Реквием патриотам

– Проклятье, - прошипел Никотин, - как же мне без тебя сжечь корабль, а?

– Сорвались твои планы, - усмехнулась Дзакуро.

– Отнюдь, - раздалось от трапа, ведущего в трюм.

На ступеньках сидел Дзюбей, в руках он держал зажженную свечку.

Я бежал по трапу вниз, в кубрик, где ночевал с остальной командой Кэнсин. По пути я поднял капитана с его койки, где он только прилег после вахты, которую честно отстоял на палубе, и приказал всем покинуть корабль. Он было хотел спросить почему, но раньше чем он успел сказать хоть слово, прогремел взрыв в трюме. Капитан сразу все понял и бросился прочь из каюты, словно и не собирался только что отходить ко сну. Спасение команды и корабля (в последнем я искренне сомневаюсь) для него превыше всего. Я же отвечал лишь за Кэнсина.

Мы встретились в каком-то узком стремительно наполняющемся дымом коридоре.

– Нас достали и здесь?
– первым делом спросил юноша. Он был полностью одет и оба меча заткнуты за пояс.

– Не важно, - отмахнулся я.
– Гемма предал нас и прибрал золото к рукам, как и собирался с самого начала. У нас здесь не осталось друзей.

– Что будем делать?
– поинтересовался Кэнсин, крепче сжимая рукоять катаны.

– Как и все здравомыслящие люди на этом корабле, - пожал плечами я, - покидаем его борт.

Кэнсин покосился на меня несколько недоуменно, но ничего не сказав зашагал следом за мной.

Дзюбей не видел куда делся после взрыва Никотин. Да и плевать ему было на старикашку. Он взлетел по крутым ступенькам трапа, спасаясь от волны пламени, вырвавшейся из трюма, и тут на горле его сомкнулись стальные пальцы. Гемма выдернул его из люка, ноги наемника повисли над палубой, но тот мгновенно сориентировался и врезал противнику ногой в пах. Гемма переломился пополам и разжал пальцы. Еще в воздухе Дзюбей выхватил катану и едва приземлившись рубанул Гемму, усиливая удар разворотом всего тела. Однако бывший дионин небольшого клана ниндзя заблокировал удар правой рукой, которую теперь заковывал в бронзовый наруч. Тут же Дзюбей получил сокрушительный удар левой в челюсть. Наемника развернуло, такой сильны был удар, ноги его заплелись и он рухнул на палубу. Гемма тут же попытался растоптать его, но Дзюбей вовремя откатился в сторону. Нога Геммы пробила палубу, из дыры вырвался язык пламени, опаливший бок Дзюбея и сапоги Геммы. Здоровяк отпрыгнул, на мгновение сбившись, этим и воспользовался Дзюбей. Наемник рубанул его снизу-вверх, под правую руку, развернулся и прошелся катаной по животу, выпуская кишки. Это ничуть не смутило Гемму - рана на животе заживала с чудовищной стремительностью, а правую руку он перехватил левой и приставил на место, та как ни в чем не бывало приросла.

– Далась вам моя правая рука, - усмехнулся он, нанося Дзюбею мощный удар ногой с разворота, отшвырнувший его к занимающейся переборке.
– Дважды за вечер приращивать приходится.

Вокруг уже вовсю плясало пламя, трещало дерево палубы и переборок, но это ничуть не смущало сражающихся в этой - как сказали бы на материке - Долине мук. Хотя сражением это было сложно назвать. Гемма попросту избивал Дзюбея, крепко держа его левой рукой и нанося удар за ударом закованной в медь правой. Однако наемник не потерял меча и все еще находился в сознании, во многом благодаря усилиям Геммы - тот бил не в лицо, а живот, чтобы продлить страдания своего давнего недруга и бывшего ученика. Дзюбей же ждал лишь его ошибки. И Гемма таки ее совершил.

Он на секунду задержал удар, для того чтобы встряхнуть правую руку, уже порядком уставшую и ноющую от постоянных ударов. Этого Дзюбею вполне хватило. Он дернулся, изогнувшись всем избитым телом, и приложил Гемму ногами под подбородок. Это вывело того из строя на пару минут, Дзюбей обвил ногами шею противника, пальцы последнего разжались и наемник вытянулся во весь рост, уперся ладонями в уже горящую палубу и швырнул Гемму через себя. Могучее тело Геммы проломило доски и он рухнул вниз, в трюм, туда, где плавилось в чудовищно жарком пламени золото похищенное у покойного Асикаги Рюхэя. Дзюбей подскочил на ноги и рванулся к одному из последних уцелевших трапов.

Гемма оказался куда крепче, чем кто-либо мог подумать. Он сумел вылезти из плавящегося золота и чудовищной ожившей статуей рванул наверх, за Дзюбеем.

– Ты был слишком жален до золота, Гемма, - усмехнулся напоследок наемник, выбираясь на верхнюю палубу и захлопывая за собой люк.

Гемма с силой врезался в него, проломив головой, "укрепленной" слоем застывающего золота, но Дзюбей ударил его обеими ногами, загоняя обратно. Он висел на обрывках такелажа, свисающих с мачты, и раз за разом обрушивал ноги на высовывающуюся голову Геммы. И вот палуба с треском провались, увлекая Гемму в пучину из пламени и воды, хлещущей из многочисленных пробоин в бортах.

Я сидел на берегу и смотрел на тонущий корабль в лучах восходящего солнца. Красивое, скажу я вам, зрелище. Я начал понимать самураев, черпавших вдохновение в таких вот картинах. Им не было важно, победа это было или поражение. Главное, красота.

– Чоушу Ёсио-доно будет недоволен, - заметил сидевший рядом Кэнсин.
– Мы провалили его задание.

– Фактически, оно было провальным с самого начала, - сказал я.
– Гемма с самого начала использовал Ёсио-доно, точнее его деньги, для организации "чумы" в этой провинции, а после намеревался сделать из него "громоотвод" гнева Токугавы. Теперь уже это не имеет никакого значения. Думаю, все кроме нас и команды корабля мертвы.

– К берегу что-то приближается, - заметил Кэнсин.
– Скорее всего, кусок палубы корабля.

Я пригляделся.

Дзюбей лежал на куске палубного настила, отломанного им для того, чтобы сделать возвращение наиболее комфортным. Всходило солнце, начинался четвертый день с тех пор, как Никотин всадил ему в руку отравленный сюрикэн, а наемник был все еще жив. Выходит, старый монах обманул его.

– Последний поцелуй Кагэро спас тебе жизнь, - на кусок палубы запрыгнул Никотин.
– Она была отравлена куда сильнее, чем я думал.

– Пошел ты, - отмахнулся от него Дзюбей, как обычно после таких потрясений на него обрушилась абсолютная апатия.

– Встретимся в Химэндзи, - бросил старик.
– За мной пятьсот золотых.

Дзюбей лихо метнулся и коротким ударом разрубил рукав кимоно Никотина - в воду попадали золотые слитки.

– Чиновник с большими рукавами, - усмехнулся Дзюбей.
– Ты рисковал жизнью из-за золота.
– Наемник сел обратно на палубу.
– Проваливай, пока я такой добрый.

Никотин покосился на него здоровенным выпученным глазом, но промолчал, а Дзюбей, уставший от его присутствия, прыгнул за борт.

– Безумец, - покачал головой монах-шпион.

Дзюбей вышел из морской пучины, словно древний бог. Наше присутствие на берегу его ничуть не беспокоило. Кэнсин поднялся, положив руку на меч, но я жестом велел ему успокоиться.

– Пусть идет, - отмахнулся я.
– Он нам не враг. Он спас меня, когда Гемма вышвырнул меня за борт.

– Я не видел кого ловлю, - бросил Дзюбей, проходя мимо.

– Однако не кинул обратно, когда увидел, - усмехнулся я.
– А кто был настоящим шпионом Токугавы? Ведь такой здесь есть.

– Есть, - кивнул Дзюбей.
– Он из ордена Фукэ-сю.

Мне хватило этих слов.

Никотин торопился. Он бежал через лес, не особенно разбирая дороги. Враги сегуната все же вышли на него, хоть он и покинул остров Кита. В городе им (монахом в большой соломенной шляпе, если быть точным) интересовался знакомый по Сата парень со шрамом на щеке, а значит и странный человек в материковой одежде где-то рядом. Остановил Никотина характерный щелчок тандзю, монах бросил несколько взглядов по сторонам и увидел того самого одетого как гаидзин человека. Он сидел на стволе поваленного дерева, держа в каждой руке по тандзю.