Риск
Шрифт:
— Иногда, но не в случае с Кридом Джентри.
Я слышала, как Стефани неловко шаркала в коридоре. Она пыталась быть другом, даже если это было не в её правилах.
— Хочешь поговорить об этом, Трули?
— Не сейчас, — я застегнула джинсы и открыла дверь.
Стефани стояла, прислонившись к косяку. Она бросила на меня странный взгляд, близкий к жалости.
— До меня дошли кое-какие слухи, — сказала она тихим голосом.
Учитывая род занятий Стефани, я могла догадаться, о чём ходили слухи.
— Это так? Хочешь поделиться сплетнями?
Она отступила, пока не упёрлась в стену и откинула голову назад.
— Фамилия Джентри показалась мне
Я скрестила руки на груди.
— Но ты кое-что знаешь.
Она перестала улыбаться.
— Да.
— И есть инфа о Криде?
— Да. Я надеялась, что это неправда. Я знаю одного парня, друга моего отца. Он живёт в Вегасе, но иногда приезжает в Феникс. Я сделала вид, будто мне интересны эти бои, о которых всегда слышала, но на самом деле хотела узнать шансы.
— И какие они?
Она ответила без колебаний.
— Плохие, Трули. Слишком много зелёных ставят на то, что Крид вообще никогда больше не встанет.
Я осела на пол. Стефани села рядом со мной. Я не могла думать, как мне справиться с такой потерей. Мне просто нужно было идти туда, где люди находили веру, надеясь, что мне она не понадобится.
— Ты хочешь омлет? — спросила я, — мне хочется готовить.
— Трули.
— Не знаю, остался ли у нас сыр. Если нет, я чем-нибудь оживлю.
Стеф медленно кивнула.
— Я бы съела омлет.
— Окей.
Я работала быстро и старалась не вспоминать, когда в последний раз стояла перед плитой ранним утром. Криденса выманил из постели звук моего пения. Он стоял в дверях, бесстыдно обнажённый, наблюдая и слушая.
Стефани взяла Долли на руки и села за стол, пока я переворачивала омлет.
— Хороший подарок, — сказала она, кивнув в сторону швейной машинки, до сих пор стоявшей в гостиной.
Так оно и было на самом деле. Я сделала достаточно долгую паузу в приготовлении пищи, чтобы выглянуть из-за угла. Никогда ещё я не была так удивлена, как накануне, когда вернулась домой и обнаружила машинку. Я не могла понять, где Крид её нашёл и как он вообще понял, что искать. Только однажды я упомянула педальную машинку бабушки Джун, но Крид, должно быть, запомнил каждое слово, потому что он всё понял совершенно правильно. Из всех подарков, которые я получала от мужчин на протяжении многих лет, ни один никогда не значил так много, как этот.
Стефани проглотила порцию омлета, а затем посмотрела на часы.
— Чёрт, — проворчала она, — мне нужно идти на занятия.
Я сделала глоток кофе, хотя для меня он был таким же безвкусным, как и всё остальное сегодня.
— Как ты, Стеф? В последнее время мне следовало спрашивать тебя чаще.
Она слегка поморщилась.
— Со мной всё будет в порядке. Хочу сказать, я справлюсь.
— Ты так и не сказала мне, с чем именно тебе нужно разобраться.
— Нет, — криво усмехнулась она, — не сказала. — На этот раз Стефани отнесла тарелку в раковину и вымыла. Я наблюдала, как она тщательно высушила её и убрала обратно в шкаф. Она указала на моё плечо. — Что ты там сделала?
— Порезалась бумагой, — ответила я, взглянув на плечо, о котором шла речь. На моей свежей татуировке всё ещё была повязка. Крид не спрашивал.
Я подождала, пока Стефани уйдёт, прежде чем медленно снять повязку. Корд проделал фантастическую работу. Лепестки магнолии имели неземной вид. Я уставилась на аккуратно вписанную дату. Почему я не сказала Корду указать год?
«Потому что это не просто один год. Это все годы. И никогда не закончатся».
Я рассказывала Криденсу о своей жизни, о детстве, о сёстрах, но в этих монологах я никогда не упоминала о самой важной истории моего прошлого. Я не знала, как он отреагирует на эту новость. Продолжал бы он обнимать меня, терпеливо слушая? Изменилось бы его отношение ко мне?
Я придвинула стул к швейной машинке. Ещё не было и одиннадцати утра. Так или иначе, к концу дня я узнаю результат встречи. На мгновение я задумалась и поняла, что никогда не ненавидела ни один день так сильно, как сегодняшний.
Вытащив из шкафа свою старую корзинку для шитья и найдя крошечную бутылочку масла, я принялась за машинку. За многие десятилетия её жизни о ней хорошо заботились. Продев нитку в шпульку и иглу, я начала работать над педалью. Мне доставило немалое удовлетворение, наблюдать, как нить зигзагообразно пересекает ткань.
Я остановилась, когда мне показалось, что слышу слабый стук в дверь. Затем я услышала стук снова, немного более настойчиво. Открыв дверь, я обнаружила с другой стороны Сэйлор.
— Подумала, что тебе не помешала бы моя компания, — сказала Сэй, со вздохом опускаясь на диван.
— Разве ты не должна работать?
Она усмехнулась.
— А ты? — она заметила швейную машинку в гостиной, — ты оставишь её там?
— Ты знала, что он собирается подарить её мне?
Сэйлор сделала паузу.
— Да.
Я села рядом с ней на диван.
— Так как обстоят дела в Джентриландии?
— Плохо, Таллула. Я не сильна в искусственном подбадривании. — Она положила локти на колени и вздохнула. — Корд ушёл на работу, а Чейз — на занятия, но они оба вернутся до пяти. Крид и Деклан ушли вместе, вероятно, чтобы поднапрячься в спортзале. — Она обратила на меня свои грустные зелёные глаза. — Как ты?
Я судорожно выдохнула.
— Бывало и лучше, сладкая.
— Он провёл здесь прошлую ночь, верно?
— Да.
— Ты его любишь, Трули?
— Я не знаю.
«Врунья»
Сэйлор бросила на меня проницательный взгляд.
— Это не математическая задача, милая. Ты не обязана мне говорить, но ты точно знаешь.
— Как ты поняла? С Кордом?
Она пожала плечами, будто вопрос показался ей странным.
— Я просто знала.
— Но между вами всё произошло быстро.
— Так и было, — улыбнулась она. — Циники сказали бы, что всё произошло слишком быстро.
— Ты бы стала спорить?
— Нет. Я бы держала рот на замке и жалела их до чёртиков. Цинизму нет места в любви. Любовь просто есть, её не нужно исследовать людям, которые слишком потеряны, чтобы распознать это чувство.
Я хихикнула.
— Какая цветистая проза, мисс МакКенн.
— Ты права. Я должна это записать и поместить в свою книгу. У тебя есть ручка?
Сэйлор была хорошим другом. Она долго оставалась рядом со мной, и нам удавалось смеяться вместе, несмотря на то, что мир — отстой. Мне вспомнилось Рождество из детства. Когда мы проснулись тем утром, нас четверых ничего не ждало, а Лора заболела. Затем она вдруг широко улыбнулась и начала нас щекотать. Мы начали смеяться и щекотать друг друга, кататься по полу и выть от смеха, совершенно забыв о своём разочаровании. Лора посмотрела на нас с удовлетворением и громко заявила, что нет лучшего подарка, чем смех. Это была одна из единственных полезных вещей, которые она когда-либо говорила. Но в какой-то момент она, казалось, забыла свои собственные слова.