Роман с демоном

Лиза Панина оказалась вовсе не Лиза Панина. Но кто? Поди, разбери, если она, к тому же, не говорит ни слова.

Капитану было нехорошо. Виски ломило, в затылке появилась неприятная тяжесть. Слова долетали до него, будто через подушку. Больше всего Рюмин хотел лечь на диван и хорошенько выспаться. Наверное, он так и поступит. Но сначала…

— Мне нужна еще одна справка. Откройте, пожалуйста, базу ГИБДД!

* * *

За годы службы в милиции Рюмин отправил за решетку несколько десятков человек, и каждый второй клялся «вернуться и выпустить ему кишки», но капитан не боялся мести — он знал цену подобным обещаниям.

После освобождения у человека появлялось множество других забот — главным образом, как построить новую жизнь. Преследовать опера, посадившего в тюрьму, почему-то никому в голову не приходило.

В свете этого утренняя слежка выглядела странной. Рюмин не мог припомнить, чтобы ему кто-то угрожал. И уж тем более — не мог предположить, кого он так заинтересовал.

Капитан сидел в кабинете и изучал длинный список черных «Ниссанов», зарегистрированных в ГИБДД. Кончик карандаша скользил вдоль столбца, где были указаны фамилии владельцев.

Рюмин остановил грифель напротив записи «Рудакова Галина Георгиевна». Вспомнились слова Рудакова: «Основные фонды, имущество, даже моя машина, — все записано на жену».

Вот оно! По крайней мере, хоть у одной загадки нашлась разгадка. Правда, тут же возникла новая: зачем?

Что Михаил Наумович хочет от Рюмина? Все подозрения сняты, недоразумения получили должное объяснение, казалось бы, живи, да наслаждайся жизнью, так нет же — господин Рудаков нервничает!

«Это из-за диска, — подумал Рюмин. — Другой причины нет. Он боится, что я выйду на одного из клиентов. Но почему? Неужели я, сам того не желая, залез куда-то не туда? ».

Капитан запустил служебный компьютер, вставил в дисковод копию компакта, найденного в офисе Рудакова. Рюмин снова поразился педантичности Михаила Наумовича. Здесь было все, и очень подробно. Кто, когда и за сколько заказывал ту или иную девушку.

На каждого клиента у Рудакова было заведено нечто вроде досье. К досье прилагалась фотография, иногда несколько.

Рюмин бесцельно листал электронные страницы в надежде понять причину беспокойства Рудакова. Кому из клиентов модельного агентства капитан нечаянно прищемил хвост?

Одно лицо показалось знакомым. Худой лысый мужчина, здорово смахивавший на ящерицу — остроконечный череп, набрякшие мешки под глазами и свисавшие друг на друга шейные складки. Капитан прочитал имя — Гурвич Аркадий Львович. Оно ему ровным счетом ничего не говорило.

«Гурвич, Гурвич», — повторял Рюмин, пытаясь вспомнить, где он видел этого мужчину. Совсем недавно, может быть, даже сегодня. Где же?

Этот Гурвич отличался завидным постоянством: из всех девочек он предпочитал Этель. Аркадий Львович пользовался ее благосклонностью четыре раза с промежутками в два-три месяца. Довольно часто — принимая во внимание его отталкивающую и весьма болезненную внешность.

Такую внешность забыть невозможно. Рюмина осенило. Он достал свадебную фотографию Паниной и Уржумцева, позаимствованную у журналиста. Натренированная зрительная память не подвела капитана. Лицо Гурвича не зря показалось знакомым — именно Аркадий Львович стоял за плечом жениха.

Безусловно, он имел отношение ко всей этой истории, но какое?

Рюмин не ошибся в прогнозах — день действительно выдался напряженным. И продолжал удивлять.

33

— Если честно, я вас ждала, — Этель широко открыла дверь, приглашая капитана войти. — Очень ждала, — повторила она, и Рюмину стало неловко — оттого, зачем и с какой целью он пожаловал.

— Э-э-э… Видите ли, Нина…

Капитан пытался найти благовидное объяснение, всячески оттягивая начало неприятного разговора.

— Я…

— Не стойте на пороге. Проходите!

Рюмин рассеянно кивнул и долго вытирал ботинки о половик.

— У меня мало времени, — сказал он.

— У меня — еще меньше. Рейс через четыре часа.

Капитан вошел в квартиру и едва не упал, запнувшись о большой черный чемодан, стоявший в прихожей. Только теперь до него дошло, что происходит.

Вешалка была пуста, в стенах сиротливо торчали гвоздики — видимо, раньше на них висели картины или фотографии. Кровать, видневшаяся через открытую дверь спальни, стояла с голым незастеленным матрасом.

— Вы уезжаете? — спросил Рюмин.

— Да. — Девушка пожала плечами и поспешно отвернулась. Затем, после недолгой паузы, сказала. — Хотите соку?

— Да, пожалуйста, — сказал капитан.

Они прошли на кухню, сели на колченогие табуреты за маленьким обшарпанным столом. Девушка налила в два стакана яблочный сок, один подвинула Рюмину.

— Этот город — чужой, — внезапно сказала она. — У меня всегда было такое чувство, что я занимаюсь… не тем. Охочусь за миражами. А в это время что-то большое и настоящее проходит мимо.

— Простите за вчерашний разговор, — осторожно начал Рюмин. — Я не хотел вмешиваться в вашу жизнь.

Девушка отмахнулась.

— Оставьте! Неужели вы всерьез думаете, что смогли на меня повлиять? Нет, дело не в вас. Хотя… Вы назвали вещи своими именами. За это — большое спасибо. Этель была шлюхой — одной из самых лучших. Она останется здесь. Навсегда. Это имя — как шелест купюр в карманах мерзких стариков. Как шорох роскошных нарядов, спадающих быстро и без усилия. Домой улетит Нина — девушка, у которой стерлись из памяти несколько лет жизни.

— Я уважаю ваш выбор, — осторожно подбирая слова, сказал капитан. — На это нужны силы.

— Выбор не такой уж сложный, как мне раньше казалось. Или безвольно наблюдать, как тебя засасывает чавкающее болото или… попытаться вырваться.

— Я хочу, чтобы у вас все получилось, — кивнул Рюмин.

Девушка сделала несколько глотков.

— Ну, а теперь рассказывайте, зачем пришли. Ведь наверняка не за тем, чтобы проводить меня?

Капитан почувствовал себя свободнее. Если она сама все понимает, значит, будет проще сложить разговор.

— Я хочу задать несколько вопросов. Они… не очень приятные…