Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг.

Таким образом, стратегическая обстановка, сложившаяся к вечеру 16-го августа, как для всех армий Северо-Западного, так и для правофланговых армий Юго-Западного фронтов была крайне неблагоприятной, угрожающей крахом всему Русскому фронту.

И Великий князь принял замечательное решение, которое в дальнейшем привело к победе над всей австро-венгерской армией (ведь 4/5 ее было сосредоточено на Русском фронте).

В чем же суть этого решения?

Перед Главковерхом открывались две возможности.

Первая: отвод армий на реку Буг. Это приводило к оставлению Передового театра — русской Польши. Не к планомерной эвакуации, а к быстрому оставлению своих позиций с утратой огромных ресурсов. Не приходится доказывать, какие пагубные последствия имело бы для страны и армии принятие подобного решения.

Вторая: продолжение Галицийской битвы. Необходимо было собрать все свободные резервы в одну массу для нанесения главного удара.

Великий князь собирает все свободные силы на правом фланге Юго-Западного фронта. Ставка направляет в 4-ю армию новые корпуса, в т. ч. самые отборные (Гвардию и 3-й Кавказский корпус) и наносит сокрушительный удар австрийской 1-й армии В. Данкля. Также на правом фланге формируется 9-я армия. Этот контрманевр резервами имеет ключевые последствия — и приводит к стратегическому прорыву 3-х правофланговых армий Юго-Западного фронта (4-й, 5-й и 9-й).

Результаты Галицийской победы оказались очень благоприятными. Австро-венгерская армия так и не смогла полностью оправиться от этого разгрома в течение всей войны: ей требовалось все большее и большее количество германских войск, которые во все возрастающей пропорции перемешивали с австрийскими. Формировался своеобразный галицийский «корсет». Восточный германский фронт, соответственно, требует все больше и больше новых корпусов, многие из которых были предназначены к выступлению против союзников России по Антанте. Неудачи в Восточной Пруссии блекнут на фоне галицийских побед.

Еще одним результатом галицийской победы стало то, что в процессе битвы армия поверила в своего Главковерха, а последний — в войска.

Второе важнейшее стратегическое решение Великого князя — стратегическая рокировка — позволило в октябре одержать победу на средней Висле в ходе Варшавско-Ивангородской операции. Решения Ставки позволили также в ноябре 1914 г., в ходе Лодзинской операции, сорвать оперативные замыслы П. Гинденбурга и его начальника штаба Э. Людендорфа. В последнем случае также имела место рокировка русской 5-й армии: и она не позволила окружить русскую 2-ю армию. Более того — удалось добиться окружения крупной обходящей группировки германских войск.

Все три контр-маневра Великого князя (галицийский, варшавско-ивангородский, лодзинский) наши враги признают лучшими образцами русского военного искусства, в целом, и полководческого искусства, в частности. Союзники в лице маршала Ф. Фоша также считают, например, контр-маневр у Лодзи «замечательным проявлением военного искусства».

Активными наступательными операциями Великий князь связывал и инициативу германского командования на Западном фронте, а действия русских войск неизменно оттягивали на Восточный фронт все новые и новые германские корпуса.

Считается, что Первая мировая война дала военной истории 2 имени талантливых полководцев первой величины: Ф. Фоша и П. Гинденбурга. Мы возьмем на себя смелость заменить П. Гинденбурга (решения которого к тому же во многом определялись деятельностью Э. Людендорфа) на Великого князя Николая Николаевича. Ведь Великий князь в ходе Галицийской битвы сокрушил стратегию Ф. Конрада Гетцендорфа, а в ходе осенних операций 1914 г. в Польше — стратегию тандема П. Гинденбурга — Э. Людендорфа.

И очевидно, что во многом в основе проигрыша германским миром Первой мировой войны лежат полководческие решения первого Главковерха русской Действующей армии — Великого князя Николая Николаевича Младшего.

2.2. Августейший Главковерх Государь Император Николай II

Как известно, российские императоры были теснейшим образом связаны с армией. Связь была и духовная, и административно-управленческая, и военно-строевая. С детских лет русские государи приобщались к военному делу.

Будущий Император Николай Александрович с момента принятия воинской присяги (1884 год) познал должности взводного, ротного и эскадронного, батальонного командира. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Ко всем своим обязанностям относился серьезно и добросовестно» [151] . Чин полковника сохранил на всю жизнь, так как считал недопустимым повышать собственное звание, тем более, что полковничьи погоны Николай II получил из рук отца — Императора Александра III.

151

151 Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. — М., 1991. С. 81.

Уже в первый период царствования, наряду с традиционными военно-политическими функциями монарха, Государь стал проявлять качества реформатора. Так, как известно, не все офицеры, успешно окончившие оба курса Академии Генерального штаба, переводились на Дополнительный курс с причислением к Генеральному штабу. Эта система в силу присутствия элемента случайности в процедуре отбора лучших кандидатов вызывала справедливые нарекания. Именно инициатива молодого Государя стала причиной пересмотра аттестационных правил — впоследствии все офицеры, успешно закончившие Академию, причислялись к Генеральному штабу. А.С. Лукомский, в эти годы офицер-слушатель Академии, вспоминал, как Император сказал военному министру генералу от инфантерии П.С. Ванновскому, что при отборе офицеров Генштаба присутствуют серьезные недостатки, и потребовал от министра изучить проблему и доложить предложения по совершенствованию академической системы. «…На всех нас Государь произвел впечатление человека чрезвычайно сердечного и доброжелательного; видно было, что Его Величество интересуется нами и что ему приятно с нами разговаривать. Дойдя до меня и спросив о моем переходном балле на дополнительный курс и о выпускном балле, Е.И.В. обратился к военному министру, генерал-адъютанту Ванновскому, и сказал примерно следующее:

Из расспросов представляющихся офицеров я выношу впечатление, что на дополнительный курс Академии могли попасть только те, которые имели, в среднем, около одиннадцати. Очень многие, имевшие в среднем много выше десяти, на дополнительный курс не попали… Я слышал, что оценка баллами на экзаменах носит часто случайный характер. В существующих правилах о переводе офицеров на дополнительный курс и выборе офицеров для службы в Генеральном штабе есть какие-то серьезные недостатки. Я прошу Вас подробно мне доложить этот вопрос и подумать, нельзя ли как-нибудь исправить несправедливость… Эти слова Государя произвели на нас очень сильное впечатление особенно потому, что мы сами чувствовали, что мы хотя и попали в число избранных, но что общие основания для выпуска в Генеральный штаб очень далеки от совершенства» [152] .

152

152 Лукомский А.С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. — М., 2012. С. 81–82.

Много сделал Государь и в период военной реформы 1907–1914 гг.

Нас интересовала деятельность Императора Николая II как военного руководителя России в годы Первой мировой войны — самой тяжелой войны, которую когда-либо вела Российская империя.

Необходимо отметить, что существуют 2 периода в деятельности Николая Второго во время войны — до 23.08.1915 г., когда он выступал как общий (верховный) руководитель вооруженных сил империи, и в период 23.08.1915 — 02.03.1917 гг. — когда он действовал и как Верховный Главнокомандующий Действующей армии.

На наш взгляд, качества военного руководителя целесообразнее рассмотреть, отталкиваясь от реализуемых им функций. Перед тем как их рассмотреть, необходимо ответить на вопрос — знал ли Император вооруженные силы и основы военной службы, т. е. обладал ли первичной системой знаний, умений и навыков, необходимых как офицеру в целом, так и военному руководителю?

Император знал основы военной службы, любил русскую армию и русского солдата. Государь считал себя первым военнослужащим российской армии. Генерал от инфантерии А.Ф. Редигер (военный министр в 1905–1909 гг.) писал: «Он знал массу лиц, служивших в Гвардии или почему-либо им виденных, помнил боевые подвиги отдельных лиц и войсковых частей… знал номер и название каждого полка, состав каждой дивизии и корпуса, места расположения многих частей… Он мне говорил, что в редких случаях бессонницы, он начинает перечислять в памяти полки по порядку номеров и обыкновенно засыпает, дойдя до резервных частей, которые знает не так твёрдо… Чтобы знать жизнь в полках, он ежедневно читал приказы по Преображенскому полку и объяснил мне, что читает их ежедневно, так как стоит лишь пропустить несколько дней, как избалуешься и перестанешь их читать» [153] .

153

153 Редигер А.Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. — М., 1999. С. 547–548.