Родная для него

— Мне всё равно, какой ты с другими! Со мной ты всегда нежный и добрый! – продолжает с болезненной маской на лице. – А насчёт детей мы позже поговорим. Немного полечишься и сдашь свой биоматериал на хранение. Когда захотим детей, то всего лишь сделаем ЭКО.

— Ты уже всё спланировала? – спрашиваю её, рассмеявшись и целую в лобик.

— Ну, надо же было мне чем-то заняться после того, как ты сбежал, — также весело отвечает она и, потянувшись рукой к моей щеке, гладит её. Трусь об неё, закрыв глаза и поддавшись ласке.

— Я извиняюсь, — кашляет Прохор. – Вы здесь уже закончили? Или нам ещё за дверью постоять? Подождать пока вы намилуетесь?

— Ревнуешь, Прохор? – спрашиваю его, развернувшись к полуоткрытой двери.

— Есть немного! Ты целуешься сейчас с девушкой, которую я почти дочерью своей считаю. Как ты думаешь? – они с Яном входят и закрывают за собой дверь. — Мой друг целует мою дочь… Уму непостижимо.

Мой друг… Не означает ли это, что он простил и понял меня?

И что, возможно, отныне мы вновь станем компаньонами и друзьями.

— Такова жизнь, друг мой, — отвечаю ему и протягиваю руку для рукопожатия.

— Такова жизнь, друг мой, – повторяет он и пожимает мою руку, после чего я встаю с кровати и обнимаю друга.

Кажется, только что я исправил две свои главные ошибки.

Вернул друга и любимую женщину. Осталось найти дочь… И извиниться перед той, кому причинил ещё большую боль…

Глава 21

Царь

— Я вот что вспомнил, пока вы здесь «разговаривали» с Соней — задумчиво начинает Прохор, присаживаясь на диван рядом с сыном. – В тот период, когда было покушение на Яна и похищение Лизы, к нам два брата приходили и предлагали объединиться с ними. Помнишь?

— Братья Иванины? – спрашиваю его, порывшись в воспоминаниях.

— Да… Один Алексей, Лёша… А второй?

— Что-то на Н, — задумчиво отвечаю. – То ли Никита, то ли Никифор… Не помню. Но главный из них точно Лёша.

— Да, — соглашается Прохор. – Так вот… Не их ли рук это дело? Мы тогда им в грубой форме отказали, а они угрожали.

— Не думаю…, — говорю ему, закусив губу. – Они трусливы, поэтому мы и оказали им. На такое бы они не пошли.

— Уверен? – переспрашивает меня Прохор.

— Не очень…

— Вы о чём? – вмешивается Соня, взяв меня за руку.

— Пытаемся понять, кто виноват в том, что мы тогда рассорились, и выйти хоть на какой-нибудь след моей дочери, — отвечаю ей и нежно глажу её руку.

— Если, конечно, она ещё жива, — добавляет Ян, разглядывая какие-то бумаги в своих руках.

Точная копия отца. Вечно чем-то занят.

— Идиот! Конечно, жива! – зло пыхтит Соня на парня, а затем, ласково посмотрев на меня, улыбается. – Она точно жива. Не переживай, мы найдём её.

Мы найдём её… Как странно это звучит. «Мы»…

Я всегда рассчитывал только на себя и не ждал ничьей поддержки, помощи и, тем более, того, что кто-то захочет помочь мне по собственной воле. Даже не думал, что Соня решила разделить мои проблемы.

Мы… Да, мне определённо нравится быть с ней «мы», а не «я и она».

— Спасибо, — улыбнувшись, говорю ей. – Конечно, найдётся.

— И что нам делать? – спрашивает всех Соня, поймав мой взгляд, и как-то странно избегая глазами Прохора.

— Даже не думай, Соня. Ты будешь лежать и лечиться, — отвечает ей Прохор. – Мы с Мишей займёмся поисками братьев Иваниных. Несколько минут назад я дал ребятам задание найти всё возможное про них, - оповещает, помотав телефон перед нами. — Пока известны лишь крупицы. Будем искать дальше. А Ян будет с тобой здесь, чтобы не скучала.

— С ним я, наоборот — скучаю, — отвечает она, надув губки. – Он уже пятый час в своих бумажках копается.

Лично я с планом Прохора несогласен. Яна можно отправить домой, а я отсюда могу искать этих братьев. Не оставлю теперь Соню одну. Ни на минуту.

— А что за бумаги? – спрашиваю сына своего друга.

— Девушку ищу, — отвечает он, не отрываясь от бумаг.

— А это, видимо, их анкеты. Выбираешь подходящую под все требования? — подшучиваю. – У меня есть связи в модельном бизнесе, могу попросить, и оттуда пришлют анкеты.

— Нет, — наконец смотрит на меня. – Общался с девушкой, а потом телефон потерял, теперь пытаюсь найти.

— Ммм… — тяну, поняв парня. – Влюбился.

— Да какой там, — отвечает он. – Чисто спортивный интерес.

— Ну да, ну да, — с лёгким сарказмом говорит его отец улыбаясь. – Чисто из спортивного интереса больше недели анкеты просматриваешь.

— Это уже дело принципа. Не могла же она сквозь землю провалиться. Я уже всех девушек проверил под именем Лара… — устало откидывается на спинку кресла, а затем, вскочив, прислоняет руку ко лбу. – Она же не Лара, а Элара.

— Элара? – переспрашиваю я. – Имя греческое. Необычное. Легче будет найти, — замечаю я. – Могу помочь.

— А помнишь с братьями мужик ходил? Кличка у него была Грек? – спрашивает Прохор.

— Да, тёмненький такой, — киваю вспоминая. У меня хорошая память на лица людей даже спустя десятки лет. – Я даже его имя помню — Николаос.

— Точно! – восклицает Прохор и, взяв телефон, набирает кого-то. – Найди мужчину по имени Николаос по кличке Грек, – пауза. – Жду, — отключается.

Около часа мы сидели в палате Сони и болтали о ней же. Прохор рассказывал о том, как встретился с Соней, а она дополняла историю своим видением прошедших событий.

Одно я понял точно… Сердце девочки чистое и наивное. Не каждый бы поступил так же. Но жутко был зол на неё. А если бы ее убили? А что если бы это был бы не Прохор? Боже, глаз да глаз за девчонкой нужен.

Я рад, что она тогда спасла жизнь Прохору, а затем оказалась в моей жизни.

— Да, — ответил Прохор на звонок. – Ничего? Санкт-Петербург? Точно? Хорошо! – отключился.

— Ну, что там? – спросил я его с явным нетерпением.

— По поводу братьев по-прежнему ничего, а вот про Грека удалось кое-что найти. В тот период, когда похитили Лизу, Грек ушёл от братьев и уехал в Петербург. Откуда он и родом. Но сейчас мёртв. Умер, вроде как, своей смертью. Единственное, что удалось найти моим ребятам, это адрес бывшей регистрации Грека.