Роковой имидж (Серая мышка)

– Из-за меня? Начнем с того, что именно из-за вас я очутилась в этом дурацком кинотеатре. А в какое положение вы поставили меня в присутствии Руби? Вы все специально подстроили так, чтобы я не смогла отказаться. Теперь, когда вы добились того, чего хотели, можете хотя бы не мешать мне смотреть фильм?

– А вам действительно хочется его смотреть?

– Для этого ведь и ходят в кинотеатр, не так ли?

– Вы знаете, было бы скучно, если бы кинотеатры предназначались только для этого.

– А для чего же еще?

– Для того чтобы в темноте заниматься недозволенным. Для тайных свиданий. Мы с вами, к примеру, могли бы спрятаться на верхнем ряду и упасть в объятия друг друга.

От такой наглости Рэна потеряла дар речи. Она повернулась и молча уставилась на соседа. Лицо Трента в полутемном кинозале казалось загадочным. Не отрываясь он смотрел на Рэну. Обольстительная улыбка, приподнятая бровь говорили об одном – высказанное невзначай замечание следовало рассматривать как предложение.

– Как вам нравится эта мысль, мисс Рэмси?

Если до этого момента Рэна просто недолюбливала Трента Гемблина, то теперь она его возненавидела лютой ненавистью.

Резко выдернув руку, зажатую между его локтем и спинкой кресла, и отодвинувшись, насколько это было возможно, Рэна сосредоточилась на фильме.

Трент был в общем-то не дурак и оставил девушку в покое. До конца фильма он не проронил ни слова, только насупившись хрустел поп-корном.

По окончании сеанса Трент торжественно проследовал за своими дамами на автостоянку. Переполненная впечатлениями, Руби громко разбирала сюжет картины, вспоминая мельчайшие подробности драк и каждую волнующую деталь любовной сцены. В промежутках она снова и снова восхищалась привлекательностью главного героя.

Рэна не разделяла ее восторгов. Сидя на заднем сиденье, она мечтала, чтобы этот вечер поскорее завершился. Едва переступив порог дома, Рэна сдержанно попрощалась:

– Спасибо за прекрасный вечер, мистер Гемблин. Спокойной ночи. Руби.

– Неужели вы нас уже покидаете? Я так надеялась, что мы еще выпьем чая, – огорченно сказала Руби, которой, очевидно, хотелось закончить обсуждение фильма.

– Простите, но я очень устала. До завтра.

Прошедший день принес Рэне одни расстройства. А еще этот поход в кино, вымотавший ее как физически, так и морально. Даже зайдя к себе в комнату и закрыв дверь, Рэна все еще не могла успокоиться, вспоминая нахальство Трента. «Да как он посмел!»

В эту минуту в дверь постучали. Рэна открыла. Как она и предполагала, на пороге стоял Трент.

– Я вас обидел? Может, сказал что-то не так? – прислонясь к дверному косяку, спросил он.

– Дело не в том, что и как вы сказали, а в том, какой вы вообще, – скрестив руки на груди, ответила Рэна.

– Умоляю вас, скажите, какой же я?

– Вы – тщеславный, избалованный, до невозможности эгоистичный, распущенный, самовлюбленный, хамоватый жеребец.

Трент даже присвистнул от удивления.

– Знаю я вашу породу, – продолжала Рэна, – и мне она отвратительна. Вы уверены, что женщина существует только для того, чтобы быть вашей игрушкой, которой вы забавляетесь, пока вам не наскучит, и бросаете, когда вам заблагорассудится.

Трент оттолкнулся от косяка и, выпрямившись, слушал ее с неподдельным вниманием. Самодовольная улыбка исчезла с его лица.

– Подождите…

– Нет, это вы подождите. Я еще не закончила. Вы – из тех, кто с первого взгляда дает женщине оценку по десятибалльной шкале. Не отрицайте. Я знаю, что это именно так. Вы замечаете не саму женщину, а ее оболочку, ее внешность. Это единственное, что имеет для вас значение. Вам наплевать на ее индивидуальность, ум, а тем более на ее чувства.

– Я…

– Посмотрите на себя и на меня, – воскликнула Рэна. – Неужели вы могли предположить, что, достаточно трезво оценивая себя, я поверю, что нравлюсь вам? Нет, я не такая дура. И не настолько наивна, чтобы вообразить себя женщиной, на которую вы посмотрите дважды. Просто, не считая Руби, я единственное существо женского пола в этом доме. Поэтому вы меня и преследуете. И даже если предположить, что вы действительно испытываете ко мне нежные чувства по какой бы то ни было придуманной вами причине, все равно вы мне совершенно безразличны. Я сыта по горло вашим ребячеством, вашими намеками и идиотскими предложениями. Вы дурно воспитаны. Если вы думаете, что я послана на эту грешную землю лишь для того, чтобы вы не скучали, то это не так. На меня не действуют ваше обаяние, физическая привлекательность и избитые приемы обольщения дурнушек. – Уперев руки в бока, Рэна набрала побольше воздуха в легкие и продолжила:

– Есть ли предел вашему потребительскому отношению к людям? Попытки ухаживать за мной для вас всего лишь игра, которая, как вы, без сомнения, рассчитываете, поможет скрасить этот скучный период вашей жизни. Так знайте: только из-за того, что я хорошо отношусь к вашей тете и не хочу ее расстраивать, я утруждаю себя беседами с вами. Итак, подвожу итог, мистер Гемблин. Вы – законченный кретин.

Не дожидаясь, когда к Тренту вернется дар речи, Рэна прямо перед его носом с силой захлопнула дверь. В первый раз за многие месяцы она почувствовала облегчение. Как здорово было поставить на место этого самца! Наконец-то Рэна смогла дать выход раздражению, которое копилось в ней долгие годы.

Рэна давно смирилась с мыслью, что все мужчины, с которыми сталкивала ее судьба, делились на три категории.

Первых настолько пугали ее красота и слава, что они считали Рэну недосягаемой. Даже если она делала шаг по направлению к ним, эти мужчины не отвечали ей взаимностью, поскольку не могли и не хотели соперничать с ней. Вторую категорию составляли те, кому хватало смелости пригласить ее на свидание. Проблема заключалась в том, что у них Рэна ассоциировалась с хрупкой фарфоровой статуэткой, произведением искусства, прикасаться к которому можно только в лайковых перчатках. Как поддерживать отношения с мужчиной, который боится до тебя дотронуться? И наконец, третьи – мужчины-потребители, использовавшие Рэну в качестве украшения собственной персоны. Девушка часто становилась жертвой назойливых уличных фотографов. Ее снимали везде – на улицах Нью-Йорка, у входа в ресторан, в парке, в уличных кафе. Мужчина, который сопровождал Рэну, пользовался ею как приманкой, создавая себе бесплатную рекламу.

Политики, рок-звезды, бизнесмены – все они ухаживали за эффектной фотомоделью из корыстных побуждений.

Отношения с такими мужчинами приносили разочарование и боль. Их не волновало ничто, кроме ее лица и фигуры. То, что за роскошным фасадом скрывалась ее достаточно ранимая душа, им было безразлично.

Не давая ничего взамен, они только пользовались Рэной, заботясь исключительно о собственном благе.

А вот, к примеру, как складывалась ситуация для Трента Гемблина. Заурядная, жалкая, одинокая старая дева – именно такой предстала перед ним Рэна. Несомненно, добиваясь ее расположения, Трент решил скрасить свое заточение в доме тетушки и заодно совершить доброе дело – внести разнообразие в монотонную жизнь соседки, чтобы ей было о чем написать в своем дневнике и с трепетом вспоминать потом в своей скучной, серой жизни. Должно быть, Тренту подобный эксперимент показался небезынтересным.

Вряд ли он когда-либо общался с женщиной, разительно отличающейся от его красивых подружек. К тому же когда он вернется, будет о чем рассказать товарищам по команде:

«Ребята, вы не представляете, как ей хотелось мужика!»

Существует ли предел мужскому эгоизму? По опыту Рэна знала: когда дело доходит до собственных интересов, эгоизм не знает границ и мужчина пойдет на все, лишь бы добиться своего.

Итак, в этот вечер Рэна защитила свое второе «я» – мисс Эну Рэмси. Обидчик получил сполна. Это был триумф, победа над всеми мужчинами-потребителями, которые общаются с женщиной, какой бы красивой или невзрачной она ни была, только когда им это по той или иной причине выгодно.