Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих

Поспешил военачальник Сифака отправить Масиниссу в мир иной. Три всадника одолели реку и выбрались на противоположный берег. Несколько дней в пещере Масинисса залечивал рану травами. Как только она зарубцевалась, неутомимый юноша направился в земли своих предков. В пути к нему присоединились 40 всадников.

Добравшись до родных земель, он не стал скрывать своего имени. Так как все были уверены в смерти царя, его появление в добром здравии произвело больший эффект, чем выигранная битва. «Его встретили с прежней любовью и внезапной радостью: того, кто считался погибшим, они увидели целым и невредимым; за несколько дней около него собралось шесть тысяч вооруженных пехотинцев и четыре – всадников. Он не только овладел отцовским царством, но и стал опустошать земли карфагенских союзников масесулиев, подданных Сифака».

Взбешенный Сифак на этот раз не стал доверять войну с неуязвимым врагом своим военачальникам. Он лично привел войско во владения Масиниссы и нашел его армию среди гор. Хотя позиция Сифака была хуже, он спешил разобраться с соперником и за власть в Нумидии, и за любовь Софонибы. «Масинисса, полагаясь на удобную для боя местность, тоже вывел своих воинов. Бой был жестоким, и долго никто не имел перевеса: Масиниссе помогали и сама местность, и храбрость его воинов; Сифаку – численное превосходство его войска».

Исход сражения решил сын Сифака – Вермина. Отец послал его с частью войска обойти врага с тыла. В результате выгодная позиция Масиниссы превратилась в гибельную: горы, которые прикрывали его войско с флангов, теперь препятствовали маневру, равно как отступлению и бегству. Окруженные пехота и конница Масиниссы были перебиты или взяты в плен.

Отчаянно защищали вождя 200 всадников, но их гибель стала вопросом времени. Тогда Масинисса разделил остатки войска на три отряда и велел прорываться в разных направлениях. Один отряд был засыпан дротиками и полностью уничтожен, второй – сдался в плен, с третьим отрядом Масинисса благополучно вырвался из окружения, не тронутый ни стрелами, ни дротиками.

От очередного войска Масиниссы осталось 60 всадников. И на этот раз он не отказался от планов возвратить отцовское наследство. Более того, его мечты были как никогда близки к реальному воплощению – в Африку прибыл сильный союзник из-за моря.

Сципион в Африке

В нашем возрасте, поверь мне, страсть к наслаждениям опаснее вооруженного врага. Тот, кто ее укротил, одержал большую победу и заслуживает большего уважения, чем мы, победившие Сифака.

Тит Ливий. История Рима от основания города

Пока нумидийские вожди воевали друг с другом, Публий Корнелий Сципион собирал войско для экспедиции в Африку.

Идея перенести войну на родину врага витала в умах римлян давно: даже в самые трудные времена римские флотилии пиратствовали на африканском побережье. Настроениями сограждан воспользовался возвратившийся из Испании Публий Сципион, который решил, что рискованное дело должны поручить именно ему. Удачная война в Иберии обеспечила Публию Сципиону поддержку народа, однако отцам-сенаторам не нравился молодой выскочка. В результате не внушавший доверия народный любимец получил разрешение на авантюру, и фактически – больше ничего. Сенат не выделил Сципиону ни денег из казны, ни легионеров из регулярных армий. Средства на снаряжение флота частью покрыла так называемая добровольная контрибуция с этрусских городов, поддержавших в свое время Ганнибала; частью – обязали финансировать экспедицию сицилийские города. Войско разрешили набирать из добровольцев, а также позволили взять остатки штрафных легионов на Сицилии, которые там находились после поражения при Каннах.

«По всему было видно, – отмечает Моммзен, – что сенат не снаряжал экспедицию, а только ей не препятствовал. Африканская армия была в глазах большинства сенаторов отдаленным отрядом из штрафных и добровольцев, к гибели которых государство, во всяком случае, могло относиться равнодушно».

В отличие от сената народ воспринял замыслы Сципиона более благосклонно: 7 тысяч добровольцев со всех концов Италии встали под его знамена. Еще больший энтузиазм решение сената вызвало у опальных сицилийских легионеров. Ливий пишет: «Еще остававшиеся в живых участники Каннской битвы считали, что, честно послужив государству под командой именно Сципиона, они положат конец своему позорному положению в армии. Сципион не относился к ним с пренебрежением: он-то знал, что сражение при Каннах проиграно не по их трусости и что в римском войске больше нет таких старых солдат, опытных не только в разных видах сражения, но и в осаде городов». Так, отчасти благодаря сенаторскому равнодушию, у Сципиона появилось войско, о котором может только мечтать любой полководец.

Военные приготовления Сципиона, конечно же, стали известны пунийцам. Особенно тревожился Гасдрубал, которому и предстояло защищать сердце карфагенских владений. Гасдрубал помнил, что его зять связан договором с Публием Сципионом; и этот союз номинально продолжал существовать. По свидетельству Ливия, Гасдрубал, зная, «насколько лживы и неверны варвары, и боясь, что женитьба не удержит Сифака, если Сципион появится в Африке, заставил нумидийца, еще пылавшего любовью (тут пошли в ход и ласковые уговоры молодой), отправить послов в Сицилию к Сципиону: пусть тот не полагается на его прежние обещания и не переправляется в Африку. Он, Сифак, связан брачными узами с карфагенянкой, дочерью Гасдрубала, связан союзом с карфагенским народом. Вот чего он желает: пусть римляне воюют с карфагенянами вдали от Африки, как воевали прежде; Сифак не хочет быть втянут в их спор, не хочет, присоединившись к одной из сторон, нарушить договор с другой. Если Сципион будет упорствовать и подступит с войском к Карфагену, Сифак будет вынужден сражаться за Африку, за землю, где он родился, за отчизну своей жены, за ее отца и ее дом».

Потеря союзника была весьма чувствительной, но, конечно, не могла заставить Сципиона отказаться от планов вторжения в Африку. Хорошим или плохим полководцем был Сципион – сказать трудно, но дипломатом он был великолепным. Еще в Испании Сципион понял, что «нумидийцы Масиниссы – главная сила всей вражеской конницы», и вступил с ливийцем в переговоры. Тогда Масиниссе не было никакого смысла менять красавицу-невесту на объятия Сципиона, но нумидиец знал, кто может быть ему полезен, если ситуация изменится. И такие времена пришли: козни самих карфагенян доставили Сципиону превосходного нумидийского воина-царя, но лишили мощного союзника в Африке – Сифака. Насколько полезна была подобная рокировка карфагенянам – покажут последующие события. Пока же Масинисса, потерявший любимую невесту и царство, жаждал мести и был готов служить любому, кто поможет рассчитаться за все его беды.

Весной 204 года до н. э. флот Сципиона (40 военных и 400 грузовых судов) благополучно пересек Средиземное море и пристал к Прекрасному мысу, недалеко от Утики. Численность войска Сципиона у разных авторов различная – Моммзен полагает, что легионеров было около 30 тысяч.

В начале кампании к Сципиону присоединился Масинисса. Воинов он привел немного: по оценкам разных источников, от 200 человек до 2 тысяч – то были нелучшие времена для нового союзника Сципиона. Однако Масинисса был великолепным стратегом, прекрасно освоившим тактику военных действий карфагенян и римлян. Он превосходно знал местность, на которой римлянам предстояло вести войну. Масиниссе неизменно сопутствовала удача в бесконечных авантюрах (удача в том, что он до сих пор жив) – и это немаловажно. Человек, которому покровительствуют боги, внушал римлянам уважение.

Карфагеняне в течение 50 лет не видели ни одного римского войска на своей земле: до сих пор война велась в Италии, Испании, на островах – теперь она пришла к ним в дом. Высадка римлян привела в ужас весь север Африки. Ливий пишет: «Все дороги были забиты беспорядочными толпами людей; селяне гнали перед собой скот, казалось, они собрались вдруг покинуть Африку. В города они вносили с собой страх еще больший, чем испытывали сами; смятение в Карфагене было, как во взятом городе».

Сципион разбил небольшой карфагенский отряд и взял ближайший, довольно богатый, город. Добычу (в ее числе 8 тысяч пленных: свободных и рабов) отправили на Сицилию. Казалось, пока враг в панике, самое время нанести ему сокрушительный удар. Римлянам оставалось только воспользоваться сумятицей, продолжить наступление, найти войско противника, уничтожить его и тем оставить Африку без защиты. И сделать это необходимо было немедленно, пока пунийское войско, обескураженное скорой высадкой римлян и первыми их успехами, не готово вступить в противоборство; пока не вернулся Ганнон, отправленный на охоту за слонами, пока не прибыли испанские наемники и отряд из Македонии.

А ведь у Карфагена имелся еще и Ганнибал, остававшийся на юге Италии. Рано или поздно, он должен вернуться для защиты родины. Собственно, экспедиция в Африку и была направлена для того, чтобы оторвать Ганнибала от Италийского полуострова.

Время работало не на римлян, но, окрыленный первыми незначительными победами, Сципион плохо осознавал ситуацию. Он перенес лагерь под Утику и занялся делом тяжелым, бесперспективным и не сулившим (даже в случае успеха) большой стратегической выгоды.