Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг.

С момента появления Государя в Ставке происходит изменение стратегии. Наиболее заметным было то, что вместо нанесения ударов в расходящихся направлениях осуществлялась реализация единого стратегического плана.

Русское оперативное планирование на 1915-й год включало в себя две крупные наступательные операции: в Восточной Пруссии (силами Северо-Западного фронта) и в Карпатах (силами Юго-Западного фронта), т. е. наступления проводились на флангах стратегического построения, да еще и по расходящимся направлениям. Столь рискованное оперативное творчество было обусловлено следующими обстоятельствами. С одной стороны, способностью Ставки Верховного главнокомандующего координировать и направлять действия фронтов. С другой стороны, — чрезвычайно широкими оперативными полномочиями самих руководителей фронтов. Так, «Положение о полевом управлении войсками в военное время» устанавливало, что Главнокомандующий армиями фронта лишь руководствуется указаниями Верховного главнокомандующего, направляя «усилия подчиненных ему армий… к достижению поставленной цели, всеми способами, кои он признает нужными» [201] .

201

201 Положение о полевом управлении войск в военное время. — СПб., 1914. С. 11.

Начиная с кампании 1916-го года невозможно было представить, чтобы каждый из командующих фронтом реализовывал собственный замысел, лишь в общих чертах согласованный со Ставкой. Ставка начала именно управлять действиями фронтов. Статус Государя Императора — Верховного главнокомандующего устранил все недоразумения и недоговоренности в сфере субординации.

Интересен вопрос о том, какими качествами должен обладать верховный военный руководитель 20-го века. Должен ли он быть непоседлив, мобилен и энергичен или вдумчив, рассудителен, малоподвержен сиюминутным впечатлениям, обладать выдержкой.

В условиях войн 20-го века, характеризующихся быстрым изменением обстановки, значительным влиянием на психику полководца, часто попадающего в стрессовые ситуации, более востребованными оказались командующие второго типа. Такой военный руководитель в условиях тяжелой боевой обстановки должен вдохнуть уверенность в подчиненных и, не поддаваясь паническим настроениям, уверенно повести их к победе. Именно таким образом вели себя Ж. Жоффр (после тяжелейших неудач Приграничного сражения 1914-го года), П. Гинденбург (после поражения 8-й германской армии на первом этапе Восточно-Прусской операции) и Николай II (после катастрофических неудач лета 1915-го года). Но, учитывая масштаб и тяжесть обстановки, а также размер ответственности, русского Государя можно в этом смысле поставить на первое место. Отступление было остановлено, более того — русская армия начала проводить успешные наступательные операции.

Оперативная обстановка к моменту принятия Государем верховного командования была тяжелой. В Прибалтике к началу сентября 1915-го года смелым и широко задуманным Свенцянским прорывом германцы хотели достигнуть решительной цели: окружить русские армии, прижать их к лесисто-болотистой полосе между линией Лида-Молодечно и р. Неман, прервать железнодорожные пути на Полоцк и Минск, и, поставив русские войска в критическое положение, нанести им поражение. 3-го сентября пал г. Вильно, и германская конная группа, прорвав русские порядки, вышла в тыл 10-й армии Западного фронта.

Но последняя маневренная операция на Восточном фронте своих целей не достигла: прорвавшиеся германцы были частью оттеснены в нарочские болота, частью уничтожены. На последнем этапе Виленского сражения (10–18 сентября) наступление 10-й германской армии было отбито. Немцы начали отходить, причем отступление их носило беспорядочный характер и сопровождалось потерей пленных и утратой военного имущества. Э. Фалькенгайн писал: «Русские армии 10-я, 2-я и 1-я атакуют всеми силами 10-ю армию и правое крыло Неманской, имея задачей прорваться до дороге Двинск-Вильна…» [202] . Активные операции у Сморгони и Двинска заставили германское командование лавировать в возможностях переброски войск с одних участков Восточного фронта на другие, при необходимости осуществлять переброски во Францию и на Балканы.

202

202 Фалькенгайн Э. Верховное командование 1914 — 1916 в его важнейших решениях. — М., 1923. С. 134.

Роль Государя проявилась на наиболее ответственном и тяжелом этапе Виленской операции. Так, он провел ряд совещаний с высшим командным составом Действующей армии. Показательно, что Император требовал от генералов решимости, стойкости, широкого применения оперативного маневра. М.К. Лемке в своих воспоминаниях приводил интересные слова Николая II в телеграмме командующего 1-й армией генерала от кавалерии А.И. Литвинова от 8-го сентября 1915-го года: «При докладе общего положения дел и событий на фронтах армии государь император обратил внимание, что мы вообще утратили постепенно способность к свободному маневрированию, стали признавать возможность боя лишь плечом к плечу длинными растянутыми линиями. Опасаемся до болезненности прорыва и охвата и потому прорыв роты или батальона считаем законным предлогом для отступления корпуса. Его величество ожидает от всех начальников действий смелых, решительных и предприимчивых, проникнутых в то же время пониманием общей обстановки и согласованных с нею. Главнокомандующий приказал потребовать от всех начальников точного исполнения повеления государя императора [203] ».

203

203 Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке (25 сент. 1915 — 2 июля 1916). — Пб.; 1920. С. 66.

Понимание сути оперативного маневра и стремление к нему — одно из важнейших качеств военачальника. Более того, Император требовал маневра силами обоих фронтов-участников Виленской операции — Северного и Западного. Так, командующий Северным фронтом генерал от инфантерии Н.В. Рузский телеграфировал своим командармам П.А. Плеве (5-я армия) и В.Н. Горбатовскому (12-я армия) 4-го сентября 1915-го года: «Государь Император повелел указать, что успех в настоящем положении дела может быть достигнут только энергичными и быстрыми ударами возможно большими силами Северного и Западного фронтов от Двинска и Неменчина совместно с наступлением II армии, сосредотачиваемой в районе Ошмяны-Молодечно» [204] .

204

204 Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке (25 сент. 1915 — 2 июля 1916). — Пб.; 1920. С. 63.

Координация действий фронтов, сосредоточение максимальных сил на направлении главного удара, энергичное маневрирование — вот суть оперативных указаний нового Верховного Главнокомандующего.

Особое внимание при проведении Виленской операции уделялось Государем разведке во всех ее разновидностях. Телеграмма командующего 2-й армией генерала от инфантерии В.В. Смирнова своим корпусным командирам от 6-го сентября 1915-го года содержит следующие строки: «Государь Император повелел: 1) Развить шире разведку как войсковую, так и агентурную, особенно через местное население и чинов полиции, для выяснения сил противника в районе озер Свирь и Нарочь, Поставы и положения дел у Глубокое, 2) возможно скорее сменить конный корпус генерала Орановского пехотными частями, возложив на него разведку…» [205] .

205

205 Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке (25 сент. 1915 — 2 июля 1916). — Пб.; 1920. С. 65.

Многие историки считают, что за фразой «Государь Император повелел» скрывается исключительно оперативная деятельность Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего М.В. Алексеева. О том, что это не так, и роль Императора проявлялась непосредственно, говорит следующий документ: «Разделяю соображения генерала Эверта о сборе частей гвардии в районе Вилейка-Молодечно. Николай» [206] . Эта телеграмма, адресованная именно генералу Алексееву, говорит о руководящей и координирующей роли Государя, о том что он контактировал с руководством фронтов, вникал в оперативную обстановку и давал указания. Один из сотрудников Штаба Верховного Главнокомандующего, характеризуя М.В. Алексеева, отмечал, что он мог быть лишь техническим исполнителем воли Главкома, а на первые роли не годился: «Ставка… хорошо понимала, что генерал Алексеев верховным главнокомандующим ни по своему характеру, ни по своим способностям, ни по системе своего труда, при котором он стремился одинаково внимательно разрешить и крупные и мелкие вопросы, быть не может» [207] .

206

206 Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке (25 сент. 1915 — 2 июля 1916). — Пб.; 1920. С. 71.

207

207 Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. С. 84.

Спокойное и взвешенное руководство со стороны с Ставки и Императора лично принесло свои плоды — Пиленская операция заканчивалась в пользу русских войск.

Особое значение Государем придавалось борьбе с инерцией отступления, упадком и восстановлением боевого духа. Совершенно справедливыми представляются в этой связи слова генералов Д.Н. Дубенского и А.И. Спиридовича. Д.Н. Дубенский отмечал: «Этот крупный боевой эпизод великой войны, известный под названием Вильно-Молодечненской операции, является первым ответственным делом, совершенным, от начала до конца под личным водительством Верховного Главнокомандующего Государя Императора. Важность этой операции приобретает тем больше значение, что она положила предел дальнейшему продвижению германской армии в наши владения» [208] . А.И. Спиридович писал: «Новое командование (Государь и Алексеев) с честью вышло из того критического положения… Смелый маневр германцев был побит искусным контрманевром русского Главного командования и доблестью русских войск и их начальников… Военный, историк расскажет когда-нибудь беспристрастно, как часто многое в той операции, казавшееся почти, невозможным, выполнялось блестяще только благодаря магическим словам: «По повелению Государя Императора», «Государь Император указал», «Государь Император приказал»… Беспристрастный военный историк должен будет указать на то, сколь большую роль играл в успехе той операции лично Государь Император, помогая генералу Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было, твердым и властным словом. Еще столь недавно растерянный (в роли Главнокомандующего Северо-Западным фронтом), генерал Алексеев, как бы переродился, нашел себя, овладел своим умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого Государя. Это счастливое сочетание столь разных по характеру людей, как Государь и Алексеев, спасло в те дни русскую армию от катастрофы, а Родину от позора и, гибели» [209] .

208

208 Дубенский Д.Н. Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в Действующей армии. Июль 1915 — февраль 1916. — Пг., 1916. С. 75.

209

209 Спиридович А.И. Великая Война и Февральская Революция (1914–1917 гг.). Т.1. — Нью-Йорк, 1960. С. 213.

П.К. Кондзеровский следующим образом характеризовал роль Государя в Виленской операции: «Дело было в первых числах сентября 1915 года. Вести со всех фронтов поступали все неутешительные… я пришел к начальнику штаба, дабы выяснить события на фронте. Генерал Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был расстроенный, тревожный. На мой вопрос, в каком состоянии находится наши армии за эти дни и справедлива ли тревога охватившая Ставку, Михаил Васильевич схватил себя за голову и голосом полного отчаянья ответил: «Какие у нас армии? Войска наши погибли на полях Галиции и Польши. Все лучшее перебито. У нас в полках остались теперь сотни, а в ротах десятки людей. У нас иногда нет патронов, снарядов… Я не знаю, что мы будем делать, как сдержать напор и где остановимся. Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот я сейчас все это доложу Его Величеству». Видимо, человек находился в полном ужасе от событий и не владел собою. Я ушел от Алексеева смущенный и с большой тревогой в душе.