Реквием по любви

— Сейчас вернусь.

Не проронив больше ни слова, девушка направилась к столикам спонсоров.

Завидев ее, Виктория загадочно заулыбалась, и замахала обеими руками в знак приветствия.

— Добрый вечер, господа, — улыбнулась Алмазова, — Давненько не виделись. Не могу сказать, что скучала, но все же…

Похомов рассмеялся. Даже сигарету поспешил затушить.

— Нравится мне твое чувство юмора. Ой, нравится!

Соня, скорчив ему гримасу, переключила свое внимание на Соколовскую:

— Вика, тебя ребята заждались!

Виктория, в ожидании разрешения, вопросительно посмотрела на Пашку. Тот, буквально сверлил немигающим взглядом ее одногрупницу, совершенно не обращая внимания на сестру. Пользуясь моментом, Соколовская выскользнула из-за стола:

— Бегу, бегу.

Алмазова уже почти развернулась, собираясь отправиться вслед за Викой, да только екнуло вдруг в груди. Остановилась, внимательно рассматривая сидящего спиной к ней мужчину. Что-то в его осанке было ей до боли знакомо. В глубине души, она понимала, что этот человек — Алексей Гордеев.

Сердце пропустило пару болезненных ударов, кровь прилила к лицу от обиды и гнева. Он с женщиной сюда пришел! Ярость взяла верх над разумом…Соня обогнула стол, оказавшись лицом к лицу с Алексеем. От его напряженного оценивающего взгляда холодок пробежался по спине, но девушка и бровью не повела. Лишь гордо вскинула подбородок, да посильнее клатч в руке сжала.

— Ну и гад же ты, Гордеев! — злобно зашипела девушка, еле удерживая себя от рукоприкладства.

— Не понял? — изумился Алексей, слегка отодвигаясь от своей спутницы.

— Что, силиконовые сиськи милее естественной красоты? — Глумилась Алмазова, прекрасно понимая, с каким интересом за этой перепалкой наблюдают Похомов и Соколовский, но остановиться уже не могла, — На них у тебя время есть, да?

— Как это понимать? — сурово отчеканил мужчина, стискивая зубы.

— А как тебя понимать? — закричала Соня, вкладывая в слова всю свою обиду и ярость, — Сначала руки нацеловываешь, комплиментами осыпаешь. Потом в одной кровати со мной «случайно» оказываешься, по городу преследуешь. Даже машину мне разбил…А сейчас вообще компанией какой-то курицы наслаждаешься! Ниже падать тебе некуда…

— Сама ты курица, — возмутилась вульгарная блондинка, очевидно, распознав из всего сказанного лишь это слово.

— Рот закрой! — цыкнула Алмазова, — Шлюхам слова нее давали…

— Что?

— Соня, — Алексей медленно поднялся на ноги, — Давай поговорим в конце вечера. А сейчас, извинись перед Юлей, пожалуйста!

От подобных слов у девушки окончательно помутился рассудок. Она даже сама не поняла, в какой именно момент схватила с подноса у проходящего мимо официанта бокал шампанского, и выплеснула его прямо в лицо опешившего Гордеева.

— Вот тебе мои извинения! — прошептала Алмазова, делая шаг назад, — Других не получишь…

Не дожидаясь последствий, Соня, быстрым шагом, поспешила в дамскую комнату, спиной чувствуя, что взбешенный мужчина следует за ней.

— Лешенька, мужской туалет в противоположной стороне, — послышался писклявый голос Юлии, — Сейчас ты направляешься в женский…

— А я и не собираюсь там мочиться, золотко!

***

Соня искренне надеялась, что войти в женский туалет Гордееву не позволит воспитание. Не тут-то было. Не просто вошел, а вломился, распугав при этом всех студенток, которые в течение пяти секунд покинули помещение.

— Что себе позволяешь? — грозно пробасил мужчина, нависая над девушкой.

— А ты?

— А что я собственно такого сделал?

— Попросил извиниться перед этой…Юлей!

— Ты незаслуженно оскорбила девушку, поэтому и попросил.

Соня тяжело дышала. Ком в горле мешал нормально разговаривать, словно тисками сжимая голосовые связки.

— Нет, я не понимаю, — негодовал Алексей, — Почему ты ведешь себя так, словно мы прожили в законном браке не менее двадцати лет. Почему, Соня?

Алмазова уставилась в пол, не зная, что сказать, и изо всех сил сдерживая слезы. Гордеева такой молчаливый ответ не устроил, поэтому он слегка сжав ее подбородок, заставил смотреть в глаза. Девушка подчинилась, но легче не стало. Она млела от малейшего прикосновения этого мужчины.

— И я не понимаю, — с вызовом прошипела Соня, — Не понимаю, чем же это безмозглое пугало лучше меня? Может, расскажешь?

— Господь, милосердный, — перешел на шепот Гордеев, — Ты ведь ревнуешь меня!

— Вовсе нет…

— Ревнуешь, — ласковое прикосновение его пальцев к губам заставило вздрогнуть, — Ревнуешь…

— Так чем же она лучше? — не унималась Алмазова, — Со*ет бесподобно?

— Прекрати сквернословить, — мужчина скрестил руки на груди, — Ничего между нами не было.

Осознав, что только что сказал, Алексей рассвирепел:

— Охр***ть! Докатился…Стою перед пигалицей, и как школьник, докладываю, кого тра**л, а кого и пальцем не трогал.

Соня немного расслабилась после подобного заявления. Даже на душе как-то легче стало. Неожиданное признание Алексея заставило ее смутиться:

— Сегодня ты прекраснее, чем когда либо…Не успел сказать…

— Нужно было плеснуть тебе в лицо шампанским гораздо раньше, чтобы скорее прозрел, — она обхватила руками свои оголенные плечи, пытаясь унять дрожь во всем теле.

— Дура, — нежно, хрипло, с озорными искорками в глазах, он вынес свой вердикт.

Девушка тут же ощетинилась, вспоминая последние события:

— Бабник! — еле заметно, Соня отступила под его натиском назад, — Кабель…Стареющий ловелас…

— Все так, — Алексей рассмеялся, — Мы ведь уже выяснили тот факт, что ты меня ревнуешь. Давай не будем повторяться.

Ей нечего было ответить. Вернее, мыслей в голове вертелось очень много, но сформулировать из этой каши хоть что-нибудь дельное выходило с большим трудом.

— Ненавижу! — обиженно фыркнула, не придумав ничего умнее.

— Хочется верить.

— Это правда, — сорвался с уст последний аргумент. Вместе с ним испарилась и обида.

— Тсс! — горячий палец накрыл ее мягкие губы, очертил контур, тем самым прерывая гневную тираду. — Хочешь знать правду? Без всей этой напускной вежливости и прикрас?