Романовы. История великой династии

Убийство Павла I. Гравюра XIX в.

Когда в ту же ночь Александр узнал о случившемся, он разрыдался. «Император Александр предавался в своих покоях отчаянию, довольно натуральному, но неуместному. Пален, встревоженный образом действия гвардии, приходит за ним, грубо хватает его за руку и говорит: – Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии» (А.Ф. Ланжерон со слов Беннигсена). Через 10 минут Александр вышел из своих покоев, объявив офицерам: «Батюшка скончался апоплексическим ударом, при мне всё будет, как при бабушке». В сентябре был заключен мир с Англией.

Узнав о смерти Павла от «апоплексического удара», язвительный Ш.-М. Талейран заметил: «Русским пора выдумать какую-нибудь другую болезнь для объяснения смерти своих императоров».

Александр до конца жизни тяжело переживал свой грех.

Многие черты Павла воплотились в другом его сыне – Николае. Те же благородство и чувство долга, те же самодисциплина и любовь к порядку. Тот же государственный ориентир – Пётр I.

Первая жена Павла, принцесса Вильгельмина, происходила из рода ландграфов Гессен-Дармштадтских. Этим браком началась традиция гессенских принцесс в Российском Императорском Доме, в XIX веке ещё трое родственниц Вильгельмины вышли замуж за Романовых. Встреча цесаревича со своей суженой произошла в Гатчине 15 июня 1773 года, куда невеста прибыла с матерью и двумя сёстрами по приглашению Екатерины. Павел влюбился с первого взгляда. Но Вильгельмина (после принятия православия – Наталья Алексеевна) скоро показала свой властный и непостоянный характер. Английский посланник Д. Харрис отмечал, что она «управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказать малейшей к нему привязанности». А Екатерина сокрушалась по поводу её беспечного образа жизни: «Полтора года прошло, а мы ни слова не знаем по-русски и хотя очень желаем учиться, у нас нет времени этим заняться; всё у нас вверх дном». Время же невестка проводила в развлечениях и танцах, быстро найдя себе кавалера – графа Андрея Кирилловича Разумовского, племянника елизаветинского фаворита. Неизвестно, сколько бы продолжалась такая жизнь, если бы Наталья Алексеевна не умерла при неудачных родах. На следующее утро Екатерина представила Павлу перехваченную любовную переписку его жены с Разумовским. Траур при дворе не объявлялся, а Павел даже не присутствовал на похоронах.

Великая княгиня Наталья Алексеевна. Гравюра 1770-х гг.

Сразу после смерти Натальи Екатерина начала хлопотать о новом браке сына. Помощь в этом оказали прусский король Фридрих Великий, когда-то отправивший в Россию саму Екатерину, и его брат принц Генрих. Кандидатура нашлась быстро: внучатая племянница Фридриха принцесса Вюртембергская. Правда, она была помолвлена с Людвигом Гессен-Дармштадтским, родным братом покойной Натальи Алексеевны, но дело уладили, предложив ежегодно выплачивать жениху 10 000 рублей отступного из русской казны. Встречу Павла с новой невестой устроил в Берлине сам Фридрих, и уже на следующий день Павел писал матери: «Я нашёл свою невесту такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно… Что касается до наружности, то могу сказать, что я выбором своим не остыжу Вас… Что же касается до сердца ея, то имеет она его весьма чувствительное и нежное… Знания наполненна, и что меня вчера весьма удивило, так разговор ея со мною о геометрии, отзываясь, что сия наука потребна, чтобы приучиться рассуждать основательно. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою».

Великая княгиня Мария Фёдоровна. Художник А.Х. Ритт. 1770-е гг.

Павел не ошибся. Красивая, статная блондинка, кроткая, скромная и добрая, любила его искренне и преданно. «Вюртембергская принцесса, великая княгиня, даже если она будет императрицей, всё равно останется не более чем женщиной» (французский посланник барон М. де Корберон). Марию Фёдоровну больно задевало чувство Павла к Нелидовой, но потом она смирилась и с этим. Как-то раз после очередных жалоб невестки Екатерина подвела её к зеркалу и сказала: «Посмотри на себя и вспомни лицо petit monstre» (так она назвала Нелидову. – Е.П.). Но главное, Мария Фёдоровна родила Павлу 10 детей, чем обеспечила будущее династии. «Право, сударыня, – говаривала Екатерина, – ты мастерица детей на свет производить». Впрочем, рождение внучек императрице особой радости не доставляло: «Много девок, всех замуж не выдать», «мне бы хотелось назвать всех их, хотя бы народилось их десять, именем Марии. Тогда, мне кажется, они будут держать себя прямо, заботиться о своём стане и цвете лица, есть за четверых, благоразумно выбирать книги для чтения и напоследок из них выйдут отличные гражданки для какой угодно страны». Но счастливая бабушка увидела и трёх внуков. В старшем, Александре, она буквально не чаяла души и считала его своим духовным наследником.

В 1781–1782 годах Павел с женой под именем графа и графини Северных совершили большое путешествие по Европе, приведя в восторг европейские дворы.

В страшную ночь с 11 на 12 марта Мария Фёдоровна не спала. Когда графиня Ливен по просьбе Палена сообщила ей о смерти мужа, она воскликнула: «Нет, его убили!» Императрица заметалась, кричала и требовала, чтобы её пропустили к Павлу. На решительный отказ охраны она заявила: «Так пусть же и меня убьют, но видеть его я хочу!» Тем не менее её не пускали. «Императрица Мария Фёдоровна, – писала жена Александра Елизавета Алексеевна, находившаяся рядом, – у запертой двери заклинала солдат, обвиняла офицеров, врача, который к ней подошел, всех, кто к ней приближался, она была в бреду». Беннигсен тщетно пытался успокоить её. Потом всё-таки ей удалось прорваться. Горе безутешной вдовы не знало границ. В течение нескольких дней она приходила к бездыханному телу и в полном отчаянии заливалась слезами. От Александра и Константина она потребовала клятвы в Михайловской часовне, что они не были причастны к заговору. «Императрица Мария Фёдоровна с отвращением относилась ко всем тем, кто принимал участие в убийстве её супруга. Она преследовала этих людей неустанно, и ей удалось удалить всех, устранить их влияние и положить конец карьере» (граф А.Ф. Ланжерон). «Императрица-мать не искала в забвении облегчения своего горя: напротив, она как бы находила утешение, выпивая до дна горькую чашу духовных мук. Самая кровать, на которой Павел испустил последнее дыхание, с одеялом и подушками, окрашенными его кровью, была привезена в Павловск и помещена за ширмами, рядом с опочивальнею Государыни, и в течение всей своей жизни вдовствующая императрица не переставала посещать эту комнату» (Н.А. Саблуков). В Павловске Мария Фёдоровна возвела в память о покойном муже величественный мавзолей «Супругу – Благодетелю».

В царствование Александра Мария Фёдоровна пользовалась всеобщим уважением. Она высоко держала «марку» Императорской фамилии и почиталась живым символом династии. «Все её апартаменты были роскошно и с большим вкусом убраны. На балах всегда царила самая искренняя веселость, сочетавшаяся с царственным великолепием и достоинством», – сообщал современник. Александр нередко обращался к матери за советами и прислушивался к её мнению, в том числе и в государственных делах. В то же время гибель мужа осталась незаживающей раной в сердце императрицы. Все свои силы Мария Фёдоровна отдала делу милосердия. Она возглавляла множество учебно-воспитательных и благотворительных заведений, для управления которыми после её смерти было организовано специальное «Ведомство учреждений императрицы Марии».

Марию Фёдоровну можно считать «гением вкуса» рубежа XVIII–XIX вв. Именно ей обязан своим изысканно-утончённым художественным стилем Павловск, она общалась с Жуковским, Крыловым и другими выдающимися деятелями русской культуры, занималась медальерным искусством (за успехи в котором была избрана членом Берлинской Академии художеств) и живописью (медали её работы хранятся в крупнейших музеях).

Накануне погребения императрицы В.А. Жуковский, служивший при ней чтецом, написал восторженные строки, к которым могла бы присоединиться вся Россия:

Благодарим! Благодарим…

Тебя за жизнь Твою меж нами!

За трон Твой, царскими делами

И сердцем благостным Твоим

Украшенный, превознесённый…

…За благодать, с какою Ты

Спешила в душный мрак больницы,

В приют страдающей вдовицы

И к колыбели сироты!

С 1780-х годов у Павла появилась глубокая сердечная привязанность – Екатерина Ивановна Нелидова (1758–1839, между прочим, дальняя родственница Григория Отрепьева). Она в одном из первых выпусков окончила Смольный институт благородных девиц и в числе других смолянок запечатлена на замечательной серии картин Д.Г. Левицкого. Между Павлом и Нелидовой были платонические отношения, он нашёл в ней родственную душу и любил как преданного друга. «Знайте, что, умирая, буду помнить о вас», – говорил ей Павел. Она, одна из немногих, могла сдерживать его гнев. «Когда он что-нибудь хочет, спорить с ним не решается никто, ибо возражения он считает бунтом. Случается, что потом императрица, чаще же мадемуазель Нелидова или обе вместе укрощают его, но бывает это редко», – отмечал лейб-медик И.С. Роджерсон.

Однако в 1798 году произошёл разрыв. Павел пленился молодой Анной Петровной Лопухиной (1777–1805), которую назначил камер-фрейлиной. Мария Фёдоровна была глубоко потрясена. Она даже написала угрожающее письмо сопернице, но его перехватили, и Павел устроил жене неприятную сцену. Императрица просила его только об одном: относиться к ней вежливо «при публике». По словам фрейлины Варвары Николаевны Головиной, у Анны Петровны «были красивые глаза, черные брови и такие же волосы, прекрасные зубы и приятный рот, маленький вздернутый нос… Она действительно была добра и неспособна пожелать или сделать кому-нибудь злое; но она была не очень умна и без всякого воспитания… Мадемуазель Лопухина получила Мальтийский орден, это была единственная женщина, которой была предоставлена эта милость». Великодушие Павла и благородство его чувств проявились в том, что он разрешил Лопухиной выйти замуж за князя Павла Гавриловича Гагарина, когда узнал о её влюблённости.

Мавзолей Супругу-Благодетелю в Павловске. Гравюра XIX в.

У Павла были внебрачные дети: Семён Великий (от княгини Софьи Степановны Чарторыйской) и Марфа Мусина-Юрьева, родившаяся уже после смерти отца (от Юрьевой, камер-фрейлины Марии Фёдоровны). Семён служил во флоте и умер в молодом возрасте, не оставив потомства, а Марфа скончалась в младенчестве.

//-- События эпохи --//

21.05.1773 г. – Россия уступила Дании права на Шлезвиг и Голштинию в обмен на графства Ольденбург и Дальменхорст, которые 14.07.1773 г. были, в свою очередь, переданы во владение младшей линии Гольштейнской династии.