Родной очаг

Да и тут, на вершине Княжьей горы, взлетаешь душой ввысь и летишь над молодой летней землей, над легкими днепровскими просторами, летишь в густой синеве воздуха, что забивает дыхание терпким хмелем, и тебе в эту минуту полета родной брат разве что солнце, летящее навстречу.

Хочешь радостно крикнуть — родным своим, земле, Днепру, но душащий крик застревает в горле.

И какой это прекрасный полет, когда душа взвилась в небо и свободно преодолевает бескрайность, а ты стоишь на вершине Княжьей горы, что надежно держит тебя могуществом своих лесов и родников, птиц и зверей, грибов и ягод, держит урочищами и легендами, теми нескончаемыми подземными пещерами, где на шелковых лугах пасется испокон веку статный и сильный конь Гнедко.

С поднятыми руками, с откинутой головой летишь над белым светом,

летишь над живописными полями и лесами,

летишь над песенным безбрежьем Днепра,

летишь среди птиц, навстречу солнцу, летишь над косарями, что косят летнюю цветистую траву,

летишь над Княжьей горой, —

и Княжья гора летит с тобой в небеса, к солнцу, в бескрайность времени.