Роман с куклой
Шрифт:
– Да?
– Да! Это мой осознанный выбор! Ева, иди ко мне…
Но Ева уже обрела возможность смотреть на происходящее со стороны. Но не мысли о муже остановили ее, а то, что этот мужчина, то бишь Ярослав Иванько, уже один раз обманул ее. Может, он действительно переродился и осознал, что любил всегда только ее, Еву. Однако рисковать снова ей не хотелось. Ей вообще не хотелось рисковать. Ей ничего не хотелось! Ни-че-го.
«Да что ж это такое?.. – холодея, подумала Ева. – Наваждение какое-то! Ведь только что, минуту назад, я была уверена, что без Ярика жить не могу…»
Ярослав Иванько сидел напротив – красивый, импозантный
– Я так ждала тебя, Ярик… – удивленно и тихо сказала она. – Видно, ты прав – никогда нельзя хотеть чего-то слишком сильно! Я получила тебя, наконец, но…
– Но? – напряженно переспросил он.
– Но ты мне не нужен! – с еще большим удивлением и даже радостью продолжила Ева.
– Ева, ты сошла с ума.
– Ярик, нет! Ярик, я свободна! – и Ева счастливо засмеялась. И ничто – ни единая клеточка в ней – не дрогнуло. Чтобы разлюбить Ярика, ей потребовалось всего лишь еще раз посмотреть на него. Всего лишь один раз прикоснуться к нему.
– Ева… – Ярослав потянулся к ней.
– Нет! – Она остановила его движением руки. – Нет, я прошу тебя…
– Ты меня не любишь?
– С какой стати?.. – закричала Ева.
– Зачем же ты согласилась прийти сюда? Зачем обнимала, зачем целовала?.. Зачем?!
«Господи, какой пафос… – несколько брезгливо подумала Ева. – Поистине мужчинам не идет высокий стиль, они начинают напоминать героев мелодрам!»
И чем дальше, тем сильнее она отторгала Ярика. Ее вдруг стала раздражать и смешить его квартира – такая уютная и тщательно отделанная. Ева представила, как во время ремонта он, наверное, ругался с мастерами, дотошно проверял качество работ, как, наморщив лоб, советовался с дизайнером, а потом, счастливо вздыхая, оглядывал свое готовое гнездышко… Она представила еще, как Ярик ходит по магазинам и выбирает себе одежду – скрупулезно и тщательно рассматривает вещи, долго советуется с продавцами на предмет качества тканей и пошива… Как он по утрам стоит перед зеркалом и сосредоточенно причесывает волосы, репетирует выражение лица, чтобы выглядеть многозначительно и солидно… Как утомленно-снисходительно разговаривает с подчиненными, а вкрадчиво-нежно – с женщинами…
Да, наверняка он вспоминал о Еве (меркантильные мужчины обычно бывают сентиментальными). Ну как же, ведь эта Ева так отчаянно любила его и была так отчаянно хороша… В один прекрасный день Ярослав Иванько захотел снова увидеть ее. Если бы Ева подурнела, этот вечер закончился бы ностальгическими воспоминаниями, диетической лирикой: посидели, поговорили и разбежались бы. Но она, Ева, была по-прежнему хороша. И он решил вновь сделать ее своей. Возможно, что и навсегда… Но холодное Евино сердце даже это «навсегда» уже не могло тронуть.
– Иванько, я тебя больше не люблю, – ответила она. – Думала, что люблю, а теперь вот вижу, что нет.
– Ты просто еще не привыкла ко мне! Ты погоди, ты снова меня полюбишь… – рассердился он. – Куда ты?
– Ярик, я ухожу. – Ева убежала в коридор, натянула сапожки, накинула шубу. – Все, пока!
– Ты еще вернешься? Да, нет?.. – тихо спросил он, подавая ей сумочку. – Ева!
– Нет. – Она быстро чмокнула его в щеку и вышла вон.
Ева чувствовала себя возбужденной и радостной, словно
только что ей сделали очень ценный подарок… Она была действительно счастлива. «Свободна. Я свободна от Ярика!» – ликовала она и побежала по улице. Было уже довольно поздно и темно, мягкий снег валил под ноги. «Сколько сейчас времени, интересно?.. – Ева достала из сумочки сотовый. – А, телефон-то я выключила… Ну да ладно, наверняка электрички еще ходят… А от станции позвоню Даниилу, он меня встретит. Или вызвать такси все-таки?»Ева задумалась. Пока думала, дошла до конца переулка. И только тогда сообразила, что находится недалеко от Старого Арбата. «Толик Прахов говорил, что у него где-то здесь магазин… Может, заглянуть?»
Она свернула в следующий переулок и увидела яркую вывеску – «Антикварная лавка».
За прозрачным толстым стеклом было видно старинные секретеры, атласные кресла, золоченую посуду на полках. Канделябр в виде обнаженной девушки на малахитовой столешнице. В магазине горел свет. Ева толкнула дверь – она была заперта. Потом надавила на кнопку звонка.
Откуда-то из глубины магазина вышел Толик Прахов, увидел Еву за стеклом – и остолбенел. Ева улыбнулась и помахала ему рукой. Прахов вздрогнул и торопливо распахнул дверь.
– Ева… Боже, какими судьбами! – ахнул он.
– Да вот, решила тебя навестить. Ты же сколько меня звал сюда! – напомнила она.
– Но сейчас половина двенадцатого, я уже собирался уезжать в Лапутинки!
– Вот и прекрасно. Заодно и меня подвезешь.
– Минутку… – Толик нажал кнопку, и на окнах, снаружи, стали опускаться металлические жалюзи. – Ты не замерзла? Хочешь чего-нибудь выпить?
– Ох, не надо! – засмеялась Ева. – Я весь вечер чего-то пью…
– А со мной – не хочешь? – Толик как будто немного обиделся. – Идем…
Они прошли в заднюю комнату, Прахов усадил Еву в кресло, сел рядом на низенький пуфик, отчего ей стало казаться, будто Толик стоит перед ней на коленях.
– Руки у тебя какие холодные… – взяв Еву за руку, пробормотал он и поцеловал ей ладонь.
– Ой, я же перчатки свои забыла! – вспомнила Ева. – Ну да ладно, бог с ними, не возвращаться же туда снова…
– Куда? – кротко спросил Толик.
– А, неважно… Чай у тебя есть? Или нет, лучше кофе – а то я в дороге засну!
Прахов принес ей кофе, принялся рассказывать о своих раритетах – чем какой знаменит, прочитал небольшую лекцию о том, как правильно реставрировать антикварную мебель. Потом – о своих клиентах, кому чего требуется… Ева слушала его, с удовольствием кивала головой, и прекрасное настроение не покидало ее. «Главное – вовремя остановиться! Если бы я не удрала от Ярика, совесть бы меня точно заела! И чего на меня нашло… А все Шурочка виновата, подсунула мне его телефоны! Хотя нет, я не права – надо было увидеть Ярика, надо – и именно для того, чтобы окончательно понять, насколько он мне безразличен…»
– Ева, да ты меня не слушаешь совсем! – ласково произнес Прахов.
– Что? Нет, Толик, я тебя слушаю…
– …так вот, большинство людей желает, чтобы у вещей была некая легенда, история – это придает им самим значительности, веса в собственных глазах. Чтобы запонки принадлежали когда-то Николаю Второму, а этажерка – непременно фаворитке Людовика Четырнадцатого… И даже чтоб старинный топор был прототипом того самого, которым Раскольников зарубил старушку-процентщицу! Кстати, я тебе собирался кое-что подарить…