пока вычисления закончатся!

— Фольт, нужно остановиться и прекратить данный эксперимент! Это не мои расчёты!

— О чём вы говорите, профессор Шальц? Даже если не ваши, то они всё равно точны, так что нет причин для беспокойства. Тем более это единственный выход найти ответы и помощь!

Картинка перед глазами стала слегка расплываться, и строгие черты скафандра постепенно почему-то теряют свои границы…

— Фольт! — раздался женский голос, а за ним и мужской.

Обернувшись, передо мной предстали две известные мне фигуры: Кэтрин и Хиггсон… Они подбежали к шлюзу, и в то время как Кэтрин пытается уговорить Фольта успокоиться и выйти к ним, Хиггсон подбегает к консоли, у которой я только что стоял, и пытается её включить. Он повторяет те же действия, что и я, в итоге нагибается и снимает крышку, но, к удивлению, Хиггсон достаёт нож и оголяет провода, чтобы закоротить их. Зачем?.. Там же есть уже два…

Они… совсем не обращают на меня внимания, словно меня тут и нет. Я смотрю вновь на Фольта и вижу… чертовщину! Само пространство словно расслаивается вокруг него на тонкие слои, но если присмотреться, то можно увидеть… Да, там как минимум два Фольта! Они в разных одеждах, в разном обмундировании, но, без сомнения, это всё он!

— Фольт! Успокойся и не открывай шлюз! Если ты вылетишь без одежды, то ты можешь умереть! Фольт!

Кэтрин кричит, но тот её не слушает, словно… её нет для него. Всё размыто и больше походит на какую-то голограмму, нежели на реальность. Я наблюдаю за тем, как он чертыхается, а одна из его копий с кем-то что-то обсуждает, но явно не со мной или с теми двумя. Фразы… Их не разобрать. Шум в ушах усиливается, а свет режет глаза. Все копии Фольта собираются в единое и стоят у консоли. Нажав пару раз по экрану, они также вместе направляются в центр шлюза, и секунду спустя происходит резкая разгерметизация, выбросившая их в космос с огромной скоростью. Меня оглушает громкий писк, превозмочь который я уже не в силах. Закрыв глаза, мечтаю лишь о том, чтобы он хотя бы стих…

Что-то изменилось… Лёгкий холодок прошёлся по моему телу, и, открыв глаза, я наблюдаю закрытый пустой шлюз. Свет в ангаре выключен, а множество коробок и прочего хлама — пропали. Справа от меня, у иллюминаторов, стоит чья-то фигура…

В полутьме лик этого человека освещает лишь тусклый свет, проходящий через иллюминатор. Я знаю этого человека, хоть его имя и кажется мне туманным и далёким…

Марта…

Её блёклое морщинистое лицо с тоской смотрит куда-то вдаль, задумчиво и… глубоко. Укутанная вуалью, она опирается об обшивку, слегка наклонив голову к стеклу. Заметив меня, надо полагать, краем глаза, Марта неспешно поворачивает голову в мою сторону и легонько приподнимает краешки губ. Невольно и я улыбаюсь ей в ответ, незнамо отчего. Мне страшно подойти…

Её улыбка сменилась на беззвучное, как мне кажется, произношение буквы «а», словно она в этот момент что-то поняла. Её взгляд опустился вниз, а сама она тяжело вздохнула.

— Видимо, ты не он… — эта фраза что-то напоминает мне, но… не удаётся вспомнить, где я её уже слышал.

— Марта… Приятно вновь тебя увидеть с нашей последней встречи, — она нежно улыбнулась, но её улыбка быстро сошла на нет, и она меланхолично вновь уставилась в чёрную бездну космоса.

— И я вновь рада видеть тебя, мой дорого… Извини, я, к стыду, позабыла твоё имя. Но… Последняя встреча? Что это значит?

Вопрос, ставящий меня в тупик. Её глаза… они… В них пропал тот близкий мне блеск, живой и согревающий, укутывающий своей невидимой вуалью, спасающей от всех невзгод мира. Взамен этого в них есть что-то другое, что я не могу понять… Всеобъемлющность? Создаётся впечатление, что Марта — почему же это имя кажется столь далёким и туманным? — видит куда более меня.

— Мы с тобой постоянно говорим, общаемся и молчим. Постоянно! Но раз ты не он, то, надо полагать, ответа на свой же вопрос ты мне не дашь… Дорогой, подойди ко мне, не бойся, — она протягивает руку в мою сторону и подзывает к себе, и я иду.

Её лицо знакомо, но теперь в отголосках моей памяти эти черты кажутся лишь размытым полотном, неудачной попыткой нарисовать тот образ, ставший недостижимым и позабытым в тусклой человеческой ячейке. Теперь же перед собой я вижу лишь немного знакомую мне личность, но… Является ли она всё той же дорогой Мартой или же изменилась, как и я?

— Марта, говоришь?.. Так вот как меня зовут… Ты извини меня, я, похоже, немного разучилась говорить звуками, словами. Обычно мы с тобой говорим взглядом, не произнося ничего, понимая друг друга, как самих себя.

— Разве возможно понимать друг друга без слов? Люди себя-то понять не могу, и я в том числе. Так как же можно понять молча?

— Дорогой мой… У людей ограниченный срок жизни, именно поэтому им нужны многие «обряды» в своей жизни. Имена служат им помощью, как и слова. Но… нам они не нужны, ведь у нас нет жизни, нет времени. Все ответы уже у нас имеются, надо только их увидеть, — Марта указывает пальцем в иллюминатор. — Что ты видишь?

Выглянув наружу, я наблюдаю… пустой чёрный космос.

— Космос… — слишком неуверенно это как-то звучит из моих уст.

— А я вижу нечто неописуемое, нечто, являющееся всем и ничем, — грань, разделяющую… Что же она разделяет? — она произносит это с крайне задумчивым видом, словно, зная всё, лишь это остаётся для неё загадкой. — Но это отчётливо даёт мне понять, что мы с тобой в разных фазах…

— О каких фазах ты говоришь, Марта? Если ты знаешь что–то, чего не знаю я, — поведай.