Реванш

— Я никогда не понимала, знаешь ли. Я никогда не могла понять, почему ты так сильно меня ненавидишь. — Похоже, будто я смирилась со своей судьбой, хотя, это совсем не так. Я пытаюсь выиграть немного времени, чтобы решить, что мне делать дальше. В душевой ничего нет. Вроде бы ничего. Ни мебели, ни скамеек, ни фотографий, наклеенных на стены. Есть насадки для душа, краны и плитка. Здесь нет ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия, а это значит, что я должна найти способ выбраться отсюда и быстро.

Я никогда не видела такой злобной усмешки, как та, что мелькнула на лице Джейка.

— Разве мне нужна причина? — говорит он. — Может быть, тебя просто чертовски легко ненавидеть.

Я действительно думаю об этом. Несмотря на весь шум и болтовню, происходящие в моей голове, я на мгновение оцениваю его заявление, чтобы увидеть, могу ли я найти в нем хоть какую-то правду.

— Когда-то я была стервой. Раньше, когда я тусовалась с Кейси. Но я была ничтожеством по сравнению с ней. И мне показалось, что она тебе очень нравится.

— Пффф. — Джейк качает головой, вены гордо вздуваются на его предплечьях. Он весь напрягся; мускулы в колонне его горла работают, кадык подпрыгивает. — Какое это имеет значение, а? Я чертовски ненавижу тебя, и это все, что мне нужно. Мне не нужно объясняться ни с тобой, ни с кем-либо еще.

— Значит, на то есть причина.

— Заткнись, Сильвер. Просто сними свою гребаную одежду!

Он балансирует на грани безумия. Он хочет, чтобы я дрожала от страха перед ним. В своем воображении он представляет себе страх, танцующий бурей в моих глазах, мои трясущиеся руки, неуклюже стаскивающие с меня промокшую пижаму. Наверное, я выгляжу испуганной, когда стою перед ним в его мысленном взоре, обнаженная, покрытая мурашками от лодыжек до шеи, обхватив руками торс и пытаясь спрятать свои тайные части подальше от его ядовитых глаз.

Мой взгляд невольно опускается, и я нахожу выпуклость в его штанах, которая подтверждает мои подозрения. У него стояк. Ему это очень нравится.

Отвращение бурлит у меня в животе. Я отвожу взгляд.

— Если ты хочешь, чтобы я была в этой униформе, тебе придется прийти сюда и раздеть меня.

— Ты не понимаешь? Если ты этого не сделаешь, я сделаю тебе чертовски больно.

Я наблюдаю за ним, мой взгляд блуждает по его чертам, чертам, которые, как я когда-то думала, делали его самым сексуальным парнем на планете. Я изучаю его лицо, пытаясь найти какой-нибудь предательский знак, который мог бы быть предупреждением для меня. Там ничего нет. Я позволяю тишине стать еще тяжелее, погружаясь в нее, пока думаю.

— Не важно, как сильно ты причинишь мне боль, Джейкоб, — говорю я ему. — Я не променяю свое достоинство на то, чтобы избежать небольшой боли.

— Это будет не немного, а очень много.

Я вытягиваю руки перед собой ладонями вверх и морщусь, когда понимаю, что мизинец на моей правой руке выглядит (и чувствуется) сломанным.

— И все же факт остается тем же самым…

Джейк стискивает зубы, глаза его сужаются в щелочки. Я ловлю испуганный визг за зубами, решив не издавать ни звука, когда он приближается ко мне, его пальцы злобно впиваются в мое предплечье.

— Если ты хочешь все усложнить, то пусть будет так. Ты вовсе не такая крутая, как думаешь, сучка. Ты будешь умолять меня на коленях в течение следующих тридцати минут.

Я видела людей по утреннему телевидению, которые могут отключить свои болевые рецепторы в мозгу. Они могут вытряхнуть дерьмо из своих чрезвычайно болезненных медицинских диагнозов и продолжать свой день, типа «победа духа над телом». Это, должно быть, требует большой практики. Я никак не могу заглушить свою боль, когда Джейк бьет меня в бок. Кость скрежещет о кость под моей кожей, и дикая, резкая белая вспышка света оглушает меня. Я не знаю, как найти путь на поверхность.

Я ошарашена, слегка наклонилась вперед, пытаясь сделать вдох, и никак не могу, но все еще не издаю ни звука. Джейк злобно хихикает, хватая мою пижамную рубашку и с силой дергая ее вверх по моему телу. Я прижимаю руки к бокам, извиваясь, отодвигаясь от него, но он сжимает мою шею и толкает меня обратно на плитку.

— Ты думаешь, что это какая-то игра, не так ли? Думаешь, я шучу? Ты умрешь. Вероятно, тебе следует начать относиться к ситуации с той серьезностью, которой она заслуживает.

Бойся меня.

Покажи мне, что я тебя пугаю.

Дай мне свой ужас.

Дай мне свою панику.

Позволь мне наслаждаться всем этим.

Я вдруг так устала, что мне приходится с трудом держать глаза открытыми. С монументальной силой воли я выгибаю бровь, глядя на него, и приподнимаю одну сторону рта в ухмылке.

— Как скажешь, Джейк. — Мне просто повезло, что я рассмеялась ему в лицо, когда он насиловал меня. Я и понятия не имела, как сильно это ударит по его самолюбию. Теперь я прекрасно знаю, как это на него действует. — Просто продолжай в том же духе, Уивинг. Ты мне до чертиков надоел.

— УУУУХХХ!

Я не вижу его кулака, пока не становится слишком поздно. Я моргаю, а когда открываю глаза, то вижу костяшки его пальцев в дюйме от моего лица. Я сломала ногу, когда была ребенком. Ещё я сломала руку на своем первом в жизни ралли болельщиков, когда мне было четырнадцать. Правда, нос мне не сломали. И вот он! Первый перелом носа. Жгучая, слезящаяся боль приходит только через пару секунд. Кровь хлещет по моему лицу, стекает по губам, просачивается между губами; она стекает по задней стенке моего горла, снова эффективно перекрывая мои дыхательные пути.

— Это вряд ли крик, но я думаю, что смогу удовлетвориться небольшим кашлем и брызгами слюны. Эй, Париси. Париси, эй, посмотри на меня. — Схватив меня за подбородок, он приподнимает мое лицо, но я опять не даю ему того, что он хочет. Я не могу на него смотреть. Я ничего не вижу, потому что у меня так сильно слезятся глаза. Джейк поворачивает мое лицо то в одну сторону, то в другую, тихонько кряхтя и оценивая свою работу.

— Господи Иисусе, мать твою, Сильвер. Ты сделаешь из себя хреново выглядящий труп.

Желчь обжигает, как огонь, поднимаясь вверх по пищеводу. Борясь с естественным позывом к рвоте, я пересиливаю боль, распространяющуюся пальцами по моему лицу, и жду.

Ещё нет…

Ещё нет…

Джейк ничего не замечает до самой последней секунды, когда я бросаюсь вперед и яростно выплескиваю содержимое своего желудка на его футболку.

— Э-э-э, что за… Фууу… Ты грязная гребаная сука! — Он отпускает меня, стягивая рубашку с груди, и я готова.

Я использую эту возможность и бегу.