Россия. История успеха. После потопа
Шрифт:
Однако новая Россия почти целиком, до мелочей, сформировалась раньше, в последние месяцы существования СССР. Она словно пряталась где-то и вдруг явилась готовая. Количественные изменения последующих лет были, разумеется, огромны, но почти все, что мы наблюдаем в современной жизни – и хорошее, и плохое, – появилось уже тогда. Это поразительный феномен, и его необходимо понять.
И сегодня еще полно людей, верящих, что СССР рухнул из-за падения мировых цен на нефть. Или потому, что надорвался на афганской авантюре, испугался «звездных войн», проиграл «холодную войну», не выдержал гонку вооружений. Что он действительно не выдержал, повторю еще раз, так это отмены цензуры. Можно сказать даже так: СССР умер от свободы слова. Как говорят математики, это было необходимое и достаточное условие.
Процесс был ускорен целым рядом решений, принятых руководством СССР. Вот они: постановление Совета министров СССР (19.08.1986), фактически отменившее госмонополию внешней торговли; неприменение с декабря 1986 г. политических статей Уголовного кодекса (70-й и 190-й); постановление
41
Первыми (явочным порядком, разумеется) объявили о себе партии Социал-демократический союз (март 1988 г., Ленинград) и Демократический союз (май того же года, Москва).
(Добавлю в скобках, что сама возможность обсуждения такого вопроса напомнила населению страны, что выход республик из СССР законен по советским же законам. Обсуждалось не право выхода, а его процедура. И хотя в дальнейшем все республики покинули СССР вне этой процедуры, значение закона от 3 апреля 1990 г. в том, что он дал миллионам людей время привыкнуть к мысли, что республики начнут покидать СССР, что это уже неизбежно.)
Список легко удлинить, но главное названо. Перечисленные новшества породили массу последствий – от появления на всех уровнях руководства КПСС самоотверженных рыночников до всесоюзного «парада суверенитетов». Бывшие члены ЦК КПСС и другие советские нотабли, принимавшие перечисленные решения, неспроста предпочитают сегодня молчать об этом. Чтобы создать себе алиби в глазах рыдальцев о коммунизме, они придумали басни о том, как развалом СССР руководили из-за океана. Они готовы обесценить свою выдающуюся роль в истории, лишь бы все забыли, как с их подачи партийные органы становились «хозяйствующими субъектами».
Что же до первого списка (падение цен на нефть, гонка вооружений, «Афган» и проч.), СССР все перечисленное с гарантией выдерживал. Что такое американские «звездные войны» или «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ)? Космический гиперболоид инженера Гарина, непроницаемая лазерная оборона, которая когда-нибудь в будущем не даст советским межконтинентальным ракетам достичь США? Не говоря уже о том, что вся затея выглядела – и была – блефом, она даже в случае успеха не могла бы защитить США от советских атомных подводных лодок с ракетами у американских берегов. Вдобавок тут же было подсчитано: чья бы ни взяла, человечество гарантированно погибало от «ядерной зимы». Разговоры о «звездных войнах», конечно, встревожили советскую сторону, но ни в какие «неподъемные расходы» или в «новый виток гонки вооружений» не втянули. На разорительную американскую программу СОИ, как всегда, нашелся бы недорогой асимметричный ответ.
Из Афганистана СССР ушел в соответствии с Женевским договором от 14 апреля 1988 г., с «холодной войной» давно сжились, как и с постепенной экономической деградацией. Падение цен на нефть было неприятностью, но не угрозой режиму. Вдобавок, напомню, львиная доля экспортной нефти шла в страны соцлагеря и настоящей валюты приносила не так уж много. Цены же на газ, определяемые долгосрочными соглашениями, не менялись.
Да, из-за уменьшения валютных поступлений пришлось сократить рутинную и безвозвратную закачку средств в социалистическое сельское хозяйство, отказаться от сумасбродного проекта переброски северных и сибирских рек. То есть, на круг, была даже польза.
Понижение цен на нефть, снизив валютные поступления, не привело к валютному голоду. Об этом напоминает такой факт: уже на втором году перестройки, в момент, когда цены на нефть достигли своего минимума, Горбачев затеял модернизацию машиностроительной и станкостроительной отраслей с целью вывести их на самый передовой в мире уровень [42] . Для этого, объяснял он, следовало в первую очередь наладить закупки современного оборудования для этих отраслей. Именно сюда ушла значительная часть государственных валютных ресурсов, что сократило ввоз зарубежного ширпотреба, обострив нехватку товаров на прилавках и дав очередной толчок недовольству населения.
42
«Справочник партийного работника». Вып. 27, 1986. С. 228 и след.
Но главное – за что им вечное спасибо, – генсек и его команда были искренне настроены на завершение холодной войны и гонки вооружений. Они верили не только в демократический социализм с человеческим лицом, но и в реальную возможность устранить ядерную угрозу, отвести мир от грани самоуничтожения. Похоже, Горбачев ощущал это
как личную историческую миссию.2. Огромные выгоды, упущенные Горбачевым
Мир всегда будет помнить роль Горбачева в устранении дамоклова меча, под которым человечество прожило сорок лет, но в России вряд ли забудут упущенные им выгоды. В июле 1989 г. Горбачев и канцлер ФРГ Коль согласились, что «вопрос о демонтаже Берлинской стены скорее всего встанет на повестку дня уже в XXI веке» [43] .
43
Горбачев не раз рассказывал об этом (например, в «Майами геральд» в ноябре 2004 г.), и Коль не возражал.
Самое интересное, что Европа такие сроки негласно лишь приветствовала, хотя, возможно, на словах изображала бы «озабоченность». 19 апреля 2005 г. в телевизионной передаче «Процесс пошел» (о Горбачеве и перестройке) принял участие Войцех Ярузельский. Он по-русски рассказал о своем визите в Англию в 1989 г. следующее: «Улучив момент, Маргарет Тэтчер отвела меня на два шага в сторону, чтобы нас никто не слышал, и, взяв меня за пуговицу, сказала: предпримите что-то, как-то подействуйте на Горбачева, сделайте все, умоляю, – только бы Германия не объединилась. Точно так же был настроен Миттеран».
Стена рухнула всего через 4 месяца, но и тогда Коль говорил Горбачеву (эти слова многократно цитировались): «Мы, немцы, отдаем себе отчет в том, что такое глазомер – он означает и чувство меры, и способность при планировании действий учитывать наши возможности объединить Германию, пусть не сейчас, а спустя много лет».
Вплоть до последних переговоров в Архызе 16 июля 1990 г. – о Большом договоре, о переходных мерах, о выводе советских войск (к тому времени вопрос объединения Германии был уже решен) и, если верить газете «Правда», о «недопустимости распространения военных структур НАТО на территорию ГДР» – Коль ждал, что Горбачев заговорит об отступном. Еще летом 1989-го отступным стала бы полная нейтрализация Германии. В этом случае Северо-Атлантический Союз оставался для СССР и Восточной Европы за стеной внеблоковых стран – Швеции, Германии, Швейцарии, Австрии, Югославии. Для новой России соприкосновение с НАТО на суше сохранялось бы, как и в советское время, лишь на Крайнем Севере, по короткой советско-норвежской границе. Помимо этого, немецкая сторона в 1989 г. была готова оплатить вывод и обустройство на родине огромной Группы советских войск (процесс бы занял от 10 до 15 лет) и инвестировать до 150 млрд марок в экономику СССР.
К архызской встрече вопрос о нейтрализации Германии уже не стоял. Горбачев повел разговор так, что Колю даже не пришлось затрагивать тему «отступного». Как подарок Россия получила кредит (!) на строительство жилых поселков для офицеров выводимой армии. Изложенное опирается на рассказ высокопоставленного сотрудника посольства СССР в Берлине.
Будущим историкам обязательно надо будет учесть следующее. Советская верхушка привыкла придавать огромное значение устным соглашениям. Важнейшие дела партийные боссы нередко решали в неформальной обстановке, и любая достигнутая ими – хоть в бане, хоть на охоте – договоренность подлежала исполнению. Никто не подсказал Горбачеву, что западные люди этому не обучены. Он жалуется, что его высокие собеседники из США, ФРГ (и еще каких-то стран) в задушевных беседах у камина и на яхте давали ему слово, что НАТО не будет расширяться на Восток. Наверняка давали. Но в этом случае уже наутро должны были получить меморандум, начинающийся словами: «В продолжение нашей вчерашней беседы!..» или «Закрепляя достигнутое накануне взаимопонимание…» Но такие бумаги от Горбачева не поступали, что давало его собеседникам, с их точки зрения, полное право забыть о своих обещаниях. Горбачев же, судя по всему, слишком уверовал в принцип: джентльмену верят на слово, у джентльмена не проверяют карты.
К 1 января 1990 г. было уничтожено 1498 советских ядерных ракет дальностью от 500 до 5500 км и их пусковых установок. Соответствующая американская цифра равнялась 451 уничтоженной ракете. Почему же Западу было не любить Горбачева? [44] Кто же не хочет увеличить свою безопасность? Но нет и оснований утверждать, что Запад хотел развалить СССР. Запад мечтал о таком СССР, который не только не угрожает уничтожить полмира, но и не способен это сделать. Демократический, мирный, рыночный, во всем согласный с Западом, желательно под руководством Горбачева. Развал же СССР давал гарантированное расползание ядерных технологий и материалов по миру и появление нескольких непредсказуемых ядерных держав (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан; многочисленные шахты для ракет дальнего действия были – и кстати, остались! – также в Туркмении) вместо одной предсказуемой.
44
Вместе с тем даже в начале 1990 г. эксперты ЦРУ продолжали уверять свое начальство, что все происходящее в СССР – перестройка, гласность, отмена цензуры, свобода собраний и объединений, первые свободные выборы с несколькими претендентами на одно место, первые рыночные реформы, – все эти и другие революционные перемены были не чем иным, как хитрым трюком, придуманным, чтобы сбить с толку руководство США. Психологи называют подобный ход мысли младенческим эгоцентризмом.