Рок небес

Я стиснула зубы, как будто так я могла усмирить разогнавшееся сердце.

– Но это неправильно.

– Это необходимо.

В тот момент я ненавидела Клемонса, потому что в его словах был смысл. Может, все было бы по-другому, если бы у меня не было брата-метеоролога, который снабжал меня последними сведениями о парниковом эффекте, угрожавшем Земле. Может, все было бы по-другому, если бы я не жила какое-то время в космосе и не видела своими глазами облака и сильнейшие штормы, сеявшие хаос на побережьях нашей страны.

– Позвольте мне хотя бы сделать вот что: я не стану принимать решение, пока не поговорю с Хелен.

Глава шестая

ИТАЛИЮ ПОРАЗИЛА АНОМАЛЬНАЯ ЖАРА

Рим, Италия 4 сентября 1961 г.

(«Ассошиэйтед Пресс»)

В Риме вводятся нормы снабжения водой. Город страдает от засухи и жары, подобных которым Италия не видела на протяжении последних семидесяти лет. По крайней мере, 21 человек погиб в результате жары, сопутствующих штормов и утопления во время попытки спастись.

Вчера в отдельных районах прошли грозы, обеспечившие небольшую передышку от жары, но Рима это не коснулось. От ударов молний погибло несколько человек, а также десятки животных на фермах. Кроме того, молнии стали причиной ряда пожаров. Римская водопроводная компания объявила о запуске программы по ограничению водоснабжения, в результате которой каждое домохозяйство на следующей неделе останется без воды максимум на сутки.

Клемонс сверлил взглядом пол. Мясистая шея, перевалившаяся через воротник, обрела цвет спелого помидора. Он решительно кивнул и повернулся к столу, захватив сигару и журнал.

– Позвони с моего телефона.

– Я пойду к ней домой и…

– Пожалуйста. – От этой просьбы я так опешила, что сразу замолчала. Клемонс повернул журнал так, чтобы я могла его рассмотреть. Журнал «Тайм». На обложке огромное художественное изображение Марса и единственное слово: «ЗАЧЕМ?» – Если решишь отказаться, я хочу знать об этом сразу, потому что этому агентству придется приложить все силы, чтобы сдержать распространение слухов.

Я сглотнула и кивнула, но не собиралась идти на попятную. Как только Клемонс вышел из комнаты, я взяла трубку и позвонила Хелен домой. Накручивая телефонный провод на запястье, я оперлась о стол, не решаясь сесть в кресло босса. Мои представления о приличиях бывают довольны забавными.

Хелен ответила только после третьего гудка.

– Дом Кармушей. Говорит Хелен Кармуш.

– Привет… Это Эльма, – я прочистила горло, слушая воцарившееся в трубке молчание. Тихий треск помех ответил сразу на многие вопросы: – Я только сейчас узнала, что тебя сняли с программы… Но Клемонс сказал, что ты согласилась. Ты… ты точно согласна?

– Так я смогу проводить больше времени с Рейнардом.

– Но ты так много работала. – Я выждала несколько секунд, давая ей возможность ответить. Но из трубки доносился только едва слышный шум ее дыхания – единственный индикатор того, что связь не прервалась. – Я сказала Клемонсу, что никуда не полечу, если ты не согласна со своим увольнением.

– Да, Эльма, ну конечно. Ты можешь спокойно лететь.

Когда Хелен чему-то радуется, в ее голосе пробивается тайваньский акцент. А вот когда она злится, то начинает говорить как аристократка с северо-востока США. Прямо сейчас я беседовала чуть ли не с Кэтрин Хепберн [17] .

– Послушай, если ты против, я откажусь. Я ему так и сказала.

– Ради всего святого! Я тебе уже сказала, что я не против. Я разрешаю тебе лететь. Хочешь, чтобы я тебе сказала, как я счастлива? Ничего подобного. Мы с тобой подруги, но я не стану тебе лгать, чтобы ты почувствовала себя лучше.

17

Кэтрин Хепберн (1907–2003) – американская актриса, которая была ведущей актрисой в Голливуде на протяжении 60 лет, а также номинировалась на премию «Оскар» двенадцать раз и была удостоена этой премии четырежды. Она, как и многие актеры Голливуда середины прошлого века, говорила с так называемым голливудским акцентом. В конце 1920-х годов звуковое кино постепенно сменяло немое. Всем актерам стало очевидно, что для успешной карьеры помимо качественной игры и внешности необходима еще и правильная манера говорить. Примерно в это же время среди преподавателей частных нью-йоркских школ набирал популярность так называемый «правильный английский язык» или «мировой английский язык» – разработка лингвиста Уильяма Тилли. Позднее такой говор станут называть «трансатлантическим акцентом». По сути, это результат скрещивания британского RP (Received Pronunciation или «нормативное произношение» – эталон британского английского, акцент королевы Елизаветы и Стивена Фрая) с американским акцентом северной части США.

– Я… Прости меня. Я не хотела… Я скажу ему, что не полечу.

– Это будет абсолютно неоправданная жертва, – Хелен вздохнула, и ее голос чуть смягчился. – Про тебя уже во всех газетах написали. Если ты сейчас уйдешь и наведешь шороху, программа лишится поддержки. Я понимаю, в какой ты оказалась ситуации, но в этом случае я точно против.

– Я уверена, что можно все представить в ином свете… отметить, как долго ты готовилась и почему ты гораздо больше подходишь для участия.

– Будь реалисткой. Дело вовсе не в подготовке. – В ее словах мне слышалось эхо Роя и других «первоземельщиков». – Я знаю, какое мне отведено место в Америке и в космической индустрии. Если сейчас я молча уступлю, то еще смогу попасть во вторую волну. А если я стану артачиться? Он с легкостью найдет повод оставить меня на Земле навсегда и все равно заменит. Конечно, я согласилась и согласилась с улыбкой. Это был единственный мудрый выход из ситуации.

– Давай тогда упирать на факт, что прямо сейчас я не представляю никакой ценности… Я скажу Клемонсу, что не полечу без тебя.

Не успела я договорить, как уже поняла, почему эта идея не прокатит. Мы обе знали об ограничениях в числе членов экипажа, но озвучила эту мысль Хелен. Я слышала, с каким презрением она фыркнула.

– Нельзя включить в экипаж лишнего члена, потому что на него уйдут дополнительные ресурсы, да и по весу не пройдет.

– Но ведь… – Я осеклась, не зная, что на это ответить. Должен же быть хоть какой-то выход.

– Им тогда придется заменить кого-то другого. Спасибо, но нет. Не хочу быть человеком, из-за которого уйдет кто-то другой. Тогда ненавидеть будут сразу двоих.

Ее слова навалились на меня такой тяжестью, что голова у меня склонилась к груди.

– Мне жаль.

– Я знаю. – В эти два слова Хелен уместила столько всего сразу. «Я знаю, что ты сожалеешь». «Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я винила во всем тебя». «Я знаю, что мы ничего не изменим». – Я подожду. Это нечестно, но, по крайней мере, стратегия мне знакома.

И вот тут… тут я почувствовала себя еще более гадкой.

* * *

Как только я согласилась во второй раз, отдел по связям с общественностью словно с цепи сорвался. Может, они заранее все распланировали, или все дело было в журнале. В журналах. Потому что статья в «Тайм» была не единственным разгромным материалом. Неприязнь к космической программе не так ясно ощущалась с Луны, где у нас не было возможности получать свежие газеты каждый день.

Как бы то ни было, уже через две недели я стояла вместе со Стетсоном Паркером за кулисами «Вечернего шоу».

В номере отеля я приняла таблетку «Милтауна». Теперь я стояла напротив стены, прокручивая в голове последовательность Фибоначчи [18] , чтобы успокоиться. По крайней мере, меня в последнее время больше не рвало. Обычно.

1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144…

За моей спиной Паркер описывал крошечные круги и встряхивал руками, словно пытаясь восстановить кровоснабжение. Рядом с нами ждал ассистент с доской-планшетом. В одном ухе у него сидел огромный наушник, как будто он управлял космическими полетами.

18

В математике последовательность Фибоначчи – это последовательность, в которой каждое число является суммой двух предыдущих.