Ричард Глостер, король английский

Она больше не чувствовала себя беспомощным ребенком как тогда, в самом начале своего прибытия в Англию. События последнего года открыли ей понимание, что неудачи в гораздо большей степени могут способствовать достижению жизненной цели, чем необременительное везение: в их случае узнаешь истинную цену всего происходящего и принимаешь правильные решения. Открывшаяся истина придала душевной твердости Екатерине, и она могла на равных беседовать со своим грозным дядей, внушая ему мысль, что своего мужа, как бы он не старался, она не отдаст ему на растерзание.

– - Иными словами, настраивая тебя против Ричарда Третьего, я вырываю у тебя из рук самое сильное твое оружие, - засмеялся лорд Джаспер, и, помолчав, нехотя добавил:

– - Хорошо, Екатерина, ты почти убедила меня в своей правоте. Должно быть, я и в самом деле уже мало что понимаю в жизни, и делаюсь бесполезным стариком.

– - О нет, дядя, я готова повторить, что это вы истинный король Ланкастеров!
– воскликнула Екатерина, хватая его за руку.
– Но нам не доступен смысл нашего существования, поскольку наше сознание помрачено греховными помыслами и страстями. И потому не будем искать себе врагов и тем более наживать их. Виноватых и всеведущий бог простит: ваше дело, дядя, защищать нашу партию Алой розы, поскольку вы были и остаетесь ее предводителем, а мое - содействовать вам по мере моих возможностей.

Закончив говорить, Екатерина с облегчением увидела на лице лорда Джаспера проблески понимания ее слов: его губы даже тронула застенчивая детская улыбка, словно он был мальчиком, которого суровый наставник по снисхождению отпустил на прогулку.

– Я рад, Екатерина, что вы стали королевой, и тому, что я способствовал вашему возвышению, - неожиданно сказал Джаспер Тюдор. Екатерина даже растерялась от его капитуляции, но быстро нашлась с ответом.

– - А я буду очень рада, дядя, когда вы помиритесь с моим мужем после его приезда, - сказала она.
– Дождитесь же его!

– Это значило бы помешать вашему нежному воркованию, моя госпожа, - не без юмора проговорил лорд Джаспер, - этому третьему сыну королевы Екатерины Валуа не была чужда душевная тонкость.
– Ни к чему на любовном свидании присутствие такого мрачного одинокого волка, как я. И я еще не готов признать Ричарда Йорка своим племянником, это значило бы предать в душе моего настоящего племянника Генриха Тюдора, твоего кузена.

– Тогда я буду ждать, когда вы будете способны радоваться нашему союзу, дядя, - со вздохом сожаления проговорила Екатерина.

Лорд Джаспер на это пробормотал, что он в чудеса не верит, и никогда он не будет способен обрадоваться появлению Ричарда Глостера, но в нем не было прежней непримиримости. Он чувствовал небывалую гордость за свою племянницу, и подумал, что проводимая ею политика, пожалуй, не была фатальной ошибкой и слабостью с ее стороны. Узы крови, соединяющие их, как никогда прежде твердо заявили о себе их общим настроением во время дальнейшей прогулки. Королева со своим старшим родственником спустились к часовне святого Петра и встали неподалеку от Ворот Предателей, желая посмотреть с близкого расстояния на смотр лучников, которые как раз выходили из кордегардии на лужайку Грин. Екатерина только собиралась сказать слово, а лорд Джаспер уже точно зная, что именно собиралась говорить его племянница, поскольку подобно ей испытывал чувство восхищения перед английскими лучниками, успевавшими выпустить несколько стрел в минуту. Особо отличившихся в упражнениях солдат лорд Джаспер щедро наградил несколькими гинеями, а его наградой стало чувство возросшей родственной любви к племяннице, которая в ответ начала относиться к нему с особой нежностью.

По подсчетам Екатерины отъезд герцога Бедфорда должен был совпасть с приездом Ричарда, и она решила достойно подготовиться к встрече мужа. По ее распоряжению обновили покои в королевском дворце тауэрской крепости, привезли туда любимые книги Ричарда, доставили фазанов для приготовления изысканного блюда. Но, к разочарованию Екатерины, Томас Воген прибыл в столицу не только с опозданием, но и без ее мужа.

– Милорд не может приехать, моя королева, поскольку он спешит в Бургундию на важные переговоры со своими континентальными союзниками,- объяснил Екатерине рыцарь, избегая смотреть ей в глаза.
– Молю вас о прощении за то, что не смог выполнить вашего приказа.

Екатерина не могла поверить, - Ричард отказался приехать к ней, когда она позвала его. Как же сильно должно было измениться его отношение к их браку, если он пренебрег возможностью встречи с нею. Екатерина боролась с отчаянием, грозившим поглотить ее сердце, и в упор разглядывала Томаса Вогена, все больше чувствовавшего себя неуютно под ее взглядом. Сэр Томас был по натуре правдивым человеком, и ему было нелегко лгать даже ради спасения Ричарда Глостера своей госпоже, которой он клался в вассальной верности.

По его смущенному виду юная королева скоро догадалась, что сказанные им слова не совсем соответствуют действительности, и он не ознакомил Ричарда с ее намерениями. Первым порывом Екатерины было желание приказать Томасу Вогену немедленно доставить к ней герцога Глостера, не смотря на все отговорки и увертки, но она сдержалась, - подобный шаг был бы проявлением насилия и по отношению к Ричарду, и по отношению к его верному слуге Вогену, она же не хотела, чтобы этих дорогих ей людей коснулось бы какое-либо зло, да еще по ее вине. По обычным представлениям, ей полагалось бы негодовать из-за того, что ее слуга пренебрег ее приказом. А она даже ощутила к нему теплую благодарность за то, что ее муж так дорог ему, что он готов рисковать ради него своей головой. И все же Екатерине было обидно ощущать затаенное недоверие Томаса Вогена к себе; ей казалось, она не давала к этому ни малейшего повода, но ради согласия с ним Екатерина решила ответить доверием на его недоверие. Пусть сэр Томас решает - состоится ли ее скорое примирение с мужем, она вручит свою судьбу в его руки.

Подумав минуту, Екатерина решила скрыть от рыцаря, что она заметила его ложь, а заодно и подшутить над ним, представ перед ним в облике капризной повелительницы, какой он ее себе представляет. Воген хорошо понимал только язык приказов и подчинения, и ей следует лишь слегка подтолкнуть его в верном направлении. Верное сердце сэра Томаса само должно подсказать ему, что послужит благом для его хозяина Ричарда, и принять нужное решение.

– Разве вы не могли настоять, сэр Томас, чтобы герцог Глостер прислушался к вашим словам?
– спросила королева.
– Долг подданного состоит в том, чтобы следовать монаршей воле.

Обескураженный неожиданно резким тоном обычно кроткой Екатерины, Томас Воген проговорил:

– Я виноват, моя королева, но мне показалось, что желание герцога Глостера отправиться в Европу соответствует благу Англии и защите ее интересов. Поэтому я взял на себя смелость не отвлекать его от этого важного предприятия.

– - Очень самонадеянно со стороны одного человека, кем бы он ни был, думать, что только он знает, в чем состоит благо Англии, - для этого существует Верховный Совет, - с иронией заметила Екатерина.
– И если лорд Глостер считает, что он может свободно уехать из страны, не поставив меня об этом в известность, то я вполне могу узаконить его свободу.

Эта угроза королевы о разрыве ее отношений с мужем не на шутку испугала Томаса Вогена, и он осознал, что его усилия могут серьезно навредить Ричарду. Екатерина с удовлетворением заметила беспокойство на его лице, и ласково произнесла:

– Можете идти отдыхать, сэр Томас. Дорога была нелегкая, и я освобождаю вас от службы на неделю, чтобы вы набрались сил.

Подавленный рыцарь поклонился ей и ушел. К вечеру Екатерина послала самого ловкого пажа разузнать, что делает Томас Воген. Шустрый мальчик скоро вернулся и сообщил ей о спешном отъезде начальника охраны. Губы Екатерины тронула довольная улыбка - все вышло так, как она предполагала. Теперь, если Томас Воген доставит ей ее мужа, то это дело будет проявлением свободной воли их обоих. Но вместе с тем юная женщина ощутила неясное беспокойство, она уже была не так уверена в благоприятном исходе дела. Один раз события повернулись не так, как она ожидала, будет ли успешной вторая попытка? Вдруг Ричард затаил на нее обиду за ее холодную непримиримость во время их ссоры и вовсе не хочет с нею встречаться? Екатерина решила за лучшее выяснить отношения с мужем вдали от людских глаз, и переехала в свой загородный дом Чизвелл Грин.