Роковая ставка

Васька кивнул головой, похлопал Мотыля по плечу, встал и прошёл к шалашу у раскидистой ели. Из него, словно тень, выскользнула хрупкая девушка. Васька обнял её одной рукой, а другой погладил пышные вьющиеся волосы.

– Марусенька, солнышко моё, – зашептал на ухо девушке Васька. – Сбегай до кедрача, что на пригорке. Там тебя человечек ждать будет. Шепни ему, что всё готово.

Маруся хотела было бежать, но Васька только крепче прижал её к себе.

– Выслушай его. Запомни всё, что он скажет слово в слово. Иди.

Он снял руку с её плеча и подтолкнул девушку к деревьям. Маруся неслышно скрылась в темноте.

– Храни тебя бог, ангел мой, – подумал Васька и залез в шалаш. Там на лапнике был раскинут ковёр. Валялось пара подушек и одеяло. Васька упал на постель и провалился в сон как в бездну, не зная ни конца её, ни края.

На опушке кедрача Маруся остановилась. Она не боялась леса, не боялась темноты. Лес был её обителью. Единственной и неповторимой. Маруся родилась и выросла в ней. Отец её был охотником. В селе подолгу не задерживался, проводя всё время на заимке. Маруся, как только подросла, не отставала от отца. Вместе с ним била дичь, варила обеды, стирала и ухаживала за отцом. Её мать умерла при родах. Маруся жила у бабки, матери отца, пока не переселилась к отцу в тайгу.

Однажды вечером, когда Маруся ждала отца из леса, в избушку постучались. Девушка выглянула в окошко. У двери стоял молодой парень в ободранной арестантской одежде. Лицо парня показалось Марусе знакомым, но вид парня испугал девушку. Она сняла с полки ружьё и, открыв окно, окликнула парня. Тот, увидев Марусю, улыбнулся и подошёл к окну.

– Марусенька. Ты что, не признала меня? Я тебя на коне катал. Помнишь, на святки?

– Вася, – Маруся опустила ружьё. – Заходи, не заперто.

Она помнила весёлого и неугомонного Ваську Пепла. Многие боялись его, ругали, на чём свет стоит, но Маруся верила ему. Он нравился девушке, хоть и не был красавцем. Она тогда была совсем ещё девчонкой, и Васька на неё внимания не обращал, но Маруся запомнила его, запомнила на всю жизнь.

В то время, когда в селе располагался красный отряд, Маруся с отцом были в селе и отец помогал красноармейцам. Он не раз был у них проводником, хотел уйти с ними, но не успел. Ночью кто-то убил его. Подкараулил и заколол вилами. Утром Маруся нашла его на пустыре за селом. Она крепко запомнила отца, лежащего с торчащими из живота вилами в луже крови. Тогда её казалось, что жизнь закончилась и уже ничего хорошего её больше не ждёт. Васька помог похоронить отца. Он пообещал Марусе, что найдёт убийцу и убьёт его, но вскоре красные ушли. Ушёл с ними и Васька Пепел. В село вернулся Тарас с подполковником. Первым делом он выпорол на площади всех, кто помогал красным, повесил соседа Маруси, деда Тимофея, насмерть забил его жену Ксению, а вечером пьяный ворвался в дом к Марусе. Тарас застрелил бабку, приставил к горлу Маруси нож и, дыша смрадным перегаром, потащил её в постель. Как Маруся вырвалась от Тараса, она не помнила. Помнила только, как бежала ночью по лесу. Падала и бежала, пока не добежала до зимовья. А вскоре объявился Васька со своей ватагой и Маруся, не раздумывая, ушла к нему. Она готовила, стирала для Васьки, как когда-то для отца и Васька заботился о ней, берёг Марусю.

– Это ты от Пепла? – раздался тихий голос позади Маруси.

Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стоял человек в плаще с опущенным на лицо капюшоном.

– Я, – ответила Маруся. – Всё готово.

– Передай Пеплу, что подполковник не сунется в лес. Дорога на прииск будет свободна. Тарас один не рискнёт рыскать по лесам. Людей у него мало, да и боится он Ваську. Послезавтра выступаем. Пусть ждёт меня у крутого камня. Запомнила? У крутого камня утром.

– Запомнила, – прошептала Маруся.

– Всё, иди, – незнакомец повернулся и скрылся за деревьями.

– У крутого камня утром, – ещё раз прошептала Маруся и поспешила в лагерь.

Утро в селе ознаменовалось криком неугомонных петухов. Особенно старался старый, ободранный с одного бока петух попа Афанасия. Афанасий принял местный приход незадолго до революции. Что сподвигло молодого ещё священника на этот отчаянный шаг, забраться в сибирскую глухомань из столицы, можно было только предполагать. Отец Афанасий об этом умалчивал, тактично уходя от подобных разговоров.

– Дал же бог такой страшный голосище этому насекомому, пропади он пропадом, – открывая глаза, проворчал Тарас. – Сегодня же оторву ему башку и в суп брошу, скотина поповская. Такую рань поднял, подлец.

Не переставая ругать поповского петуха, Тарас встал с постели, хлопнул по тугому заду спящую рядом деваху и начал одеваться.

– Приготовь завтрак, а я пойду своих пока проверю, – натягивая сапоги, распорядился Тарас. – Да вставай ты, Зинка, хватить дрыхнуть.

– Какая я тебе Зинка, – переворачиваясь на спину и приподнимаясь, проговорила деваха. – Катька я, однако.

Тарас в изумлении обернулся к кровати. На него смотрела смазливая мордашка с припухлыми ото сна глазами и растрёпанными волосами.

– Надо же, а я думал Зинка, – пробормотал Тарас, но тут же громко рявкнул. – Это сути дела не меняет. Через час приду, что бы завтрак был. И этого, как его, кофию свари. Офицеры будут.

Тарас вышел из дома и направился к площади. Там всё ещё стояли скамейки после вчерашней экзекуции. Рядом валялись верёвки. Тарас подошёл, поднял верёвки и положил их на скамейки.

– Вот орясины, ничего сами не могут. Хоть бы инвентарь убрали. За всем нужен глаз да глаз. А Егорка мне пригодится. Он башковитый. Надо его к себе приблизить. После порки деваться ему некуда, должен мне по гроб жизни, – подумал Тарас и пошёл к сараю, где сидели пленники.

– Выходи, Егор. Дружка своего захвати, – открыв дверь сарая, сказал Тарас. – Живее поворачивайся. Я два раза говорить не буду.

Из сарая вышел Егор, следом Пашка. Оба отряхивались от соломы. Пашка поёжился от утренней прохлады и встал рядом с Егором.

– За то, что ты, сукин сын, покинул заимку, я вчера тебя наказал. Мало. Убить за это полагается, но я не привык разбрасываться надёжными людьми, – проговорил Тарас. – Ты ведь надёжный парень? А, Егорка? Чего молчишь? Я ведь и продолжить вчерашнее могу.

– Надёжный, Тарас Петрович, – проговорил Егор, глядя на Тараса.

– То-то же. А это что за фрукт? – кивая на Пашку, спросил Тарас.

– Пашка. Он с каторги бежал, – ответил Егор.

– Пашка, – задумчиво разглядывая Пашку, произнёс Тарас. – Ну, пусть будет Пашка. Ты можешь за него поручиться?

– Могу, – не раздумывая ответил Егор.

– За что сидел? – спросил Пашку Тарас.

– За убийство, – ответил Пашка.

– Убивец, значится, – Тарас кивнул головой. – Такие нам тоже подходят. Но гляди, промашку дашь, голову обоим оторву. Это вы крепко запомните. Будите у меня в отряде служить верой и правдой. А сейчас идёмте, я вас на место определю.

Тарас зашагал к дому, за ним двинулись Егор с Пашкой. Тарас привёл их во двор, где уже сидело человек десять мужиков.

– Фролка! – окликнул Тарас.