Репо

Вздохнув, он потянулся за брюками, отвернувшись от меня, когда прыгнул в них, завязал презерватив и завернул его в свои все еще сброшенные боксерские трусы. Я воспользовалась возможностью, чтобы снова влезть в штаны, скомкала лифчик и засунула его в задний карман. Было бы невозможно надеть эту чертову штуку на влажную кожу. Репо схватил футболку, выжал ее и засунул за пояс, и мне очень, очень хотелось, чтобы он ее надел. Попытка держать свою защиту (и либидо) в узде с ним, полуобнаженным передо мной, будет непростой задачей.

— Мы возвращаемся? — спросила я, чувствуя себя неловко от молчаливой неловкости между нами.

— Мейз… — сказал он, покачав головой и влезая в ботинки.

— Что? — спросила я, стараясь, чтобы мой тон был пустым.

— О, к черту это, — прорычал он, бросаясь ко мне, обе его руки обхватили мое лицо и использовали его, чтобы удержать меня, пока его губы требовали моих, твердые, злые, сокрушительные. Я сопротивлялась всего две секунды, прежде чем растаяла рядом с ним, мои руки схватили его за бицепсы, а мой язык двинулся вперед, чтобы подразнить его. Он отстранился так же внезапно, как и притянул меня, его руки все еще сжимали мое лицо. — Если ты хочешь надуть всех остальных и заставить их думать, что ты вся из колючей проволоки и стали, давай блядь вперед. Но тебе меня не одурачить, так что прекрати, блядь, пытаться.

С этими словами он оттолкнул меня на шаг назад, повернулся, схватил с земли свои боксеры и оружие, а затем начал двигаться к линии деревьев, через которую мы вошли на стрельбище.

Не имея особого выбора, я скользнула в свои ботинки и бросилась следом, все время держась на безопасном расстоянии в пару ярдов между нами.

Некоторое время спустя мы вернулись к байкам, оба были в основном сухие, и жара начала давить на нас, снова делая меня несчастной. Ну, жара и реальность того, чтобы попробовать Репо только для того, чтобы знать, что это единственное, что я получу, делают меня несчастной.

Репо вытащил свою футболку из-за пояса, вытер мое сиденье, затем свое, прежде чем снова надеть ее. Даже разозлившись на меня, он все равно был милым.

Ублюдок.

Мы вернулись в лагерь. Мы оба припарковались, и Репо сорвался с места еще до того, как я успела слезть с байка.

Пожав плечами, я вошла внутрь и спустилась в подвал, планируя взять сменную одежду и принять долгий холодный душ, молясь, чтобы это успокоило мои измотанные нервы.

Таков был план, пока я не услышала шаги позади себя и, обернувшись, не увидела Ренни, стоящего там, засунув руки в передние карманы, его обычно беззаботное лицо выглядело нехарактерно серьезным.

— В чем дело, Ренни? — спросила я, опуская руку со свежей одеждой.

— Какого хрена тебе звонят десятки раз из Центра боксерской подготовки К.С.И.?

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо.

Глава 12

Репо

Поездка обратно в лагерь, откровенно говоря, была отстойной.

Я был мокрым, грязным и горячим.

Но это не имело абсолютно никакого отношения ни к одной из этих вещей.

О, нет.

Однако это, черт возьми, имело отношение к кареглазой, пурпурноволосой вспыльчивой особе, которая показала мне больше своей мягкости. Кем бы ни была Мейз на самом деле, это не была закоренелая задира, которую она так старательно изображала. Задира, была маской, защитным механизмом, большими противными шипами, чтобы защитить мягкий, нежный цветок.

Быть с ней, целоваться, обниматься, быть внутри нее — это был лучший опыт, который у меня был за ужасно долгое время.

И я понятия не имел, что, черт возьми, делать с этой информацией.

— Ты трахнул ее, не так ли? — спросил непринужденный голос Кэша, когда я вошел в свою комнату, заставив меня на секунду остановиться.

— Ты серьезно вломился в мою комнату? — спросил я, качая головой.

— Да. А теперь перестань пытаться сменить тему. Ты трахнул ее, верно? Я имею в виду, я думаю, мы все знали, что это произойдет после инцидента с машиной.

В моей груди сердце забилось в тошнотворном ритме. — Инцидент с машиной? — повторил я.

— Пошел ты, — засмеялся Кэш, скрестив руки на груди, в то время как легкая улыбка расплылась по его лицу. — Запотевшие окна, и ты выходишь из нее пиздец какой сварливый? Мы все раньше были подростками с синими шарами, Репо.

— Ты знал, что это она? — спросил я сквозь комок в горле из-за того, что он, возможно, знал, что я ослушалась прямого приказа.

— Репо, чувак, давай. Может быть, это значит многое, но Рейн не дурак. Я думаю, когда он сказал тебе держать свой член в штанах, он чертовски хорошо знал, что этого не произойдет. Особенно, когда ты торчишь с ней днем и ночью, постоянно занимаясь ее делом. Ненависть может стать отличным афродизиаком. И сегодня, когда ты застрял с ней, без сомнения, вывез ее на это поле…

— Черт, — сказал я, качая головой, и опустился в изножье кровати. — Я облажался.

— Как я уже сказал, я знал, что ты не сможешь…

— Но я должен был это сделать, — возразил я. — Это был приказ. Что, черт возьми, это значит, что я ослушался его?

— Гребаный человек? Заноза в заднице байкера, как и все мы. Мы все делали что-то, что не понравилось бы Рейну раньше.

— Только не я.

— Ну, — вмешался Кэш, и я услышал улыбку в его голосе, — это уже не так верно, да? — Я поднес руку к лицу и провел ею по лбу. — Господи, Репо, остынь, черт возьми. В этом нет ничего особенного.

— Да, конечно.

— Если только, — вмешался Кэш, его дразнящий тон заставил меня напрячься.

— Если только что?

— Если только у тебя нет к ней чувств, которые могут помешать твоему заданию.

— Не будь смешным, — я закатил глаза.

Это не было ложью. Не совсем так.

Потому что было нелепо испытывать к ней чувства.

Но, как бы то ни было, нельзя было отрицать, что они там были.

Я не знал точно, чем они были, но они были чем-то, чем-то большим, чем они должны были быть: кандидата к члену, босса к подчиненному.

— Это был бы не первый случай, когда один из нас оказался с женщиной из-за чего-то, что поначалу показалось нам смешным.

Да, что ж, это была гребаная правда.

Рейн и Саммер встретились после того, как она сбежала от людей, которые держали ее в плену и пытали. Он защищал ее. Он боролся за нее. Все это было безумием.

Потом Кэш и лидер гребаного Хейлшторма встретились. Черт возьми, если бы кто-нибудь сказал мне, что Кэш, бесстыдная шлюха, в конечном итоге будет с кем угодно, я бы сказал, что это смешно. Не говоря уже о женщине-лидере кучки беззаконных мужчин и женщин.

А Волк и Джейни, да, кто, черт возьми, не подумал бы, что это смешно, что мужчина, который едва мог связать пять слов, в конечном итоге окажется с женщиной, которой всегда было что сказать?

Но все было по-другому.

— Да, чувак. Но никто из вас не отвечал за то, чтобы буквально превратить жизнь ваших женщин в ад и убить их мечты.

— Да, я вижу, что это все усложняет, — сказал Кэш, садясь на другой конец кровати.

— Она едва может заставить себя смотреть на меня половину времени, когда так сильно ненавидит меня.