Рейтинг темного божества
Шрифт:
— Ой, Катя, а я его знаю, — прошептала она. — А это что же у него из живота торчит — нож?! Сколько же крови… Это в лесу случилось, да? А почему кругом какие-то камни? И крест вон на заднем плане? Какое у него лицо жуткое, но все равно — это он, я его узнала. Это он, без сомнения!
— Да кто он-то?
— Да тот самый человек, что дал мне ту самую фотографию! Тот заика, что вел себя так чудно.
— Ты уверена?
— Да точно он! Я его лицо, когда он говорил про эту жатву июньскую, до смерти не забуду.
— Его звали Алексей Неверовский. — Катя почувствовала, что ей жарко,
— Темно-синий? Я же говорила вам с Сережей, он бросился тогда к машине с таким видом, словно за ним гнались. Катя, ты слышишь, я тебе говорю — это он! Кто его убил? За что? Когда это произошло?!
Катя посмотрела на Анфису:
— Кто его убил, мы пока не знаем, но получается… судя по дате, получается, что произошло это… после вашей с ним встречи — той же ночью.
Глава 17. ПО ЦЕПОЧКЕ — ДАЛЬШЕ
— Никогда, никогда себе не прощу — зачем мы уехали? Зачем оставили его, моего бедного мальчика, одного?!
Напротив Никиты Колосова в кабинете розыска сидела мать Александра Иванникова Вера Анатольевна и плакала навзрыд. Ее муж — отчим Иванникова, ждал в коридоре за дверью. Супруги ночным рейсом прилетели из Коста-Брава, где отдыхали все это время, ничего не зная о судьбе Александра.
— Как же так, что же это такое, сыночек? Почему, за что? — вопрошала сквозь слезы Вера Анатольевна.
Колосов созерцал ее средиземноморский загар, яркий брючный костюм, умопомрачительный макияж. Он и представить себе не мог, что у бритоголового такая молодая, такая красивая мать — ко всему прочему еще, оказывается, известная в прошлом театральная актриса, вышедшая вторым браком замуж за преуспевающего предпринимателя и сумевшая в сорок пять лет родить от него дочь.
— Это я, я во всем виновата!
— Вера Анатольевна, успокойтесь, вот, минералочки попейте. — Колосов терялся в этом нескончаемом потоке женских слез. Родителей Иванникова ему пришлось полностью взять на себя, потому что это было следующее доступное для исследования и анализа звено цепочки.
— Как это случилось? Умоляю, не скрывайте от меня ничего!
Колосов коротко сообщил некоторые факты, те, что можно было услышать матери.
— Боже, так они что же, сами, что ли?! — Вера Анатольевна в пароксизме горя прижала ладонь к темно-вишневым губам.
— Мы подозреваем, что им кто-то в этом помог. Поэтому, Вера Анатольевна, нам очень важно установить крут общения вашего сына. Всех его знакомых.
— Но я не знаю всех его знакомых. Я буду с вами откровенна. С тех пор, как у меня родилась Сашенька… Господи, ведь мне же говорили — нельзя называть детей одинаковыми именами, это очень плохая примета, но муж так хотел девочку, мечтал назвать ее Шурочкой в честь своей покойной матери… — Вера Анатольевна достала из своей дорогой сумочки бумажную салфетку, вытерла глаза. — У меня краска потекла, да?
— Нет-нет, хотите в зеркало глянуть? — Колосов неловко потянул на себя дверцу шкафа и только потом подумал,
что предлагает матери, потерявшей сына, нечто легкомысленно-неприличное. «Но она же актриса, — осенила его спасительная мысль. — А что, актрисы — не люди, что ли?» От всего этого разнобоя он еще больше смутился. А, черт, попробовали бы сами потолковать с этими родственниками повешенных!— Саша был не против моего брака, но когда родилась Сашенька, он… Я не думала, что он воспримет все это так остро, он ведь был уже совсем взрослый. Я все переживала за него — вот возьмет и женится. И сделает меня бабушкой. — Вера Анатольевна покачала безупречно причесанной изящной головкой.
— Он жил вместе с вами? — Колосов решил задавать вопросы, иначе тут до вечера с места не сдвинешься.
— Да, то есть нет… Мы живем с мужем в Переделкине. У нас большой дом. И Саше всегда нашлось бы там место, но он… фактически он там не жил. Говорил, что ему скучно, постоянно уезжал.
— А где же он жил, с кем?
— Ну, молодежь сейчас устраивается. И потом, мы с Юрием Юлиановичем — моим мужем — регулярно снабжали его деньгами, он снимал квартиру вместе с приятелем.
— Имя приятеля?
— Андрей… Андрюша Грачевский.
Колосов едва не подпрыгнул — слава тебе господи, ну хоть что-то за час с лишним слез и причитаний! Вот вам и расшифровка клички Грач.
— Вы знали этого Грачевского? — спросил он.
— Ну конечно, он сын Павла Дмитриевича и Светланы Игоревны. О господи, они же, наверное, тоже ничего еще не знают! — ахнула Вера Анатольевна. — Они уехали на месяц в Карловы Вары еще раньше нас.
— Но они могли позвонить, поинтересоваться судьбой сына.
— У них, насколько я знаю, с Андреем были сложности, он ушел из дома и поселился вместе с моим Сашей.
— Адрес квартиры, которую снимал ваш сын, знаете?
— Ну конечно, это в Царицыне… Господи, какой же адрес… Ах да, дом 17, квартира 41, а вот улица… как называлась улица? — Вера Анатольевна наморщила гладкий лобик. — Вспомнила! Ереванская. Я там была в последний раз зимой. Хотела Саше какую-нибудь пенсионерку найти, чтобы та раз в неделю у них убиралась, но Саша наотрез отказался.
Колосов набрал телефон соседнего кабинета, где ждали оперативники, назвал адрес: «Опергруппу туда быстро, пригласить понятых, участкового и квартиру вскрыть».
— Ваш сын в прошлом серьезно занимался спортом? — спросил он Веру Анатольевну.
— Да, и если бы не роковое стечение обстоятельств, он бы добился в спорте больших успехов — он так верил в свои силы, вкладывал всего себя в тренировки. Но горные лыжи в нашей бедной стране — это же… ах, что говорить! — Вера Анатольевна махнула рукой. — Случилось несчастье, на соревнованиях он получил серьезные травмы. Я устроила так, чтобы его оперировал сам профессор Лихоносов — мой хороший знакомый, но… Я говорила: Саша, после всего, что случилось, тебе лучше оставить спорт. Я хотела, чтобы он поступил в финансовый институт. Но он слишком был экстремален, что ли, по жизни, по своему характеру — в этом мы с ним очень похожи… Он начал делать себя заново — тренировался, ходил на курсы Дикуля, потом в реабилитационный центр «Надежда», потом еще куда-то…